«Собрание планируется в конце марта.»

«Лучше принести еще дополнительные носки и футболки, ведь дети сильно потеют от активных движений в такой-то утепленной одежде.»

«В какой детский сад собирается Соня? Так и не выбрали? Я спрошу у своей знакомой, но думаю вы не ошибетесь.»

Вечные вопросы и неловкие моменты, за которыми ты должен и поспевать, и оббегать. Благо, тема «Сбор на занавески» не имеет актуальности.

Поубавившись, в группе стало намного тише. Детей, около семи человек, посадила за столы играть в настольные игры, а девочек попросила убрать игрушки на ковре. Проверяя наличие всех необходимых материалов, не заметила, как мама Лазаревой появился в дверном проеме в своей дико дорогущей шубе и снимала перчатки. Я окликнула Варюшу, но та не дернулась, не повернулась и упорно действовала на нервы своей мамаши. Меня это насторожило и удивило.

Что-то точно произошло между ними.

Выпрямилась и перевела взгляд на статную женщину. Она истощала нескрываемое раздражение, что вполне было противоестественно в присутствии ее дочери.

— Варя, у меня нет времени терпеть твои капризы. Живо домой!

Девочка же решила, что можно продолжать гнуть свою линию. В этом он была копией своего папы. Семен. Боже, как давно я не называла его имени вслух, не пряталась в его объятиях, не ощущала головокружение от нашего страстного поцелуя. Если бы он оказался рядом, этого бы хватило разжечь угольки, истосковавшиеся по нему, и не было того склизкого ощущения, будто находишься под микроскопом, где ученый, именно его жена, спешит меня препарировать.

Надо было спасать положение. Может мне показалось, но воздух явно раскололся от жара.

— Варя давай так: ты сейчас пойдешь домой, а я тебе… — Я сделала вид, что задумалась, практикуя образ своего недавнего героя Пон-Пон хитрый слон. Ее хвостики подпрыгнули, когда она испытующе глянула на меня. — Отдам небольшой подарок Артурика.

Простое правило: не используй в своей просьбе прямую просьбу, будь затейливым, и дай ребенку то, что убедит его подчиниться. Главное, не забалуй.

Варя подошла с грацией скромности, пригладила сладки на своем платье, сделав вид, будто мы здесь только одни. Пронзительный взгляд ее мамы, то ли исчерпывающий последние остатки сдержанности, то ли злости, оставил невидимые шрамы на моем лице. Поджилки сократились, и ноги готовы были подогнуться. Не к добру это.

— Отлично. Теперь давай собирайся, мама еще должна заехать кое-куда, — бросила женщина равнодушно, махнув рукой в сторону шкафчика. Варя лишь смотрела на меня.

— Как и обещала. — Улыбнулась и вытащила из стойки небольшую коробочку. Села на ее уровне, все еще удерживала в своих руках, прошептав тихо-тихо: — Открой ее тогда, когда никто не помешает тебе, милая.

Она кивнула, маленькими пальчиками взяла коробочку и пошла в раздевалку.

Провожая ее взглядом, я не смогла сдержать умиротворённую улыбку, которая растворилась, стоило мне оказаться лицом к лицу с хищником. В моих глазах она напоминала побитую гиену, не знающая, для чего нужна роль матери. Со всем, с чем она могла справиться, первостепенно сводилось к изучению жертвы. Для меня не станет удивлением, если она все знает. О, она и так все знает. Другое, что можешь не ожидать, это атаку. Где и когда она произойдет.

Евгения втянула щеки, сделав свое лицо более выразительным, но казалось, будто переборщили с лифтингом. Интересно, матушку Готель срисовали с нее? Если так, то я неведомая всего зла Рапунцель, а Семен — Флинн Райдер, фривольно крадущий сердца девушек. Только не в этом весь нюанс сравнения. Ни для кого я не хотела быть соперницей, потому что борьба приносит потери. Готель погибла не из-за падения с высоты тако-ой башни32, поскольку увидела себя дряхлую в зеркале, скорее она не собиралась мириться с истиной — жизнь человека не удержишь силой.

Евгения наклоняет голову и ее задорные локоны переливаются на свету. Ух, сколько лака.

— Я думала, вступая в брак, вкусы людей похожи на близнецов, — сетует, оглядывая меня с головы до ног.

— Простите? — выгибаю бровь.

— Мысли вслух, — беспристрастно улыбается, за чем не скрывается угроза. Уголки моих губ кое-как сложились вверх, но я проще съем змею, чем стану ей улыбаться учтиво. — А вообще я давно хотела с вами ближе познакомиться, Екатерина Владимировна.

— Мы вроде бы и так знакомы, на профессиональном этикете.

— Верно. Но я сейчас говорю не как мама, а как жена, с чьим мужем вы спите.

Возможно, она рассчитывала вызвать своими словами испуг или страх перед тем, кто может совладать своими связями, но ни один мускул на моем лице не дрогнул. Я сохраняла непроницаемость и отстраненность. Мы с ней не лучшие подруги, которые повздорили, не поделив какого-то парня с байком или кучей звездочек авторитета.

Женщину немного озадачила моя реакция, потому виду придала дольку железной стати.

— Я понимаю, для себя в первую очередь мы создали круг, в котором каждый мог захлебнуться в предательстве, обмане, в потери доверия, — попыталась начать с чего-то доступного, — мы в ответе за свои поступки и поймите, я ни о чем не жалею. Да, я совершила непростительное и аморальное, но от этого я себя не чувствую плохой.

Приложила руку к груди, чем вызвала легкую ухмылку на губах мамы Вари.

— Красивые слова, Екатерина. И я вас понимаю. — Поспешно добавила. — Частично.

— И все же вы хотите от меня услышать извинения.

Это не было вопросом.

— Не совсем. Мне плевать на ваши извинения и на то, что с вами спал мой муж. Это ничего не изменит. Я пришла за тем, что вы, — она яро стрельнула в меня своим указательным наманикюренным пальчиком, — можете сделать для меня.

— Вы считаете, что я стану подчиняться вам? — Я рассмеялась ей в лицо и сложила руки на груди.

Одинокая капелька пота скатилась по моему позвоночнику. С виду я напоминала ледяную скалу, зато мало кто видел во мне ранимую девушку, умеющая принимать на себя удары, как укус комара. Это жестоко по отношению к себе. Я не боялась таких людей, стойких, щепетильных в опасностях, тщеславных, наяву они были сломленными героями историй.

— Кажется вы не в том положении, чтобы принимать отказы, Екатерина Владимировна.

Грозный голос Евгении привлек лишние глаза ребятишек и мне пришлось чуть прикрыть дверь, оставив нас наедине с одним ребенком, который больше интересовался коробочкой, нежели разборками двух взрослых. Не хватало мне потом получить выговор старшего воспитателя за неумение вывозить конфликты без последствий. Я понизила тон, встав ближе к женщине, демонстрирующая свой достаток, и заговорила:

— Я не терплю угрозы в