что их указания не были выполнены. В подобные новости в такой час не сразу и было возможно поверить. Как можно ослушаться верховных указаний, когда речь идёт о непосредственной подготовке к бою не только за отдельную часть земель, но и за все государство в целом. Кроме того, от исхода первых стычек зависела судьба целого континента. Ибо поражение и последующая немедленная капитуляция Лерилина означала бы потерю Невервиллем последнего геостратегического преимущества. А последствия проигрыша в войне северной сверхдержавы ясны даже далекому от политики трубадуру или торгашу. Это — полное господство Игъвара на всем континенте. И тогда страшно было бы представить, как начал б себя вести не сдерживаемый ничем король — или, вернее, уже в гипотетической ситуации император. В таких реалиях серьёзно воспринимать отчёты офицеров о неповиновении невозможно. Так, по крайне мере, полагали и надеялись генералы Невервилля. Однако правда оказалась пугающей…

— Какого, мать его, черта… Вы, никчёмные офицеришки! — грозно, своим басовым голосом зарычал Отсенберд, протирая глаза в уповании на то, что зрительный орган ему лжет. — Вам было приказано прорыть окопы! Вам было выделено самими Богами милостивыми время на это. И весьма предостаточно. Вообще невразумительно, как Дэрган ещё не ввёл свои войска! Но вы и этим не смогли распорядиться! Где рвы?! Где, мать вашу, я повторяю, рвы! — всё яростнее и изумлённее вопил генерал.

Вэйрад стоял поодаль, сухо глядя в пустые просторы граничных территорий. По его пустому и беспросветному взору стало ясно: он смирился с положением и уже думал над незамедлительным решением внезапно возникшего осложнения.

— Дело в том, товарищ… — осекся боязливо офицер, старающийся увести глаза от одичавшего Фирдеса, и поправился незамедлительно: — господин генерал, командующий самым крупным дивизионом армии княжества отдал приказ… полностью бойкотировать указания и Его Величества князя Гефеста Гербинского, и всех генералов армии Невервилля… — он стал говорить ещё тише и еще более неуверенно, когда поймал устрашающий взор генералов, но всё же докончил: — В общем, саботировать войну вздумали, господин генерал.

— Кто он? — спокойно, но не без гнева в очах спросил Вэйрад.

— Командующий Фрон, господин генерал… Он сейчас вместе с ещё несколькими командирами и офицерами Лерилина сидит в форпосту Хайрок, что восточнее нашего на четыре мили.

Вэйрад, услышав это, тут же двинулся ускоренными шагами к лошадям, коих генералы Невервилля оставили у стен крепости. Фирдес, ещё раз обратив взгляд на лона полей, где, как ни удивительно, вновь не обнаружил необходимых рвов, плюнул и зашагал за товарищем.

— Где генерал Фрон? Мне немедленно нужно его увидеть! — воскликнул Вэйрад, только зайдя в штаб-квартиру командования военными подразделениями Лерилина.

— Это я, чем обязан? — выступил темнокожий мужчина в военном мундире с многочисленными орденами на белом воротнике. Осанку он держал статную, однако на щеках — с трудом — но виднелись алые пятна. Его состояние выдавал и ром в стеклянной бутылочке, который тот держал в левой руке, в то время как правой он держался за рукоять сабли, висящей на его белом кожаном поясе. — Давайте пройдёмся, здесь довольно душно. — В помещении, правда, дышать было тяжеловато. На шеях генералов из Невервилля проступали капли пота.

Они прошли молча аж до нижнего яруса форпоста. Прохлада слегка сбила градус напряжённости, однако группы солдат в момент заглохли, хотя до прихода господ (можно было слышать ещё со второго уровня) без умолку и громко голосили. И с немалым недоверием окинули Вэйрада и Фирдеса холодными взглядами. Но Леонель подобного сомнительного жеста не признал и всё же, несмотря на опасения его товарища, продолжил недосказанное:

— Я желаю знать, господин Фрон, почему же ваши отряды не выполнили моего приказа, одобренного самим князем Гефестом Гербинским? Неужто времени не хватило?

Фирдес отступил на шаг и быстрым взором пересчитал количество воинов, находящихся в помещении.

— О, не сочтите за личную неприязнь, милостивый белый наш генерал, — с явной издевкой и презрением начал Фрон, — я Вас, конечно же, бесконечно уважаю и почитаю всем сердцем, но увы! мы с моими ребятами не хотим выполнять эти приказы.

— Как это понимать, господин генерал? — бросил на сей раз Отсенберд, насчитав уже около пятидесяти двух вооружённых бойцов.

— Вы же понимаете, что выступаете против воли вашего князя? И вы дали обещание, что мы вместе дадим отпор врагу у ваших границ. Войну объявили вам, а мы добровольно и чистосердечно отправили ценнейшие единицы военной мощи, ослабив тем самым и наше положение. Это наглость и лицемерие с вашей стороны, генерал Фрон, — выговорил Вэйрад, сжав кулаки. По дёргающемуся веку вполне различимо было накаляющееся волнение генерала звания Золотых Львов.

— Видите ли, — спокойно стал отвечать Фрон, глядя прямо на Вэйрада и потрепав его по эполетам, — у нас иной взгляд на эту ситуацию. Мы вынуждены принять то, что каким-то немыслимым для добрых вояк образом к престолу пришёл некий юнец, мало что понимающий в высокой политике, и который, видно, забавы ради захотел поиграть в героя и принять сторону вашего государства. Подписал некие соглашения с вашим государем, и всё прочее. Но! Мы-то здесь не участвовали. Нашего мнения не спросили. А оно на данный момент такое: мы сразу после наступления Дэргана ли, Игъвара ли поднимаем белые флаги и с миром принимаем наших южных собратьев. Они нам ближе, чем вы. Простите, опять же, без предвзятостей. Глаголю лишь фактами, не более.

— Это предательство! — завопил Вэйрад. Отсенберд, поняв, к чему всё идёт, хлопнул по плечу генерала Леонеля. Это был знак.

В ту же секунду Вэйрад со всей мощи ударил кулаком по нагло ухмыляющемуся лицу Фрона. Тот покачнулся, но не смог удержать равновесие и припал. Началась потасовка. Со всех сторон к генералам Невервилля ринулись, оголяя клиники и хватаясь за топоры, воины армии Лерилина. Вэйрад и Фирдес также вынули мечи и стали спиной друг к другу.

Бой продлился долго. Правда, причиной этому служит тот факт, что оба генерала не желали причинять реального вреда юным и, верно, не до конца понимающим сути своих действий солдатам, большинство из которых и до звания лейтенанта не доросли. Хотя и сами бойцы не стремились вести достойный бой и нарывались целыми кучами с обнаженными клинками. Благо, что Фирдес, что Вэйрад — закалённые в тяжких боях, матёрые уже в деле ведения нечестных сражений с ограниченными перспективами мастера. Они показали юнцам истинную красу благородной силы генералов, имеющих собственные стойкие идеалы и знающих цену званиями, которые они получают, и понимающих цели, которым следуют.

— Итак, мальчики, — тяжело дыша, но по-прежнему ровно и уверенно обратился Фирдес, — у вас есть два варианта решения сложившейся досадной ситуации: либо