забирает жизнь. Мы делаем это не потому, что стремимся показать свою Викторию, поскольку фанатизм становиться нашим кредо. Нам нестерпимо нужно совершить самую ужасную вещь во блага своих целей, при этом забывая того, кто станет «виновником» расточительного предательства. Ранит та отчужденность и пустословие, которые начнут отсчет к необратимому.

Есть те, кто гонятся за предательством.

Есть те, кто предает исподтишка, и ты об этом не знаешь.

Есть те, кто предает ненамеренно. Обстоятельства вынуждают.

Есть те, кто предает свои убеждения, свои чувства, свое я.

И много других, но ничто так не ранит, как любовь.

***

Я лежала на спине, одной рукой поглаживая живот, и смотрела в потолок, ища прорези от неудавшегося ремонта, когда мой телефон завибрировал. В спальне никого не было, за исключением играющих лучиков солнца по обоям. Приподнялась с кряхтением, дотянулась до телефона и оторопела, увидев знакомую букву. Я звонила ему все эти два дня, но его телефон либо выключен, либо звонок сразу же переключался на голосовую почту. Сообщения вряд ли бы дали положительный эффект. Какие только нападки повернутой головы меня не преследовали, что в какой-то момент я поверила, что между нами все кончено.

Резво села на кровати и без задержки ответила на звонок.

— Слава богу. Я так переживала. — Мое сердце расслабилось и забилось быстрее только от одного понимания, как мне его не хватало все эти дни. На одном конце кирпича было правильным оттолкнуть ненадолго мужчину, на другой — моя повернутая личность на феромонах требовала сию секунду его плутовского эгрегора. — Где ты пропадал?

— Катя, нам нужно срочно встретиться, — сдержанно и чеканно проговорил Семен.

Я приоткрыла рот. Он никогда со мной не общался подобно с подчиненными, от которых требуется как можно больше стараний и меньше трепаний на работе.

Я облизала вдруг пересохшие губы.

— Все в порядке?

— Когда тебе удобно?

Сталь. Холод. Невозмутимость. Лазарев меня пугал своим поведением. Это не было похоже на него, обычно он был игривым и старался не упускать возможность подколоть меня, особенно обозначить рамки «НЕ приличия» насчет моей задницы, а сейчас полный резонанс.

— Эм… Через час можно встретиться в том кафе, где мы с детьми сидели? — предположила я и рвано вдохнула.

— Хорошо. Буду ждать тебя там.

— Зачем…

Но послышались гудки. Разговор прервался. Убрала трубку от уха и посмотрела на экран, на котором высветился журнал звонков. Что это было? Почему он разговаривал со мной, как с чужаком? За эти дни я многое перебрала в своей запутанной голове и уж не рассчитывала, что наше общение станет каким-то сухим, черствым. Это как перебросить несколько раз туда и обратно мяч в детской игре. Или я все накрутила себе и мне все это показалось…

Ну-ну, верь дальше, маленькая мечтательница.

Итак, поступим так, я не собираюсь сидеть и прохлаждаться здесь, ведь мне нужно знать многое. Понять, что нас ждет дальше. И эта быстротечная холодность не убавит во мне энтузиазм.

Я собралась в спешке и почти что нарушила все возможные установленные правила. К черту их. Оказавшись в кафе, я стала выискивать среди небольшого количества посетителей знакомую фигуру и дыхание сперло, как только я приметила выточенную спину. Он сидел на том же месте, как в тот раз. Улыбка почти коснулась моих губ. Встряхнулась, сделала пару раз вдох и выдох и решилась пойти к нему.

При приближении к нему воспоминания вертелись подобно колесу обозрения, напоминая, чем в тот раз мужчина столь привлек мое внимание. Меня даже бросило в жар. Сжала сильнее ручку сумки, прогоняя наваждение из-за одного присутствия Семена. Его границы плохо влияют на меня.

— Привет.

Стоило мне появиться в поле его зрения, он оторвался от чашки кофе и поднял ястребиные глаза на меня. Простите, то ли на меня желтые стены так давили, то ли то, что я заметила внутри его радужки, обескураживало. Не было ничего. Пустота и безысходность, которую он развеял одним морганием.

Семен кивнул головой, не переставая следить за тем, как я двигаюсь и присаживаюсь перед ним. Я была в замешательстве: он будто внутри разламывался на части, пока задумчивый вид, деловой костюм с пальто спасал внешний облик. Его гложило что-то. Этого нельзя было отрицать, но по какой-то причине он сохранял между нами невидимую дистанцию, не прекращая молчать.

Распрямила плечи. Что в нем и осталось прежним, так умение бесить людей разными способами.

— Если ты меня позвал, чтобы помолчать, тогда тебе следовала записаться на соревнования «Кто дольше всех промолчит», — взмахнула рукой, приподняв брови в колючести.

— Кое-что изменилось, Катерина. — Не Снежная королева. Не истеричка. — И нам немедленно нужно это обсудить.

Он снова включил версию босса. Почесала висок и сложила перед собой руки, как школьница, готовая внимать в себя знания.

— Хорошо. Только можно я скажу первая?

Его плечи стали шире, хотя все равно кивнул, позволив мне сказать важное.

— Знаешь, я все это время думала, для чего нам было уготована встреча? Возможно, это связано в эмоциональной нужде, а может не хватало каких-то падений в отношении с партнером. — Я приставила кулак к губам и косточками пальцев постучала по ним, —

Признания даются тяжелее вранья. Так как врать мне и не за чем, а слова получаются скомканными, но несут в себе главный смысл, я ощущаю…наполненность. Ту, что я потеряла вместе с родителями.

— С тобой я не хочу быть совершенной версией. Я хочу быть обычной девушкой, желающая быть с одним мужчиной, в которого она влюбилась. В тебя. Ты — особенный для меня…

— Катя…

— И я очень рада судьбе за эту встречу с тобой.

— Катя.

— Да?

— Мы не можем продолжать это дальше.

Я моргнула один раз. Второй.

— О чем ты?

Помотала головой, не совсем вникая в суть того, что он пытается объяснить. Вера трепещется во мне, держится за кончик веревки, уверяя в том, что он неправильно сконструировал свое предложение, и это может оказаться взаимным признанием нашей неудержимости или того, что на самом деле нас связало.

— Ты должна это понять и, главное, принять, потому что все это будет на пользу нам.

— Я тебя не понимаю. — Я тянусь к его руке, но он ее поспешно убирает, оставляя меня в смешанных, неловких ощущениях. Нет. Не может быть такого. Он не может поступить со мной так.

— Нам нужно перестать видеться, Катя. Не пойми меня неправильно, понимаешь, я не вижу будущего в этих отношениях. Я признателен тебе за чуткость и открытость, но, пожалуйста, не строй иллюзий. Черт.

Он