Весь ноябрь в госпиталь поступали раненные в битве приГвадалканале. Поначалу многих несколько дней держали в Хикеме, а некоторыхсразу отправляли в Окленд. Других возможностей заботиться о раненых не было. Ихприходилось оставлять на кораблях, пока не удавалось транспортировать их вШтаты. Многие умирали по дороге. Лиана видела, как день за днем поступалираненые с разорванными телами, с ужасающими ранами и ожогами. Она снова и сновавыслушивала историю о 550-фунтовой бомбе.

Было тяжело наблюдать, как их привозили. Бывало, онапомогала носить носилки, и тогда ей припоминался «Довиль». Но сейчас все былонамного страшнее. Людей привозили буквально разорванными на части.

Однажды ей показалось, что кто-то упомянул о Нике. Человекэтот наполовину бредил. Он говорил о своем однополчанине, которого убило рядомс ним на палубе. Но оказалось, это был другой человек. Его звали Ник Фрид. Этобыл не ее Ник. Через два дня этот человек умер у нее на руках.

В День Благодарения дядя наконец не выдержал:

— Почему бы нам не навести справки в военномминистерстве? Лиана покачала головой:

— Если с ним что-нибудь случится, мы об этом узнаем изгазет.

Хуже будет, если она узнает, где он. Ей захочется написатьему, а этого она никак не хотела делать. Если же он ранен, она рано или поздноузнает об этом. Но если глава «Стали Бернхама» погибнет, газеты мгновенноразнесут об этом по всей стране.

— Оставим этот разговор, дядя Джордж. С ним все впорядке.

— Ты этого не знаешь.

— Не знаю.

Но сейчас она полностью посвятила себя тем, кто пострадал.Через ее руки прошли многие. Теперь она работала наравне с сестрами подвенадцать часов в день.

— Тебя должны наградить медалью, когда кончится этабойня.

Она наклонилась и поцеловала дядю в щеку. Потом встала ипосмотрела на часы:

— Мне нужно идти, дядя Джордж.

— Сейчас? Куда?

Они только что кончили праздничный обед, девочки ушли спать.Было девять часов вечера. Лиана месяцами никуда не ходила.

— У нас на базе не хватает людей, я обещала прийти.

— Я не хочу, чтобы ты ехала туда одна.

— Я взрослая, дядя Джордж. — Она погладила его поруке.

— Ты сумасшедшая.

Более сумасшедшая, чем он думал, сумасшедшая от страха,тоски и боли. Сумасшедшая от мысли, жив ли Ник. День за днем она слушаларассказы о войне и все спрашивала себя, не Ник ли действительно был тот убитый,о котором ей рассказывали. Был ли он вообще там? В ее глазах застыло постоянноевыражение тревоги. В понедельник утром за дело взялся Джордж Крокетт. Во второйраз за этот год он позвонил Бретту Уильямсу.

— Послушай, мне нужно обязательно узнать о нем.

— Нам тоже.

Старик удивил Бретта Уильямса. Зачем ему это? Может быть, онбыл другом старика Бернхама.

— Мы ничего не слышали.

— Узнай, ради Христа. Позвони в Белый дом,Государственный департамент, в Пентагон, позвони куда-нибудь.

— Мы звонили. Там такой беспорядок, что они и саминичего не знают. Одни утонули на «Хорнете», другие лежат в госпиталях. Говорят,что через месяц-другой у них появятся более точные сведения.

— Но я не могу так долго ждать, — простоналстарик.

— Почему интересно? — Бретт Уильямс вышел из себя,и они накричали друг на друга. Уже месяц Уильямсу трепали нервы из-за Ника. Емупочти каждый день звонил Джонни. А он ничего не мог сказать ни мальчику, ниэтому старику с Западного побережья. Даже Хиллари звонила. Ее, кажется,действительно волновала мысль, что Джонни может потерять отца. Теперь она ужебыла готова отдать ему сына. — Ты считаешь, что мы тут сидим ипрохлаждаемся. Узнай сам, черт возьми, или подожди.

— Моя племянница не может ждать. Она очень волнуется, ивообще неизвестно, что с ней будет, если мы не узнаем, где он.

— Твоя племянница? — Бретт удивился. — Кто жеона такая, черт возьми?

— Лиана Крокетт, вот кто. — Она не носила этойфамилии уже тринадцать лет, но сейчас он забыл об этом.

— Но… — Бретт постепенно начинал понимать. — Я жене знал, когда он уезжал… Он ничего не говорил… — Бретт спрашивал себя, правдули говорит старик. Должно быть, правду. Иначе для чего бы он звонил.

— Почему он должен был тебе что-то говорить? В то времяона была замужем. Сейчас она вдова. — Он не был уверен, стоит лираспространяться об этом. Но он сказал, и ему стало легче. Он не мог спокойносмотреть, как страдает Лиана.

— Послушай, мы должны найти его. — Он схватил листбумаги и ручку. — Кому ты звонил? — Уильямс продиктовал весь список.Старик начинал ему нравиться. У него был характер, и он любил и своюплемянницу, и Ника Бернхама. Бретт пораскинул мозгами, кому бы еще позвонить.Старик сделал ряд ценных замечаний. — Ну, кто будет звонить — ты илия? — На самом деле это не имело значения: «Сталь Бернхама» и «ПароходствоКрокетта» были одинаково известны.

— Я попытаюсь еще раз, а потом позвоню вам.

Через два дня Бретт позвонил. Он узнал немного, но кое-чтовсе-таки выяснил.

— Он был на «Энтерпрайсе», когда тот взорвался, мистерКрокетт. По-видимому, он тяжело ранен. Мы знаем только, что его отправили наГавайи. А сегодня утром сообщили, что он был в Хикеме.

— Он все еще там? — Руки старика задрожали. Онинашли его… но жив ли он? Тяжело ли он ранен?

— На прошлой неделе его отправили в Штаты на «Соласе».Корабль превратили в плавучий госпиталь, и сейчас он направляется вСан-Франциско, мистер Крокетт… — Он не хотел отнимать у старика надежду, но нужнотрезво смотреть на вещи, даже незнакомой племяннице, особенно ей. Он неподозревал, что она ничего не знает о предпринятых дядей шагах.

Джордж ничего не скажет ей, пока не узнает что-либо болееопределенное.

— Мы не знаем, в каком он состоянии. Когда его привезлив Хикем, он был при смерти. Кто знает, как он сейчас… на этих кораблях…

— Я понимаю. — Джордж Крокетт закрыл глаза. —Нам остается только молиться.

Он не знал, стоит ли сейчас все рассказать Лиане или лучшеподождать. Но ведь она может встретиться с ним в этом проклятом госпитале. Оноткрыл глаза.

— Как вам удалось все выяснить? Бретт Уильямсулыбнулся.

— Я еще раз позвонил президенту и сказал ему, что выочень волнуетесь и что для вас это важно.

— Он хороший человек. Я голосовал за него на последнихвыборах.

Бретт Уильямс улыбнулся:

— Я тоже.