Спалось Ральфу плохо. Ему снилась всякая жуть. В одном из кошмаров Терри Мейтленд умирал у него на руках со словами: «Ты ограбил моих детей».

Ральф проснулся в половине пятого утра и понял, что больше уже не заснет. У него было странное ощущение, словно он вышел на некий новый, небывалый план бытия, но он твердо сказал себе, что это все от недосыпа. Каждый чувствует себя странно, когда просыпается до рассвета. Этого мысленного внушения хватило, чтобы заставить себя подняться, дойти до ванной и почистить зубы.

Дженни спала, как всегда, плотно закутавшись в одеяло. В ее волосах, разметавшихся по подушке, проглядывала седина. Как и в волосах Ральфа. Еще не так много, но скоро будет больше. Впрочем, это не страшно. Ход времени всегда остается для нас загадкой, но это нормальная, естественная загадка.

Поток прохладного воздуха из кондиционера сдул на пол несколько листов, распечатанных Дженни. Ральф положил их обратно на тумбочку. Потом взял со стула вчерашние джинсы, рассудив, что их вполне можно надеть и сегодня (особенно если тебе предстоит поездка на запыленный техасский юг), и с ними в руках подошел к окну. Небо уже начинало светлеть. Днем будет жарко, а в Техасе, куда они едут, и того жарче.

Он увидел, нисколько не удивившись – хотя и не смог бы сказать почему, – что Холли Гибни, тоже в джинсах, сидит в саду на заднем дворе на том же шезлонге, на котором сам Ральф сидел чуть больше недели назад, когда к нему приходил Билл Сэмюэлс. В тот вечер Билл рассказал ему историю об исчезнувших следах на песке, а Ральф ответил историей о канталупе, полной личинок.

Он надел джинсы и футболку с эмблемой «Оклахома-Сити тандер», еще раз взглянул на спящую Дженни и вышел из спальни, держа в руках старые стоптанные мокасины, которые носил дома вместо тапочек.

2

Минут через пять Ральф вышел в сад. Холли услышала его шаги и обернулась. Ее узкое лицо было настороженным, но все же (ему хотелось надеяться) вполне дружелюбным. Увидев чашки, которые Ральф принес на старом подносе с рекламой «Кока-колы», она радостно улыбнулась:

– Это то, о чем я мечтала?

– Если вы мечтали о кофе, то да. Я сам пью черный, но принес сахар и сливки на всякий случай. Моя жена любит с сахаром и молоком. Говорит, кофе должен быть белым и сладким, как я. – Ральф улыбнулся.

– Я тоже пью черный. Большое спасибо.

Ральф поставил поднос на столик для пикников. Холли села напротив него, взяла одну чашку и отпила глоточек.

– Какое блаженство. Крепкий и ароматный. Нет ничего лучше, чем чашка крепкого черного кофе с утра пораньше. Ну, то есть я так считаю.

– Давно вы проснулись?

– Я вообще мало сплю, – сказала она, увильнув от ответа. – Здесь у вас так хорошо. Такой свежий воздух.

– Не такой уж и свежий, когда дует западный ветер, поверьте. Даже сюда доносится запах нефтеперерабатывающих заводов в Кэп-Сити. У меня каждый раз начинает болеть голова.

Он помедлил, пристально глядя на Холли. Она отвела взгляд, прикрыв лицо чашкой, словно щитом. Ральфу вспомнился вчерашний вечер. Вспомнилось их знакомство, когда ему показалось, что Холли жутко стесняется и собирается с духом перед каждым рукопожатием. Вот и теперь он подумал, что многие повседневные ритуалы общения и взаимодействия между людьми вызывают у нее определенные сложности. И все-таки она совершала удивительные поступки.

– Я вчера почитал о ваших достижениях. Алек Пелли был прав. У вас поразительный послужной список.

Она ничего не сказала.

– Вдобавок к тому, что вы помешали этому психопату Хартсфилду взорвать бомбу в переполненном концертном зале, вы с вашим партнером, мистером Ходжесом…

– Детективом Ходжесом, – поправила его Холли. – В отставке.

Ральф кивнул.

– Вы с детективом Ходжесом спасли девочку, похищенную сумасшедшим маньяком по имени Моррис Беллами. Во время спасательной операции Беллами был убит. Вы также участвовали в перестрелке с врачом, который внезапно свихнулся и убил собственную жену. А в прошлом году вы раскрыли преступную группировку похитителей собак редких пород, которые либо требовали за них выкуп, либо продавали псов кому-то другому, если бывшие хозяева не могли заплатить. Вы не шутили, когда сказали, что у вас хорошо получается находить пропавших домашних животных.

Холли опять покраснела, от основания шеи до корней волос. Было вполне очевидно, что ей неприятен этот разговор. Категорически неприятен.

– В основном это были заслуги Билла Ходжеса. Я просто ему помогала.

– Но не в деле о похищении собак. Билл скончался годом раньше.

– Да, но тогда у меня уже был Пит Хантли. Бывший детектив Хантли. – Она посмотрела на него в упор. Заставила себя посмотреть. У нее были ярко-голубые глаза. – Пит очень хороший, без него мне, наверное, пришлось бы закрыть агентство. Но Билл был лучше. Я стала тем, кем я стала, только благодаря Биллу. Я обязана ему жизнью, и это не просто слова. Я бы многое отдала, чтобы сейчас он был здесь.

– Вместо меня, вы хотите сказать?

Холли промолчала. Что само по себе было ответом.

– Он бы поверил в этого оборотня Эль Куко?

– О да, – сказала она без раздумий. – Потому что ему… и мне тоже… и нашему другу Джерому Робинсону, который был с нами… нам пришлось столкнуться с такими вещами, с которыми вы никогда не сталкивались. Хотя, возможно, еще столкнетесь. Смотря как все обернется в ближайшие дни. Может быть, даже сегодня.

– Можно к вам?

Это Дженни вышла во двор со своей чашкой кофе.

Взмахом руки Ральф пригласил ее сесть.

– Если мы вас разбудили, прошу прощения, – сказала Холли. – Вы так любезно меня пригласили.

– Меня разбудил Ральф, – ответила Дженни. – Вышел на цыпочках, топая, как стадо слонов. Может, я бы и заснула снова, но почуяла запах кофе и не устояла. О, отлично! Есть сахар и сливки.

Холли сказала:

– Это был не врач.

Ральф удивленно приподнял брови:

– Прошу прощения?

– Его звали Бэбино, и он действительно обезумел, но лишь потому, что у него силой отняли рассудок. Он не убивал миссис Бэбино. Ее убил Брейди Хартсфилд.

– Насколько я понял по тем газетным статьям, которые нашла в Интернете моя жена, Хартсфилд умер в больнице раньше, чем вы с Ходжесом выследили Бэбино.

– Я знаю, что писали в газетах, но они просто не знали всей правды. Позвольте мне рассказать, как все было на самом деле. Я не люблю об этом рассказывать и не хочу лишний раз вспоминать, но вам нужно послушать. Мы приступаем к опасному делу, и если вы так и будете думать, что мы выслеживаем обычного человека – извращенца, убийцу, маньяка, но все-таки человека, – это может дорого вам обойтись. Потому что вы недооцениваете опасность.