— Не сомневаюсь. Как свидетель она слишком опасна. И потом, что им терять? Пятьдесят миллионов долларов — громадные деньги. Чернозерский уже убил десять человек, включая Светлану, старика актера, детектива и Третьякова. Что ему еще один?

— Не пойму только, — вздохнул Русницкий, — почему Чернозерский оставил себе мобильник этой девицы? Все-таки улика.

— Это сейчас телефон — улика, — улыбнулся Амир. — А не соверши Скобцов подмену, телефон так и остался бы обычным мобильником. Но Чернозерский-то о первой подмене не знал, потому и не боялся. Трубки он оформлял на себя, поскольку обе они должны были оказаться в его руках. Договор на обслуживание тоже подписан им. Виталия Михайловича, конечно, встревожила пропажа «Моторолы», но именно поэтому он и поостерегся выбрасывать «Эриксон» Два разом «потерявшихся» телефона могли вызвать подозрения.

— Так Скобцов украл телефон у этой лахудры, чтобы не выкинули его собственный, я правильно понимаю? — спросил Стас.

— Не только за этим. — Волин допил кофе, передал стакан Амиру. — Манипуляциями с деньгами, очевидно, занимался лично Чернозерский. Как я понимаю, он лучше остальных разбирался в банковском деле. Да и не доверил бы посторонним такую сумму. После того как «левые» документы были отданы клерку, кто-то должен был сообщить Чернозерскому, что «операция» началась. Скорее всего лже-Светлана использовалась здесь и в качестве связника. Скобцов выкрал у нее «Моторолу». Она, понятное дело, занервничала, но довольно быстро сообразила, что в сумке лежит «Эриксон». Поскольку «Светлана» не догадывалась о двойной подмене, она считала, что этот сотовый — чистый. В результате Скобцов получил возможность лишний раз удостовериться в том, что «Светлана» лжет, и заодно проверить, кому она звонила. С вокзала он поехал в телефонную компанию, предъявил документы и попросил выдать ему на руки счет, включая текущий день. С помощью этого счета Скобцов узнал номер, на который лже-Светлана сбрасывала информацию.

— И что же это за номер?

— Она звонила Чернозерскому. Но.

— Что? — сделал стойку Стас.

— Чернозерский наверняка работал не один. Не пустил бы он такое дело на самотек. Да и слишком слаженно действовали эти ребята. Кто-то должен был координировать их.

— Мы знаем, кто? — спросил Стас.

— Нет. И Скобцов не знает. По идее, эта девица должна была позвонить и Чернозерскому, и координатору. Но звонок в счете только один.

— Кстати, если Скобцов изготовил подписи на копии настоящего документа, как же Чернозерскому удалось украсть деньги? — спросил вдруг Русницкий. — Кредит ведь «упал» на счета ростовчан.

— Это единственная мелочь, которую Скобцов так и не смог разгадать, — сказал Волин. — Во время заседания кредитного комитета подписи были поставлены на настоящем документе! У Скобцова же в сейфе лежала фальшивка. Он сам, своими собственными руками подделал подписи и вручил липу Светлане, полагая, что спасает банковские деньги. Именно на такую реакцию и рассчитывал Чернозерский.

— Вот это да, — протянул Стас. — Вот это я понимаю, нахимичил.

— Но даже если бы Скобцов заподозрил трюк с документами, что он смог бы поделать? Позвонить Вихреву? Он ничего не смог бы доказать, а Чернозерский мгновенно от всего открестился бы. — Волин развел руками. — Как видите, выхода у Скобцова не было. Единственное, что он мог сделать, — продолжать играть по навязанным правилам.

— Крепко, — согласился Стас. — Действительно, «развели» как лоха, без базара. А при чем здесь убитые женщины? И просыпался он на улице. На фига Чернозерскому понадобилось устраивать спектакль со стариком и прочими «фишками»?

— Этот вопрос ты скоро сможешь задать Чернозерскому лично, — пожал плечами Волин. — Но я думаю, он преследовал две цели. Первая: создать ситуацию, при которой Скобцов был бы вынужден давать лживые показания. Мы бы это поняли и решили, что именно он убийца. Иначе зачем ему лгать? А вздумай он рассказать правду, мы бы сделали вывод, что парень — психопат. Причем заметь, Скобцов и сам не мог сказать наверняка, где он был ночью и почему проснулся не в собственной постели, а на помойке. Да еще и весь в крови. То есть он не мог быть стопроцентно уверен, что убийство — не его рук дело. Второе: думаю, Чернозерский решил совместить приятное с полезным. Он крал деньги, устранял шлюху-жену, а заодно и соперника — мужа Татьяны, которой он так добивался. Но для того чтобы у следствия не возникло сомнений относительно личности преступника и мотивов убийства Светланы, нужно было создать опасного маньяка. Эту роль и выполнял Скобцов. — Волин достал сигарету, чиркнул зажигалкой. — Как, по-вашему, для чего понадобилось устраивать дорожную аварию? Это ведь не случайность. Обратите внимание, согласно записям детектива авария с двойником произошла почти на час раньше, чем авария на шоссе.

— А может, двойник попал в аварию случайно? — предположил Амир.

— Точно, — подхватил Стас. — Раскурочил себе шнобель, вот и пришлось подстраивать аварию и настоящему Скобцову. А то что же это получилось бы? У одного рубильник на сторону, а у второго — хоть бы хны.

— Им надо было навести «макияж», — вдруг подал голос Русницкий.

— Чего? — Стас повернулся к нему. — Ты о чем?

— Найти идеального двойника Скобцова Чернозерскому вряд ли удалось бы, — рассуждал вслух Русницкий. — Правильно? А ему требовались стопроцентные доказательства причастности Скобцова к убийству Светланы. Ради этого он и нанял детектива. Фотомонтаж тут не годился. Экспертизе это дело выявить — пять секунд. Но кто поверил бы снимкам, на которых «Скобцов» все время отворачивается от камеры? Это странно и подозрительно. Да и детектив нашел бы способ сфотографировать «объект» «как положено». Он все-таки был профессионал. Чернозерский поступил проще. Подобрал человека с похожим голосом, с той же формой лица и цветом волос. Заставил его постричься под Скобцова, одел так же, как одевается Скобцов, а потом устроил аварию. Лицо — в лепешку. Кто на фотографиях отличит одного от другого? Опять же появилось лишнее доказательство сумасшествия.

— Верно, — Волин улыбнулся. — Я рассуждал так же. Аварию инсценировали, чтобы замаскировать лицо двойника.

— А если бы Светлана перестала после этого с ним встречаться? — озадачился Стас.

Волин посмотрел на часы.

— Видишь ли, Стас, если бы Светлана перестала с ним встречаться, получилось бы еще лучше. Двойник несколько дней преследовал бы ее, чтобы детектив мог запечатлеть развитие их отношений во всех подробностях, а потом все равно убил бы. Ревность, африканские страсти и так далее.

— Кстати, — вдруг встрепенулся Русницкий, — а кто передал фальшивые бумаги клерку? Если Светлана на самом деле была не Светланой, то она не могла пойти к Татьяне. Но и клерк не принял бы у нее документы. С какой стати?

— Черт его знает.

— Может быть, мне съездить в банк? Выяснить?

— После того как допросим Чернозерского. Возможно, он сам внесет ясность в этот вопрос.