Дзусов говорил еще что-то, но Саша стоял в растерянности и ничего не слышал. Так он и покинул штабной домик. В сознании не укладывалось – бросить полк, уйти с фронта…

Вечерело. Низкие мокрые облака, казалось, заполонили небо. Оттепель местами оголила землю от снега. В воздухе стояла белесая испарина, похожая на туман.

«О полетах нечего и думать: ни высоты, ни видимости», – думал Покрышкин. Он стоял в тамбуре у окна пассажирского вагона. Мария спала на полке, заботливо укрытая его шинелью. Они направлялись в Москву.

Только вчера полк отпраздновал 26-ю годовщину Красной Армии и Флота. С самого утра летчики начали готовиться к торжественному ужину, наглаживали обмундирование, пришивали к гимнастеркам чистые подворотнички, брились, другие, гремя костяшками, играли в домино, третьи, раздобыв где-то книги, уединились, погрузившись в чтение. В полку имелось с десяток книг, и все они были зачитаны до дыр.

А Покрышкин, в отличие от ребят, готовился к отъезду. Оформил на себя и жену проездные документы, помог Марии собрать чемодан. Вечером, на торжественном ужине, обмыли присвоение ему очередного воинского звания подполковник, а заодно и его проводы. Правда, почему-то никто из ребят, впрочем, и он сам, не верили, что он уйдет из полка. Было вот такое предчувствие.

26-ю годовщину в стране отмечали широко и торжественно. Армия это заслужила. Тысячи воинов были награждены орденами и медалями, на вечерах и собраниях вспоминали героев, павших в боях за честь и славу Родины.

Советские войска успешно наступали на правом берегу Днепра, гнали немцев от блокадного Ленинграда, начинали освобождение Белоруссии. Во многих столицах зарубежных стран в честь годовщины Красной Армии прошли массовые митинги, а в Алжире – парад французских, американских и английских войск.

Как-то незаметно за Донецком потянулись заснеженные поля, на окнах вагонов мороз начал рисовать узоры. Мелькали за окном города, городки и станции, все в страшных руинах. Вокзалы стояли разбитыми, и часто станцию можно было узнать лишь по надписи на уцелевших руинах.

До Москвы добрались без приключений. На Киевском вокзале Александр договорился с каким-то шофером, и тот подвез их на трофейной немецкой автомашине до гостиницы Центрального дома Красной Армии.

Номеров, конечно, не было, но для дважды Героя дали из резерва. Впервые в жизни они остановились в «люксе». Мария, осмотрев комнаты и ванну, тут же заявила, что вечером она будет наслаждаться.

Утром Покрышкин отправился в кадры ВВС. Уходя, предупредил Марию, чтобы она была внимательна на улице и не забывала отдавать честь старшим по званию, а то прошлым летом, когда он с братьями Глинками прилетал в Москву для вручения им американской медали, все трое имели неприятное столкновение с одним майором: проходя по улице, не поприветствовали его и тот публично отчитал Героев. Так что не засматривайся и не расслабляйся от столичной мирной жизни. Мария заверила его, что будет ходить, не опуская руки.

Из бюро пропусков он позвонил в кадры. Представился. «Минуточку, подождите у телефона», – попросили его. Потом басовитый голос сообщил, что пропуск ему будет заказан через пару минут.

Минут пятнадцать спустя он оказался в большой комнате, где за столами, заваленными папками с личными делами офицеров и прочими бумагами, сидели кадровики, курирующие разные воздушные армии.

Александр быстро нашел своего – куратора 8-й армии, и тот без лишних разговоров отвел его к начальнику отдела кадров генералу Орехову, полному мужчине с одутловатым лицом. Александр узнал его – именно Орехов оформлял авиатехника Покрышкина на учебу в академию имени Жуковского в тридцатые годы.

Как это обычно бывает у кадровиков, Орехов поинтересовался самочувствием Покрышкина и, получив удовлетворяющий его ответ, перешел к делу:

– Так вот, Александр Иванович, – не торопясь, начал генерал, – вам предлагается должность начальника отдела боевой подготовки истребительной авиации Военно-воздушных сил. В вашем подчинении будет группа инструкторов по воздушному бою и стрельбе. Их обязанность – выезжать в полки, дивизии и обобщать их опыт, составлять руководящие документы по боевому применению авиации и лично, непосредственно в боях, проверять, как они выполняются, что в них устарело и требует замены, внесения нового. Личным примером в боях, показом и рассказом учить командиров и летчиков, как правильно, по всем правилам военной науки нужно бить врага. Вы будете осуществлять руководство работой инструкторов, периодически тоже выезжать на фронт и выполнять аналогичные функции. Подчиняться будете начальнику управления истребительной авиации генералу Правдину – опытному боевому летчику, воевавшему с финнами, на Ленинградском фронте, под Сталинградом, на Юго-Западном фронте…

Покрышкин в растерянности молчал. С должности заместителя командира полка и на такой высокий пост…

Орехов продолжил:

– Вам предлагается высокая должность. Достаточно сказать, что должность старшего инспектора вашего отдела приравнена к должности командира дивизии, а у вас должность еще выше. Вам присвоят генеральское звание, у вас будет персональная автомашина, вам предоставят квартиру в Москве.

Покрышкин по-прежнему молчал. В голове у него был полный сумбур. Орехов, видимо, понял его состояние, и не стал торопить с ответом:

– Подумайте. Я закажу вам пропуск на завтра.

Освободившись, Покрышкин заторопился в гостиницу. Нужно было посоветоваться с Марией.

Она с беспокойством взглянула на него, едва он появился, ожидая, что он что-то расскажет важное, но услышала совсем другое:

– Пойдем пообедаем в ресторане, – предложил Александр.

По его виду она поняла, что он чем-то сильно взволнован.

– Куда?

– Да тут же в гостинице.

– Сашенька, милый, ты даже не представляешь, какие тут цены. При таких ценах мы через два дня останемся без денег. Мы пойдем с тобой в ресторан для приезжих военных. Там можно недорого пообедать.

Пока Александр был в штабе ВВС, практичная Мария уже все разузнала у горничной.

Они нашли удобное место у окна, сделали заказ. Теперь можно было поговорить.

– …Во-первых, я сомневаюсь в успехе этой работы, – скороговоркой возбужденно говорил Александр. – Чтобы инструктору-летчику грамотно воевать, нужно самому хорошо изучить воздушную обстановку того района, где ему придется участвовать в боях, знать особенности, привычки, нравы и традиции полков и дивизий, с которыми он будет летать. А это дается временем, и не малым. Инструкторы будут прибывать в кратковременные командировки. Как же они смогут контролировать работу авиации, а тем более учить показом, как нужно по науке бить врага, когда они сами не имеют возможности глубоко врасти во фронтовую обстановку?

Он налил из бутылки в стаканы пиво и отпил глоток. Она молчала, зная по опыту, что ему нужно дать возможнооть выговориться.