А ведь когда-то он ее любил. Она знала это. Даже когда подписывал бракоразводные бумаги, он все еще любил ее.

– Нам вовсе ни к чему быть врагами, Элайза. Мы теперь просто не имеем друг к другу никакого отношения.

– Ладно, я зря затеяла этот разговор. – Она сморгнула несколько раз, стряхивая с ресниц слезы. – Не хочу, чтобы завтрашний день был хоть чем-то омрачен. Я слышала, ты много пьешь…

– Я бросил.

– Неужели? – холодно усмехнулась она. А он и забыл, как она умеет ранить самым простым словом. – Впрочем, я это уже слышала.

– Вся разница в том, что теперь я бросил пить не из-за тебя, а из-за себя. Слишком много бутылок опорожнил я по твоей милости. С этим покончено. Возможно, ты разочарована. Ты хотела бы, чтобы я поставил крест на своей жизни, чтобы я ползал у твоих ног. Нет, Элайза, этого не будет!

– Как ты можешь так говорить?! Разве когда-нибудь я что-то значила для тебя?! – вскинулась она. – Если бы ты относился ко мне иначе, мы до сих пор были бы вместе.

Она развернулась и бросилась к двери. В лифте, нажав на кнопку, не выдержала и расплакалась навзрыд.

Эндрю подождал, пока быстрый перестук ее каблучков стихнет в коридоре, а потом уронил голову на руки. Внутри у него все сжалось. Ужасно хотелось выпить. Всего один глоток – и нервы успокоятся.

Какая она красивая! Он совсем забыл, до чего она хороша. Эта женщина когда-то принадлежала ему, а он не смог ее удержать, не выдержал испытания.

Он потерял Элайзу, потому что не умел любить.

Нужно выйти на улицу, подышать воздухом. Пройтись по улице, может быть, даже пробежаться. Лишь бы не чувствовать запах ее духов!

Эндрю сбежал вниз по черной лестнице, чтобы не попасться на глаза никому из сотрудников. Время шло к закрытию, в вестибюле посетителей почти не было.

Он не стал брать машину, а долго шел пешком, пока боль в сердце не ослабела. Дыхание постепенно выровнялось, мысли прояснились.

И тут взгляд его остановился на витрине винного магазинчика. Бутылки стояли стройными шеренгами, суля облегчение, радость, забвение. Эх, пропустить бы сейчас стаканчик-другой.

Ничего страшного не произойдет. После того, что он перенес, алкоголь пойдет только на пользу. В конце концов, не всякий сумеет выдержать такую встряску. Встретиться с женщиной, которую обожал, боготворил. Которую обещал любить до самой смерти.

Он вошел в магазин, окинул взглядом полки.

Он остановил свой выбор на бутылке «Джека Дэниелса», любовно провел пальцем по знакомой черной наклейке. По позвоночнику сбежала струйка пота. Славный старина Джек. Вот кто его не подведет.

Во рту возникло соблазнительное воспоминание, по горлу словно пробежала струйка живительной влаги, желудок так и сжался в нетерпении.

Трясущимися руками он достал бумажник и расплатился.

– Это все? – спросила кассирша.

– Да, – тусклым голосом ответил Эндрю. – С меня хватит.

Он нес бутылку в бумажном пакете, прижимая ее к груди, как ребенка. Жидкость булькала в бутылке, ее приятная тяжесть радовала сердце.

Отвернуть крышечку, и боль, страдание сразу заглушатся.

Солнце клонилось к закату, сгущались сумерки. Эндрю свернул в парк.

На клумбах благоухали цветы, ярко-алые тюльпаны покачивали грациозными головками. На ветках дубов распустились первые листочки, а клены уже зеленели, суля тень и прохладу в жаркие августовские дни. Журчал фонтан, выпевая свою хрустальную мелодию.

На детской площадке было пусто, ребятню уже увели ужинать. Когда-то Эндрю тоже хотел обзавестись детьми. Он часто представлял себе настоящую семью, где все любят друг друга, все друг о друге заботятся. Смех, сказки перед сном, шумная возня…

Он так и не избавился от этой мечты.

Эндрю сидел на скамейке, смотрел на пустые качели, слушал, как журчит фонтан, и любовно поглаживал бутылку.

"Всего один глоток, – думал он, – один-единственный. И тогда можно будет обо всем этом забыть.

А если сделать два глотка, то все проблемы покажутся сущей ерундой".

Энни налила две кружки пива, а бармен рядом с ней готовил «Маргариту». В пятницу вечером бар всегда был полон. В основном здесь расслаблялись бизнесмены, но пара столиков была занята студентами, которые не столько пили, сколько угощались бесплатной закуской, а заодно перемывали косточки своим преподавателям.

Энни потянулась, чтобы избавиться от ломоты в спине. Приподнялась на цыпочки, посмотрела, проворно ли работают официантки. А ее руки тем временем украшали коктейльные бокалы кусочками лимона.

Один из постоянных посетителей уже в который раз рассказывал анекдот о танцующей лягушке. Энни сделала ему водку с томатным соком и засмеялась вместе со всеми.

По телевизору, висевшему над стойкой, показывали бейсбольный матч.

И тут Энни увидела Эндрю. Он входил в бар, любовно прижимая к себе пакет. Энни сразу поняла, что в пакете. Внутри у нее все сжалось, но она не подала виду. Энни опорожнила пепельницы, поставила новые, протерла тряпкой ближайший стол. Эндрю подошел к стойке, сел на табурет, стукнул бутылкой.

Они смотрели друг на друга поверх коричневого бумажного пакета. Взгляд у Энни был отсутствующий.

– Я ее не открыл, – мрачно сообщил Эндрю.

– Молодец.

– Хотел. И сейчас еще очень хочу. Энни подала знак старшей официантке, а сама сняла фартук.

– Замени-ка меня, – попросила она. – А мы с тобой, Эндрю, пойдем прогуляемся.

Он кивнул, но пакет захватил с собой.

– Понимаешь, я заглянул в винный магазин. Честно говоря, мне там очень понравилось. Даже смотреть на все эти бутылки – одно удовольствие.

На улице зажглись фонари – маленькие островки света в кромешной тьме. По улице сплошным потоком шли автомобили, из них доносились звуки музыки.

– Я зашел в парк, сел на скамейку у фонтана. – Эндрю все перекладывал пакет из руки в руку. – Там людей почти не было. Хотел глотнуть пару раз из горлышка. Это меня согрело бы.

– Но не стал?

– Нет.

– Представляю, каково тебе пришлось. Ты молодчина, Эндрю! Какие бы у тебя ни были проблемы, твое пьянство не поможет им исчезнуть.

– Понимаешь, я видел Элайзу.

– Понятно…

– Она прилетела на открытие выставки. Я знал, что она прилетит. Но когда я ее увидел, меня словно к месту пригвоздили. Она хотела поговорить по-хорошему, а на меня что-то нашло…

Энни ссутулилась, засунула руки в карманы. «Нечего было и мечтать! – подумала она. – Ничего у нас с ним не выйдет. Нет ни одного шанса». Точнее, это у нее нет ни одного шанса, и это надо честно признать.