с части собранных денег) и штрафовал или увольнял чиновников, уличенных в мошенничестве или коррупции[696].

Желание Бофорта навести порядок не помогло остановить стремительное ухудшение отношений между герцогством и его соседями. Хотя впоследствии его будут винить в этом, в действительности он, вероятно, мало что мог сделать, так как Карл VII был полон решимости найти предлог, чтобы возобновить войну, когда он будет к этому готов. 22 августа 1448 года Карл отправил своему племяннику длинный список жалоб на поведение "тех, кто находится по эту сторону моря", намекая на то, что ситуация ухудшилась с прибытием нового генерал-лейтенанта. В частности, он обвинил Мандфорда и некоторых других беженцев из Мэна в захвате и восстановлении крепости Сен-Жам-де-Беврон, "которая граничит с Бретанью, Мон-Сен-Мишель, Гранвилем и другими спорными местами", в нарушение условий перемирия[697].

Хотя вопрос о том, принадлежал ли Сен-Жам-де-Беврон англичанам, был спорным, укрепление заброшенной крепости, несомненно, являлось нарушением перемирия. Карл VII придавал этому большое значение, но на самом деле он возражал не столько против самого нарушения, сколько против того, как Бофорт с ним справился. Ху предпринял решительные действия, чтобы помешать Камойсу восстановить это место. Бофорт просто передал этот вопрос Молейнсу и Роосу, "которые были более осведомлены о перемирии, чем он", а сам послал Мандфорда разыскать их в Бретани, где они находились с очередной дипломатической миссией. Мандфорд, что неудивительно, проявил мало энтузиазма в выполнении задания и прекратил поиски, когда не нашел их там, где ожидал.

Карл также жаловался, на высокомерное поведение Бофорта, который якобы угрожал отозвать охранные грамоты и арестовать посланников Карла, Рауля де Гокура и Гийома Кузино, когда они находились в Руане по делу о возмещения ущерба. Бофорт также "с излишним высокомерием или невежеством" неуважительно обращался в письмах к самому Карлу как к "самому высокородному и могущественному государю, дяде короля во Франции, моего суверенного господина". Это, как отметил Карл, было далеко от цветистого "очень высокородного, очень превосходного, очень могущественного государя и очень грозного господина" которое использовал бывший генерал-лейтенант, но тогда герцог Йорк был человеком, ищущим брачного союза, а не лейтенантом короля, рассматривающим предполагаемые нарушения перемирия[698].

То, что жалобы Карла были в значительной степени сфабрикованы, видно не только из его объявленного намерения вернуть Нормандию, которое он сделал лишь несколько недель спустя, но и из его ответа на обвинения в том, что его собственные люди "захватили много мест, как в Па-де-Ко, так и в Мэне, и что они совершили множество убийств и грабежей" подданных Генриха. Карл объяснил это тем, что "что касается захваченных мест, то они находятся не где иначе, как на спорной территории или там, где есть разногласия" — аргумент, который также был вполне применим к Сен-Жам-де-Беврон. Его оправдание для помилования злоумышленников, таких как разбойники, прятавшиеся в лесах, было столь же неискренним: они были помилованы не потому, что "он считал их своими подданными или послушными ему, а чтобы избавить их от их злого и проклятого образа жизни"[699].

Совершенно очевидно, что перемирие нарушалось с обеих сторон. Сен-Жам-де-Беврон, как пограничная крепость, регулярно фигурирует в обвинениях англичан против людей из Мон-Сен-Мишель. В феврале 1447 года они "хитроумными способами" заключали в тюрьму и налагали штрафы на нормандских подданных, а несколько месяцев спустя было проведено расследование по поводу того, что они схватили Ричарда Холланда в Сен-Жам-де-Беврон и предали его смерти. В сентябре Карл VII помиловал человека, прослужившего не менее 20-и лет в гарнизоне Мон-Сен-Мишель, в течение которых он вел войну против англичан и, иногда действуя в одиночку, иногда вместе со своими товарищами, приобрел большое количество добычи, грабя, мародерствуя, похищая и избивая тех, кто не был на его стороне, включая священнослужителей[700].

Не все акты насилия и нарушения перемирия были совершены отдельными лицами или группами, действовавшими по собственной инициативе. Соглашение, позволявшее священнослужителям возобновить получение своих доходов с земель, "находящихся в другом подданстве", вызвало на практике бесконечные проблемы и привело к серии конфискаций, проводимых по принципу око за око. Вскоре аббатство Мон-Сен-Мишель вступило в спор с английскими властями по поводу своих прав на сбор обычных доходов в Нормандии. В сентябре 1448 года Бофорт приказал бальи Котантена конфисковать все "плоды, прибыли, доходы и вознаграждения" у священнослужителей "партии нашего дяди" в ответ на то, что Карл препятствовал сбору и присваивал подобные доходы в землях принадлежавших нормандским церковникам, на контролируемой им территории. Очевидно, это была особая проблема в регионе Котантен, поскольку в марте следующего года Карл приказал забрать по власть короны все земли, имущество, ренту и доходы, находящиеся под его юрисдикцией, принадлежащие епископам и кафедральным капеллам Кутанса и Авранша, а также аббатам Савиньи, Монморель и Ла-Люзерн[701].

Подобные действия свидетельствовали об эскалации напряженности и враждебности, на которую ни одна из сторон не реагировала. Генрих VI в ответ на жалобы своего дяди переадресовывал их Бофорту, заявив, что невозможно решать такие вопросы на расстоянии, а также тайно поручил своему генерал-лейтенанту затягивать переговоры так долго, как только он сможет, не доводя дело до разрыва с Францией. Встречи послов обеих сторон в ноябре не привели к какому-либо продвижению к постоянному мирному урегулированию, была достигнута лишь договоренность о новой встрече для дальнейших обсуждений до 15 мая 1449 года[702]. К тому времени, однако, Англия и Франция уже неофициально находились в состоянии войны.

Бофорт предвидел это и послал Томаса Ху, канцлера Нормандии, и Реджинальда Боулерса, аббата Глостерского, члена его Совета в Руане, выступить от его имени с обращением к Парламенту, который открылся 12 февраля 1449 года в Вестминстере. Нет сведений о том, была ли речь составлена Бофортом и его советниками или аббатом, который выступил перед обеими Палатами, но она была убедительно и мощно аргументирована, представляя три основных момента.

Во-первых, противник подготовил огромную и хорошо оснащенную армию, снабженную всеми видами военного снаряжения. Враги ежедневно укрепляют все свои гарнизоны на границах Вашего королевства, передвигаются и ездят верхом в пределах упомянутого королевства, вооруженные и в большом количестве, вопреки условиям перемирия, совершают бесчисленные убийства и берут в плен подданных короля, как если бы это была полноценная война, наряду с другими крупными и прискорбными преступления, такими как бесчисленные грабежи, притеснения и разбои.

Бофорт много раз призывал их к ответу за нарушения перемирия и требовал прекратить их безобразия, но не получил ни какого разумного ответа: "поэтому, по их порочным поступкам и вздорному нраву можно предположить, что их намерения не направлены на эффективное заключение мира". Дальнейшим доказательством этого было то, что Карл приказал всем дворянам вооружиться, экипироваться и быть готовыми ответить на призыв к войне в течение 15-и