На этот раз на ноги вскочил Халган – с ругательством на устах, схватившись за рукоять меча. Рингил чуть отодвинулся от стола, встретился взглядом с ихельтетским лейтенантом и не отвел глаз.

– Обнажишь этот клинок – им же тебя и убью.

Пауза затягивалась, становясь более напряженной.

– Он не шутит, – тихо сказала Арчет. – На твоем месте, Халган, я бы села.

Файлех Ракан сделал короткий жест, и его лейтенант опустился на стул – медленно, дюйм за дюймом.

Арчет перевела дух и потерла глаза.

– Хочешь сказать, что осознанно пошел на близость с Ситлоу, чтобы вернуть свою кузину?

– Да, так и было. – Едва ощутимый отголосок тускнеющей боли, словно тупой ножик, поворачивающийся внутри грудной клетки. Он понятия не имел, сколько правды в этих словах. Больше ничего не помнил. – Именно это я и хочу сказать.

– И ты думаешь, Ситлоу придет за тобой, потому что чувствует себя обманутым? Злится, что ты его подвел?

– Нет. – Рингил тяжело вздохнул. – Ситлоу придет за мной – и за тобой, и за тобой тоже, Ракан, и за вами двумя, и за каждым жителем этой долбаной деревеньки, – потому что не может допустить, чтобы его планы раскрылись. Слишком многое поставлено на карту, и очень многое он не может предсказать. Ты должна понять, Арчиди, увидеть все с позиции двенды. В последний раз они имели дело с нами тысячи лет назад, все забыли и не понимают, как нас оценивать. У Ситлоу была возможность за три года разобраться в современной политике Трелейна – и все. Три несчастных гребаных года. Он неплохо справился и построил секретную базу, но по она дает ограниченные возможности. В других местах он действует почти вслепую. И ничего не знает про Империю, разве что сквозь призму мнения северян, хотя достаточно умен, чтобы доверять чужому мнению не больше, чем шлюхе с ключами от собственного дома. Ситлоу понятия не имеет, как ответит Ихельтет, если поймет, что атака на Эннишмин – уловка. Хуже того, он, скорее всего, не знает, как поступят те члены Трелейнской Канцелярии, которых ему не удалось переманить на свою сторону, и то же самое – с другими городами Лиги. С точки зрения Ситлоу, Лига и Империя снова объединятся, как сделали, сражаясь с Чешуйчатым народом. Он не может так рисковать. Все живые существа, которые узнали о двендах, не считая его маленькой клики, должны умереть.

– Он собирался оставить тебя в живых, – заметил Дараш. – Хотел отпустить тебя домой. А мы точно имеем дело не с размолвкой любовников? Может, педики просто поссорились?

Рингил бросил на него усталый взгляд.

– О, Дараш, зря ты не пошел в комедианты. Ну да, Ситлоу собирался отпустить меня домой, поскольку думал, что мне насрать на все это, на Империю и Лигу вместе взятые. И, знаете, он был прав – насрать. – В его голосе вспыхнула ярость, внезапная и веселая. – Я думаю, ваш боготворимый Джирал Химран – зазнавшийся маленький говнюк, который маскируется под правителя, а его папаша, сдается мне, был ненамного лучше. И еще я думаю, что люди, которые управляют Трелейном, вылеплены из того же крайне вонючего говна, просто здесь, на севере, им не удалось успешно втюхать байку о своей особой роли нам, остальным – только и всего.

– Ты за это ответишь, Эскиат. – Ракан обошелся без театральных жестов, но его лицо превратилось в маску холодной решимости. – Ни один человек, будь он имперский подданный или нет, не имеет права говорить такое о моем императоре и остаться в живых. Закон Ихельтета это запрещает, а я поклялся следить за его соблюдением.

– Эй, Ракан. – Эгар дернул подбородком в сторону капитана Престола Вековечного. – Сперва будешь иметь дело со мной. Имей это в виду, ага?

– Еще ему сперва придется пережить эту ночь, – мрачно сказал Рингил. – Ни один из нас не сможет прибегнуть к закону, имперскому или какому-нибудь еще, если мы не остановим Ситлоу.

– Мы можем отступить, – сказала Арчет. – Сбежать на юг со всем, что узнали. Если поднажмем, до Хартагнала доберемся за три дня. Там большой гарнизон с настоящими солдатами, по меньшей мере, четыреста человек с оружием, и в их распоряжении линии связи Монарших гонцов, ведущие в города на равнине. Еще через два дня военный губернатор центрального региона получит наше сообщение.

– Звучит разумно, – согласился Халган.

– Нет, – сказал Рингил.

Арчет вздохнула.

– Но это действительно разумно, Гил. Послушай…

– Я сказал нет. Мы так не поступим. – Рингил окинул взглядом стол и заглянул в глаза каждому сидящему, как когда-то поступил с капитанами в Виселичном Проломе. – Мы остановим их здесь.

– Гил, у меня семнадцать человек, считая троих, которые за этим столом. С вами двумя и мной получается двадцать. Ополченцы удерут при первых признаках опасности, и ты это знаешь.

– То есть поступят так, как собираемся поступить мы? – с ухмылкой уточнил Эгар.

Дараш ощетинился.

– Мы планируем тактическое отступление, Драконья Погибель.

– Неужели? – Эгар покачал головой. – Знаешь, у скаранаков есть поговорка как раз на такой случай: тот, кто убегает от опасности, просто делает из своей задницы большую мишень. Если двенды прошлой ночью смогли проследовать за нами вниз по течению реки через болото, они выследят нас и на возвышенности, прежде чем мы доберемся до Хартагнала. Три дня – это три ночи, если не четыре. Кто готов бодрствовать так долго, сражаться, несмотря на сильную усталость и, возможно, на бегу, в том месте, которое они выберут? Мне это кажется ужасно глупой идеей.

– Эгар, как я и сказала Гилу, – Арчет развела руками, указывая на собравшуюся компанию, – нас тут двадцать человек, а противостоят нам существа, чье количество мы не можем определить, зато знаем, что они пугали мой народ четыре тысячи лет назад и до сих пор пугают Кормчих.

Маджак пожал плечами.

– Сказки о призраках. Когда дойдет до дела, все не может оказаться страшнее дракона, верно? Послушай, прошлой ночью я убил двух этих долбаных двенд и заявляю, что они истекают кровью и дохнут совсем как люди. А людей мы все убивать умеем, да?

– Все боятся того, чего не понимают, – тихо сказал Рингил. – Не забывай об этом, Арчиди. Двенды не уверены, чего ждать от нас, как и мы по отношению к ним. Поводов у них меньше, но они об этом не знают, и все равно полагаться на это было бы неразумно. Знаешь, что сказал Пелмараг про ваш бедный, перепуганный до усрачки гарнизон морской пехоты в Хангсете? «Куда ни сунься – гребаные людишки бегают, орут и несут какую-то тарабарщину во тьме; ни дать ни взять неприкаянные обезьяны, стоит одного прикончить – и другой, мать его, тут как тут». Как тебе это нравится?

Остальные смотрели на него молча. Никто не попытался ответить.

– А ты, Арчет? Посмотри на себя и подумай, что ты для них олицетворяешь. Они рассказывают легенды о Черном народе, как мы – о них. Ужасные истории, как вы уничтожили их города и вынудили переселиться в Серые Края. Они говорят о вас, как о демонах, в точности как мы говорили о Чешуйчатых, пока не поняли, кто они такие. Так же, как ваши долбаные имперские книжки по истории, скорее всего, еще о них говорят. Послушай, когда мы с Ситлоу только прибыли на болота, там случилась небольшая паника, потому что один из разведчиков-двенд услышал, что искатели артефактов рассказывают, будто по соседству объявилась чернокожая воительница. Теперь я понимаю, что речь шла о тебе, но дело в другом. Даже этого, одних слухов о тебе, было достаточно, чтобы они забеспокоились.