В какой-то момент я обнаружила себя на диване, лежащей на коленях у мамы головой, пока она перебирала мои волосы. И все говорила, какие они красивые, как хорошо, что я их так и не обрезала, подобно другим балеринам. Я жмурилась, давя слезы. Я ведь не обрезала волосы из-за Поля… Мне должно было быть стыдно за свое поведение, но я ничего не могла с собой поделать. Рамиль оказался в тюрьме, маме определенно было непросто, ведь это ее ребенок, но вместо того, чтобы переживать о нем, она вынуждена была утешать свою бестолковую дочь. Вот за что ей все это?

Такое состояние длилось три дня. На четвертый мама утром ворвалась ко мне в комнату с намерением дать живительного пинка, но я уже сползла с дивана и пыталась собрать себя в кучу. Наметила себе план по поиску работы. Да хоть учителем физкультуры, и то шаг вперед!

На столе меня дожидалась перловая каша. Просто каша с кусочком масла сверху. Простейшая. Я набрала ее в ложку и поняла, что выбора нет. Такая вот жизнь, да. Что-то со мной случилось независимо, но во многом виновата я сама. Расплачиваться придется. В том числе перловой кашей, которую нужно прожевать и проглотить, если я не хочу убить еще одного ребенка. Вздрогнув от этой мысли, я сунула ненавистную кашу в рот и начала жевать. Ни розовых помидоров, ни неуместного кокетства.

– Все будет хорошо, Дия, – тихо сказала мама, очевидно заметившая разницу в моем поведении.

Я кивнула, но ничего не ответила. Если не будет, я уже не выкарабкаюсь. Один выкидыш из-за недоедания еще можно с огромной натяжкой рассматривать как ценный урок, но уж точно не два. Я не была готова к такому испытанию в сложный момент. Надеялась, что у меня будет время найти опору, повзрослеть и почувствовать себя не такой беспомощной. Но ничего подобного.

План на день был простой: обойти ближайшие улицы и посмотреть, какие здесь есть школы, секции и – о кошмар – даже детские сады. Ни на что особо не рассчитывала, но мысль ездить ежедневно на другой конец Казани повергала в уныние. Должны же быть хоть какие-то преимущества родного города по сравнению с Москвой!

С гардеробом тоже оказалось все непросто. Танцовщики славятся стилем casual и любовью к oversize, прикрывающему несовершенства фигуры. В общем, пришлось проводить жесткую сортировку. И я вдруг с удивлением подметила, что с момента терапии у Нестерова обзавелась куда более приличным гардеробом, нежели ранее. Но ничто из этого для собеседования не подходило. Ругнувшись, я бросила очередную кофту в стопку отбракованного и скинула волосы с лица. Ну, и что надеть? Попытаться соответствовать или явиться в своей первозданности, чтобы никто не испытывал иллюзий? В конце концов, я не в офис иду устраиваться.

За этими размышлениями меня и застал дверной звонок.

– Я открою, – крикнула я маме, зная, как ей долго пересаживаться из удобного кресла в каталку и рулить к двери.

В визите не было ничего удивительного. Мама дружила с соседями, иногда к ней домой приходили клиенты, заказывавшие вещи. Иногда даже без предупреждения, зная о том, что она едва ли куда-то уйдет. Гуляла мама только около дома, стесняясь. Да и кто бы не стеснялся, если из-за твоей инвалидности тебя бросил муж, а сын предпочел сбежать в тюрьму, лишь бы не приглядывать? То есть всегда было понятно, где она в данный момент. Тем и пользовались.

Я толкнула дверь, не глядя в глазок, без единой задней мысли. И в первый момент подумала, что брежу. Желудок совершил кульбит, сердце забилось где-то в горле, перекрывая поток кислорода. Я судорожно сглотнула.

– Разрешишь пройти? – спросил Поль.

От звука его голоса я вздрогнула, и – реальность запустилась снова. На какой-то дикий миг я подумала, что он мог неким чудом догадаться о моей беременности, но нет. Он и в прошлый раз не понял. Так зачем он здесь?

– Дияра, кто пришел?

Удивленная молчанием, мама выбрала «идеальный» момент для появления. Выкатилась в своем кресле с покрытой головой, скромная, тихая, спокойная женщина. Поль застыл с непередаваемым выражением на лице. Я вздохнула. Я не то чтобы фанатично и намеренно скрывала правду о своей семье, но для откровенности нужно доверие, а о каком доверии может идти речь, если Кифер не смог простить мне прошлое и все время его припоминал?

Маме не нужно было задавать вопросы. Может, они бы возникли, не окажись я внезапно беременной.

– Проходите…

Тут случилась ожидаемая заминка, потому что мама понятия не имела, кто именно перед ней. Кифер смерил меня насмешливым понимающим взглядом, осознав, что я скрыла не только маму от него, но и его – от мамы. Мои щеки заалели.

– Поль Кифер, я хореограф труппы, в которой танцует… танцевала ваша дочь.

Мама бросила на меня короткий подозрительный взгляд.

– Гюзель Даяновна, – коротко представилась она в ответ, не видя смысла пояснять, кем мне приходится. – Дия, не держи гостя на пороге! – властно потребовала напоследок.

Над кухонным столом висело неловкое молчание. Поль на стареньком стуле в углу смотрелся на удивление нелепо, но пересядь он, стал бы мешать мне готовить или маме – перемещаться в кресле. Богатырскими габаритами Кифер не отличался, но сейчас казался слишком большим и неуместным. В Казани, в моем доме, в моей жизни.

– Вы только с дороги? – завела мама вежливую беседу.

Я чуть было не хмыкнула. Представить Поля Кифера разгуливающим по Татарстану ради знакомства с местными достопримечательности я оказалась бессильна. Он, скорее всего, с самолета бежал до такси, запрыгнул на ходу в машину и, подгоняя водителя, прикатил сюда, даже не разобрав, куда попал. Не потому, что так уж горел идеей меня увидеть и отчитать. Просто если этот человек идет в гипермаркет за сыром, то он дойдет до полки с сыром и до кассы – все. Он как ракета с наведением в одну цель.

– Да, – подтвердил он мою догадку.

Тут я все-таки хмыкнула, не удержавшись. Но каким бы скептичным ни был мой настрой, на душе полегчало. Теперь он знает, где я. Осознание, что Кифер и Мерхеев посчитали меня предательницей, бросившей их ради Ковент-Гарден без объяснений и извинений, тяготило. Хотя с чего бы мне оправдываться? Есть личные причины, о которых я никому не обязана рассказывать. И руководители, что один, что другой, причинили мне немало «добра». Даже тот же Ренат так не хотел Дияру Огневу на роль солистки, что чуть не уволил собственного хореографа. Ну, не хотели – получайте. И нет, я не мстительная, я скорее люблю искать себе оправдания.

– Тогда вам стоит с нами пообедать. Дияра прекрасно готовит. Впрочем, вы, наверное, знаете.

Это она так удочку закинула? Я застыла с чайником в руках. Надеялась отделаться от Поля поскорее, но не тут-то было! Мама, может, и выглядит хрупкой, но хватку отрастила будь здоров. А как иначе было выжить в статусе инвалида, да с такими долбанутыми детишками? Один уголовник, другая – анорексичка. Только броня и поможет.

– Понятия не имею, если честно, – хмыкнул Кифер. – Как и о многом другом.