«Если она говорит, что твоя мать призналась, значит, так и есть. Мы сейчас на окраине города, летим с отставшими».

– И что, она просто сказала… вам всем улетать? – Я выскользнула из объятий Миры и обвела рукой драконов, сидящих вокруг на стенах. Быть того не могло, чтобы командование позволило дезертировать сорока всадникам.

– Она дала час на размышления, и половина из нас решила уйти. По пути мы встретились с другими всадниками, получившими такой же ультиматум. Командование решило, что отпустить нас безопаснее, чем позволить остаться и подбивать на предательство других или хуже того – передавать данные. А кроме того, выбор на самом деле делаем не мы, верно? – Мира оглянулась на Тейна.

Это… странно. Почему мама и Мельгрен просто… отпустили их?

– Думаю, она знала, что я найду… – Мира оглянулась через плечо и застыла, а затем задрожала с широко распахнувшимися глазами.

– Мира? – Я оглянулась на дом и поняла, что ее так потрясло.

По ступенькам спешил Бреннан – с улыбкой, которую я не могла не повторить. Все трое в сборе – и словами было не передать, какой полноценной я теперь себя чувствовала. Веки горели, сдерживая слезы, и в то же время это было совершенно радостное чувство, грозившее прорваться вовне.

Мы наконец вместе.

– Бреннан? – прошептала Мира, и я отошла на пару шагов, чтобы дать им место для встречи. – Но как?

– Привет, Мира. – Он, с расплывшейся на лице улыбкой, был уже меньше чем в десятке ярдов.

– Ты жив? – Она качнулась вперед, помотала головой. – После… в смысле… Прошло уже шесть лет, и ты… жив?

– Во плоти! – Бреннан раскрыл объятия. – Боги, как же хорошо тебя видеть.

Она размахнулась и врезала ему кулаком прямо в лицо.

Глава 39

…Совместить кровь жизни шестерых и один и зажечь камень в железном дожде.

Дневник Уоррика из Люцераса, перевод кадета Вайолет Сорренгейл

Столько крови.

– Иди в большой зал и скажи Ридоку Гэмлину, что мне нужен лед! – крикнула я стражнику, когда мы шли через вестибюль.

– Все нормально! – умудрился выдавить Бреннан из-под окровавленного платка, с которого капали ярко-красные капли. Он пощупал хрящ и поморщился. – Твою мать, Мира! Кажется, ты сломала мне нос!

– Я точно слышала хруст. – Я обожгла сестру взглядом через плечо по дороге в кабинет, где теперь проходили наши занятия по истории. Его подготовили для кадетов, расставив десяток стульев вокруг наспех сооруженного стола.

– А ты заслужил, – бросила Мира, стряхивая руку потянувшегося к ней стражника. – И не смей меня трогать.

– Оставьте мою сестру в покое, – приказал Бреннан, садясь на край стола и глядя на стражу исподлобья. – Это семейное дело.

– Семейное? В семье не делают вид, что умерли, на целых шесть лет. – Мира прислонилась справа от меня к стене, и я оказалась ровно между ними. – Если в этой комнате и есть семья, то это я и Вайолет.

– Мира… – начала я.

– Подполковник, – перебил Ястребиный Нос, расталкивая стражу, и в этот раз для разнообразия он буравил взглядом не меня.

– Подполковник? – Мира посмотрела на Ульцеса, затем на Бреннана и сложила руки на груди. – Хотя бы поднялся в звании, прикидываясь трупом.

Бреннан сверкнул на нее глазами, потом повернулся к Ульцесу:

– Всё в порядке. Все могут выдохнуть. Я получал травмы и похуже на тренировках.

– Тем более это не первый раз, когда я ломаю ему нос. – Мира одарила Ульцеса, не спускавшего с нее взгляда, приторно-сладкой улыбкой.

Мимо него протиснулся стражник, передав мне толстую сосульку, завернутую в тряпицу. О-о, как я сейчас оценила печать Ридока!

– Спасибо, – кивнула я. – И передайте, пожалуйста, то же самое Ридоку.

– Отправьте всех всадников, которые не находятся на посту, в разведку тирских форпостов, и как можно тише, – приказал Бреннан Ульцесу. – Надо узнать, дезертируют ли другие всадники или несутся сюда, чтобы нанести удар.

– У нас теперь столько лишних всадников, – пробормотал тот.

– Поменяй. – Теперь уже я приказывала Бреннану, протягивая тряпку и лед.

– А новая стая? – спросил Ястребиный Нос. – Та же процедура, что с прибытием кадетов?

– За них, по словам Мабх, ручается Риорсон, но узнайте об этом и у драконов. Отправьте их в долину. – Бреннан кивнул, и кровь закапала с его подбородка.

Фу.

– Поменяй, – повторила я, помахав сосулькой, чтобы он увидел.

Ульцес бросил взгляд на Миру.

– Ты уверен…

– Со своей сестрой я как-нибудь справлюсь, – заверил его Бреннан.

– Не будь так уверен, – парировала Мира, выгнув бровь, когда Ястребиный Нос удалился, оставив дверь открытой, но под охраной.

– Поверить не могу, что ты меня ударила, – пробубнил Бреннан. – Ты хоть понимаешь, как трудно чинить самого себя? Вайолет или тебя – без проблем. Себя – ужасный геморрой.

– Ой, поплачь теперь, старший братик! – Мира скривилась, передразнивая его. – Ну знаешь, как мы плакали по тебе.

И вдруг я снова почувствовала себя так, словно мне десять лет, – самым маленьким человечком в комнате с великанами.

– Так и знал, что ты не поймешь. – Бреннан ткнул пальцем в сторону Миры и скривился. – Проклятье, придется вправлять хрящ.

– Ты понимаешь? Ты понимаешь, что мы сожгли твои вещи?

– Я с ним на эту тему уже ругалась, – уверила я сестру.

– Понимаешь, что нам пришлось смотреть, как наша мать становится тенью себя прежней? – продолжала Мира, не обращая на меня внимания. – Нам пришлось смотреть, как отца подводит сердце, потому что его сломала твоя гибель!

Мира оттолкнулась от стены, и я вскинула руку ладонью к ней, словно могла хотя бы надеяться ее остановить, если она снова решит его ударить. И сказала:

– Возможно, до этого пункта я не доходила…

Не то чтобы она искажала события – но, проклятье, это уже жестко.

– Отец бы понял, что я делаю, – гнусаво ответил Бреннан, нервно дергая за платок, засунутый в ноздри для остановки крови.

– Может, поменяешь? – попросила я: с подтаявшей сосульки в моем кулаке на каменный пол уже капала вода.

– А что до матери, – Бреннан встал, – надеюсь, моя смерть преследует ее каждый гребаный день. Уж она была готова пожертвовать моей жизнью ради лжи.

– Это несправедливо! – отрезала Мира. – Может, я не согласна с тем, что она делала, но понимаю, что она хотела уберечь нас обоих.

– Нас? – Бреннан сощурился. – Тебя-то не убивали!

Они кричали друг на друга так, будто меня рядом и вовсе не было. Да я и в самом деле превратилась обратно в молчаливую младшую сестру.

– Тебя-то тоже! – вопила Мира. – Ты здесь прятался, как трус, вместо того чтобы вернуться домой, где был нужен! – Она показала на меня. – Ты выбрал гребаных незнакомцев вместо родных сестер.

– Я выбрал благо Континента!

– Да вашу ж мать! Заткнитесь! – взорвалась я. – Мира, он тогда был всего лишь сопливым лейтенантом! И что сделано, то сделано. – Развернувшись к Бреннану, я сунула ему в руку сосульку. – Бреннан, приложи хренов лед к лицу, пока все полы не залил, осел упрямый!

Бреннан медленно поднял тряпицу со льдом к носу, глядя на меня, словно в первый раз увидел.

– И подумать только, я жалел, что у меня нет братьев и сестер, – сказал от дверей Ксейден, непринужденно прислонившись к косяку, словно ему в удовольствие было наблюдать за нами в последнюю, реально жаркую минуту.

Весь огонь во мне разом переплавился в чистейшее облегчение, и я подошла к нему, стараясь не поскользнуться на каплях крови, которыми Бреннан забрызгал все вокруг.

– Привет.

– Привет, – ответил Ксейден, обхватив меня за талию и притягивая к себе.

Мой пульс заскакал, как камень по глади пруда, пока я упивалась каждой его чертой. На лице новых порезов или синяков не наблюдалось – но кто знает, что там под кожаными доспехами.

– Ты в порядке?

– Теперь – да. – Голос Ксейдена смягчился до тона, которым он говорил только со мной, и у меня перехватило дыхание, когда он приблизил свои губы к моим – медленно, словно позволяя мне использовать все время в этом мире на то, чтобы возразить.

Но я не возражала.

Он поцеловал меня неторопливо, мягко, и я привстала на цыпочки, чтобы быть ближе, приложила ладони к его небритым щекам.

Одно это искупало все остальное. Весь мир вокруг мог провалиться в тартарары, а я бы и не заметила – да и плевать бы хотела, – пока он у меня в руках.

– Серьезно? – заметил Бреннан. – Прямо передо мной?

– О, это для них еще ерунда, – хмыкнула Мира. – Ты подожди, они скоро прямо залезут друг на друга в общественном месте. Это потом из головы