— Сразу видно, профессионалка.

— Это, должно быть, скорбящая родственница? — поинтересовался Волин у Чернозерского.

— Школьная подруга. Зашла за кассетой.

Девица спокойно, словно ничего не случилось, направилась к дверям. Она была лет на десять младше Чернозерского, что дало Русницкому повод «восхищенно» заметить:

— А вы неплохо сохранились. Не поделитесь секретом?

— Перебьетесь, — ответила девица равнодушно.

Волин обернулся, сказал патрульным:

— Ребята, проверьте у гражданочки документы.

Те охотно перехватили красотку у дверей.

— Я одеться могу? — без тени смущения спросил Чернозерский. Надо отдать ему должное, держался он отменно.

— Конечно, конечно, Виталий Михайлович, — ответил Волин. — Одевайтесь. Мы вас не торопим.

— Благодарю.

Чернозерский прошел в спальню. Отодвинул зеркальные дверцы шкафа-купе, достал костюм, сорочку, галстук.

— Виталий Михайлович, — Волин встал в дверях, — хочу вас сразу предупредить, если вы начнете давать показания добровольно, суд это учтет при вынесении приговора. Плюс я могу оформить вам явку с повинной.

Чернозерский презрительно фыркнул.

— Это вы напрасно. Серьезно. По совокупности вам грозит пожизненное. Напишете добровольное, плюс явка с повинной, плюс первая судимость — получите лет пятнадцать.

— Слушайте, оставьте эти сказки для дворовой шантрапы.

Чернозерский застегнул сорочку, натянул брюки, принялся завязывать галстук. Выходило у него это легко и непринужденно.

— Здорово у вас получается, — сказал Волин.

— Что?

— А вот это… Галстук завязывать. Я так и не научился.

Чернозерский усмехнулся, покосился на Волина. Галстук на том отсутствовал.

— Тренируйтесь каждый вечер перед зеркалом. По десять раз. Быстро научитесь.

— Попробую. — Волин огляделся. — У вас простой телефон дома имеется?

— Сняли давно. — Чернозерский натянул пиджак, критически оглядел себя в зеркале. — Возьмите мобильный. Вон на тумбочке.

— Спасибо. — Сотовый «Самсунг» действительно лежал на тумбочке, у кровати. Волин взял его, покрутил в руках. — Это ваш?

— А чей же еще?

— Я подумал, возможно, жены.

— У Светланы были свои.

— Свои?

— Да. То ли два, то ли три. Не знаю, я ее личных вещей не касался. Один она, по-моему, потеряла. А может, украли где-нибудь. Сейчас в Москве ворья — как бомжей.

— Ворья больше, — не согласился Волин. Стоявший в дверях Амир улыбнулся. — А зачем Светлане так много телефонов?

— Она была невероятно рассеянна. Постоянно забывала ставить трубку на подзарядку. Вспомнит — а уже пора бежать по делам. Воткнет один телефон в зарядное устройство, второй берет с собой. Так и меняла. Ну, я готов.

Чернозерский повернулся к Волину. Но тот как ни в чем не бывало продолжал разглядывать телефон.

— Скажите, а телефоны Светланы… Они где?

— Дома, конечно. Где же им еще быть? — пожал плечами Чернозерский. — Надо бы их сдать, да никак не соберусь. То похороны, то вся эта заваруха с поиском украденных денег.

— Вы не могли бы показать их?

— Почему нет? — Чернозерский пожал плечами. — По-моему, они в гостиной. Пойдемте. — Телефоны действительно оказались в гостиной. Одна трубка, «Филипс», стояла в зарядном устройстве, вторая, «Эриксон», лежала на телевизоре. — Вот, смотрите.

Волин кивнул Амиру. Тот повернулся к двери:

— Товарищи понятые, пройдите, пожалуйста, сюда.

Профессор с дочкой вошли в комнату. Волин указал на телевизор, обернулся к Чернозерскому:

— Повторите, пожалуйста, чьи это телефоны?

— Моей жены, — спокойно ответил тот.

— Вы уверены в этом?

— Разрешите, я взгляну?

— Конечно. — Волин кивнул.

Чернозерский подошел к телевизору, протянул было руку к «Эриксону», но его остановил окрик Волина:

— Ничего руками не трогайте, пожалуйста!

Тот усмехнулся:

— Извините, я не думал, что это так важно.

— Это важно, — подтвердил Волин.

Чернозерский наклонился над трубкой, словно рассматривая музейный экспонат.

— Да, это тот самый телефон, который я купил Светлане.

— Когда вы совершили покупку?

— Примерно месяц назад. Если вам нужна точная дата, проверьте в телефонной компании.

— После смерти жены вы прикасались к этим телефонам?

— Да, разумеется, — кивнул Чернозерский. Он указал на «Эриксон». — Я переложил его со столика на телевизор.

— Когда?

— В субботу, когда… — Чернозерский на секунду замолчал. — Когда все это случилось…

— Больше вы к нему не притрагивались?

— Нет.

— Это точно? Подумайте хорошенько.

— Конечно, точно, — скорбно кивнул Чернозерский. — Чего тут думать?

— Прекрасно. Вы помните номер сотового телефона вашего подчиненного Андрея Даниловича Скобцова?

— Помню.

— Назовите его, пожалуйста.

Чернозерский продиктовал номер, даже не задумавшись.

— Отлично. — Волин взял из зарядного устройства «Филипс», показал понятым. — Товарищи понятые, смотрите внимательно, я набираю номер, продиктованный Виталием Михайловичем.

Волин набрал номер. «Эриксон» вдруг залился звонкой трелью.

— Какого черта! — Чернозерский изумленно посмотрел на телефон. — Я не понимаю…

— Для чистоты эксперимента, — Волин нажал клавишу «отбой» и набрал номер Скобцова еще раз. «Эриксон» вновь «всхлипнул» трелью. — Теперь, — скомандовал он Чернозерскому, — подойдите, пожалуйста, к нам.

Тот подошел. На лице его все еще было написано непонимание. Амир шагнул вперед и защелкнул на запястьях Чернозерского наручники.

27 Октября. Утро. Волин

Расселись так, как привыкли. Даже Стас плюхнулся на подоконник, хотя были свободные «сидячие» места. Единственное место, оставшееся вакантным, — стул Паши.

— Кто будет кофе? — спросил Волин и сам же ответил: — Все будут кофе. — Он достал из несгораемого шкафа чайник, воткнул вилку в розетку. — Стас, а где Павел?

— А он на Петровку поехал. Утром еще. Что-то срочное. Пока не объявлялся.