— Отпустите меня и моего провожатого, и я обещаю, что вы об этом не пожалеете.

Глава третья

Анна глубоко вздохнула. День прошел неплохо. Книги заказов полнились записями, и лишь немногие лошади оставались в стойлах. Также было арендовано большинство экипажей, дрожек и повозок. Во дворе двое работников ремонтировали повозку, еще двое чистили экипаж. Снова вздохнув, Анна захлопнула бухгалтерскую книгу, откинулась на спинку кресла и уставилась в стену. Прошло всего несколько недель с тех пор, как Виктория и Юлиус отправились в путь. Может быть, они уже нашли Педро? Душу, словно червь, точила ревность, которая мучила Анну с первого дня их отъезда. Она все же призывала себя к спокойствию: «Юлиус любит тебя, и ты уже не маленькая девочка. Доверяй ему». Вздохнув, она наклонилась вперед и оперлась локтями на стол. Анна была обессилена, но это и хорошо. Когда много работы, нет времени на ревность. Возможно, у нее нет причин для волнения.

Анна взглянула на книгу заказов, которая все еще лежала перед ней, но тут вдруг скрипнула дверь. Женщина бросила взгляд через плечо. Ленхен просунула голову в щель и робко улыбнулась.

— Можно мне войти?

— Конечно. Почему ты спрашиваешь?

Ленхен не ответила. Анна указала на стул рядом с собой, и сестра села.

— Ты волнуешься, сестрица? — спросила она. — У Юлиуса и Виктории все получится. Они вернутся.

— Да. — Анна нерешительно улыбнулась. — Да, конечно.

Она немного стыдилась своей ревности, которая, несмотря на увещевания, все не исчезала. Ревновать было глупо. Поездка была настолько опасной, что никто не мог поручиться за то, вернутся ли Виктория и Юлиус живыми и здоровыми. Оба занимались более важным делом, чем Анна. Смешно представлять, как Виктория и Юлиус лежат в траве, взявшись за руки. Анна взглянула на улыбающееся лицо Ленхен.

— Юлиус наверняка и не предполагал так быстро к тебе вернуться, — сказала она. — Он тебя очень любит, сестрица! Любая женщина была бы счастлива, если бы у нее был такой мужчина.

«А я и счастлива», — подумала Анна. Но она невольно покачала головой в ответ на слова сестры.

— Что ты в этом понимаешь?

Ее голос прозвучал резко. Она не хотела ни с кем разговаривать о своих чувствах или о своих страхах. Анна слишком волновалась, когда думала об этом.

— Я же не слепая, пусть даже в моей жизни еще не было возможности… любить, — невозмутимо ответила Ленхен.

— Я все время думаю…

Ленхен разгладила руками фартук.

— О чем? Ты вообще когда-нибудь задумывалась о таких вещах? Для тебя всегда существовала только работа.

«А семья? — подумала Анна. — Особенно Марлена… Я хотела для нее только самого лучшего…» Она облизнула губы.

— Я думала, возможно, ты встретишь кого-нибудь.

Ленхен поджала губы и секунду помолчала.

— Я и встретила, но между нами ничего не было, понимаешь? Никогда. Это были всего лишь мгновения, которые я могла вспоминать весь день, несколько секунд, во время которых я не думала ни о сеньоре Альварес, ни об остальных, на кого я работала не разгибая спины. — Ленхен еще раз разгладила фартук. — Мы гуляли вместе, но потом он познакомился с другой — с девушкой, на которой решил жениться. — Она пожала плечами.

— Но, Ленхен, я же не знала…

Анна вскочила, чтобы обежать вокруг стола, но вместо того, чтобы обнять сестру, как намеревалась, она застыла перед ней в нерешительности.

Ленхен устало взглянула на нее.

— Тебе это интересно? У тебя и так в голове столько дел. — Младшая сестра попыталась улыбнуться, но не смогла скрыть, что ей на глаза наворачиваются слезы.

Анна наконец обняла ее.

— Возможно, я не слушала тебя раньше. Мне очень жаль.

— Тогда послушай меня сейчас. Верь ему.

— Да, обязательно буду верить, — прошептала Анна.

— Хорошо. — Ленхен высвободилась из ее объятий и погладила сестру по плечу. — Эдуард пришел.

Анна удивленно взглянула на сестру. Брат еще никогда не приходил к ним домой.

— Эдуард? Тогда мне, наверное, нужно к нему выйти.

Она направилась во двор.

Прошло несколько секунд, прежде чем Анна заметила его, потому что Эдуард ловко воспользовался густой тенью, чтобы спрятаться.

— Я подумал, будет лучше, если меня здесь никто не увидит, — тихо произнес он хриплым голосом.

— Ты же мой брат!

— Да, конечно, но…

Эдуард едва заметно улыбнулся.

— Мы всегда были честны друг с другом, Анна. Было бы нехорошо, если бы кто-нибудь меня здесь увидел. И ты прекрасно знаешь почему. Ты и так слишком много страдаешь из-за нас.

Анна не ответила. Эдуард намекал на тяжелые времена, когда в городе бушевала эпидемия желтой лихорадки. Некоторые работники и конкуренты сделали все, чтобы развалить фирму Бруннер-Вайнбреннер. Но Анна всем утерла нос.

Эдуард сделал шаг вперед, и теперь его озарял неяркий свет восходящей луны.

— Мне кажется, тебя это заинтересует. Я столкнулся с людьми Сантосов и узнал кое-что любопытное.

Спустя несколько минут Анне все было известно.

— Они действительно занимаются контрабандой серебра? — переспросила она.

— Уже несколько десятков лет, — подтвердил Эдуард. — Возможно, даже у отца дона Рикардо рыльце было в пушку, хотя я не могу сказать, обменивал ли он плохие монеты на хорошие товары.

Анна задумчиво кивнула. Она еще не знала, как поступить с этой информацией, но случай, возможно, ей вскоре представится.

Глава четвертая

Виктория представляла, как преодолеет последние метры и обнимет Педро. Все ссоры будут забыты, все, что они наговорили друг другу, сотрется из памяти. Она держалась ровно, стараясь не сводить с него глаз. Педро все еще не замечал ее. Он выглядел чужим в одежде мапуче, и все же она сразу узнала его в толпе. Виктория любила его, любила всем сердцем, каждой клеточкой своего тела, которое так хотело прильнуть к нему. Она даже боялась, что кто-то почувствует это. «Как я могла так долго жить без тебя? — задавалась она вопросом. — Как я выносила день за днем без тебя на Санта-Селии? Как я могла тебя обманывать?» Виктория понимала, что без Педро она уже не сможет жить. Она никогда больше не обманет ни его, ни себя. Никогда больше не допустит, чтобы их разлучили.

— Спасибо, Розита, — прошептала она, — Спасибо, Хуанита и Розалия, Мигель, Анна… и Юлиус.

Юлиус, должно быть, услышал свое имя, потому что вдруг взглянул на Викторию. Она заметила это, но не повернула головы. В толпе перед ними началось какое-то движение. Руфус направил лошадь к лошади Виктории, и их ноги соприкоснулись. Порыв ветра подхватил густые волосы над загоревшей кожей. Шляпа удержалась на голове лишь благодаря шнурку. Серебряные песо на поясе сверкали в солнечных лучах. Вороной конь Руфуса фыркнул и откинул голову назад, когда гнедой конь Виктории мотнул головой в сторону, пытаясь укусить соседа.