— Колесников, тебе чего?

— Меня Богданов прислал, — выпалил Дима одним духом. — Он хочет с вами о чем-то поговорить, прямо сейчас.

— Прямо сейчас у меня урок, — сухо сказал куратор "БГ 2–0". — Передай Андрею Евгеньевичу, что после окончания пары я с ним обязательно поговорю.

— Не могу, — уныло протянул Дима. — Он опять на меня орать будет.

— За что?

— Он всегда орет, когда мы не справляемся с простыми поручениями. Думает, что мы настолько идиоты, что даже элементарное задание выполнить не можем.

Даээрин досадливо нахмурился.

— Хорошо, если он настаивает, я прямо сейчас к нему приду. Но если дело, за которым он меня вызвал — какая-нибудь мелочь, пусть пеняет на себя, — гномы за его спиной заулыбались в предвкушении скандала между двумя преподами. — Не спим, ребята, отдыхаем, и переходим на мечи. Гвеллин, а ты топор подними.

Дима посторонился, выпуская куратора.

— А ты разве не со мной уходишь?

— У меня физкультура.

— А-а-а.

Дождавшись, пока гном исчезнет за поворотом, Дима смело вошел в зал. Коротышки и не думали браться за мечи, болтали, обменивались шутками, и весело смеялись. Один только Гвеллин стоял в углу у окна, злобно зыркая на затянутое тучами небо.

— У меня к тебе дело, — негромко сказал Дима, останавливаясь на относительно безопасном расстоянии.

— Пришел просить прощения за то, что постоянно меня бесишь?

— Не наглей, гномья морда.

Он заранее предчувствовал реакцию Гвеллина, и не ошибся. Будущий боевой гном моментально вскипел, сжал кулаки, и двинулся на парня, несмотря на то, что головой едва доставал ему до пояса.

— Повтори, что ты сказал!

— Так это не я сказал, — спокойно ответил Дима, внимательно следя за его кулаками, каждый из которых мог легко разбить стопку кирпичей. — Это Зяблик просил передать.

Гвеллин оторопел.

— При чем тут Зяблик?

— Я просто передаю его послание. Он велел прийти и передать тебе, что ты недоразвитый коротышка, который не блещет умом, и пошел в Академию только потому, что на своей родине в шахте тебя заставляли чистить туалеты, — Дима сделал паузу. — Да, все так, слово в слово.

Гвеллин зарычал, и затряс крупной, непропорционально сидящей на теле головой.

— Что он еще говорил?

— Что ты большой трус, раз нападаешь на боевых магов со спины, но это не твоя вина, потому что трусость у вас, гномов, в крови, — студент напряг воображение, придумывая, чтобы еще ляпнуть пообиднее. — Что вы, гномы, все магические войны просидели в своих шахтах, делая вид, что вам все побоку, а теперь изображаете крутых ребят, зная, что вам ни с кем не придется драться по-настоящему.

В этот момент он обернулся, и обнаружил, что остальные ученики «БГ» тоже окружили его, прислушиваясь к каждому слову. И веселость на их лицах быстро сменялась откровенной злобой. Дима даже на секунду испугался — не перегнул ли палку. Ведь подначить надо было только Гвеллина, а не все их братство сразу.

— Это Зяблик так сказал? — угрожающе прогудел Гвеллин, разминая кулаки.

— Да, он, — кивнул Дима. — Я пытался ему возразить, но он и слушать ничего не хотел. Лично мне, ребята, вы очень нравитесь.

— Да кто он вообще такой, этот Зяблик? — крикнул один из гномов, которого, кажется, звали Веллемом.

— Да чужак он, вот кто. Занял нашу комнату, качает права. Гляньте, что он с моим пальцем сделал! — Дима поднял руку, выставляя на всеобщее обозрение травмированную часть тела. — А ведь я ему просто показал на грязную посуду в раковине. Хотим от него избавиться, да не знаем, как.

— Насчет этого не переживай, — Гвеллин обвел одногруппников взглядом горящих глаз. — Ну, что, братва, пошли, поговорим с этим уродом?

— А пошли! — поддержал Веллем. — Если он от своих слов не отказывается — все зубы ему повыбиваем.

— Только учтите, он может и наврать, что ничего не говорил, — предупредил Дима. — Он у нас такой, двуличный.

— Разберемся, — Гвеллин махнул рукой, приглашая всех идти за ним. — Где он сейчас?

— Только что был у нас в блоке.

— За мной, ребята! Кто гномов оскорбляет — тому смерть!

— Смерть подлому трусу!

— Смерть двуличному подонку!

Дима одобрительно улыбнулся, и пошел вслед за гномами, раздумывая на ходу, правильно ли он все сделал.

**************

Выйдя из комплекса, Даэррин направился прямиком в Академию. Триста девятая аудитория была открыта, сидя в препараторской, преподаватель по артефактам как раз разливал чай себе и сидящему напротив него преподавателю по заклинаниям.

— Андрей Евгеньевич, вам известно такое понятие, как "учебная дисциплина"? — вместо приветствия поинтересовался куратор гномьей группы.

— Казимир, какой-то бомж с улицы пришел ко мне с непонятными вопросами, — удивился Богданов, кинув на гостя мимолетный взгляд. — Скажи ему, чтобы проваливал, у меня перерыв.

Даэррин даже не улыбнулся, хотя уже давно привык к шуткам коллеги.

— Если вы будете дергать меня во время урока, чтобы обсудить какие-то вопросы, боюсь, вы будете подавать плохой пример своим ученикам, если они сами когда-нибудь станут преподавателями.

— Казимирушка, объясни этому умалишенному, что я ни его, ни весь их корыстолюбивый народ ни за что не дергал. Тебе что, Даэррин, приглючилось что-то?

— Вы же сами только что послали своего студента за мной, — пришла очередь удивляться гному. — Он сказал, что вы срочно хотите меня видеть.

— Так-так-так, а вот это уже интересно, — Богданов аккуратно отставил чайник в сторону. — Кажется, у нас появился ученик с нарушением восприятия реальности. И кто же этот, не побоюсь такого слова, оборзевший шизофреник? Нужно срочно поймать его, и посадить под замок, пока он не вообразил, что я велел ему взорвать Академию.

— Погоди, Андрей, не горячись, — попросил Казимир. — Кто это, Даэррин?

— Колесников.

— Что?! — Богданов вскочил. — Это тот, что учится со Стрельцовой? Неужели эта шибанутая уже начала кусать своих одногруппников? Я уже давно говорил, что от нее надо избавиться!

— Андрей! — Казимир поднял руку. — Видимо, Дима просто что-то перепутал. Не стоит сразу кричать. Ребятам и так туго приходится, ты только и делаешь, что их прессуешь постоянно.

— Возможно, и перепутал, — не стал отрицать Даэррин. — А если перепутал, то я пойду, меня там ученики ждут.

В этот момент за окном послышался топот ног, и торжественная боевая песня на гномьем языке, вся суть которой сводилась к тому, что врагам не жить. Звук хора повернул в сторону общежития, и медленно растаял вдали.

— Это, случайно, не ваши ученики были? — насторожился Богданов.

Даэррин медленно приложил ладонь ко лбу. Казимир поднялся с места.

****************

Когда они подходили к общежитию, Дима не смог удержаться от смеха — создавалось такое ощущение, что гномы топали на поле битвы, готовясь покромсать на части, как минимум, один взвод боевых