Она повернулась в сторону монумента так, чтобы мне осталась видна только её мертвая половина. —Грустно и лишено смысла. Очередная безнадежная битва, подобная той, в которую ты собрался вступить.

Мои исторические познания за последние годы несколько заржавели, но я все же отчетливо помнил, что монументы на месте лишенных смысла и безнадежных боев не возводят.

—Разве битва на Банкер-Хилл не увенчалась победой? - произнес я вслух. - Американцам ведь удалось удержать британцев на вершине горы. Не стреляйте, пока не увидите... — Тут я напоролся взглядом на её кошмарный зомби-глаз, и мне как-то не захотелось заканчивать знаменитую фразу: «Не стреляйте, пока не увидите белки их глаз», которую велел повторять американским солдатам полковник Прескотт, и в результате ни одна пуля не была выпущена ими зря. Стреляли прицельно, подпустив врага на близкое расстояние.

—На каждого героя по тысяче трусов, - ответила мне богиня. - На каждую храбрую смерть тысячи бессмысленных. И на каждого эйнхерия по тысяче душ, попавших ко мне. Вот прямо там, - указала куда-то влево полуразложившейся рукой Хель, - сложил голову, зовя маму, молодой человек твоих лет. Самый юный в своем полку. Он был застрелен за трусость собственным командиром. Думаешь, его восхитил бы этот величественный монумент? А вон там, - рука её переместилась к вершине холма, - твои предки, после того как у них иссякли боеприпасы, кидали в британцев камни, словно пещерные люди. Иные бежали. Другие остались, и их закололи штыками. И кто поступил умнее? Она улыбалась, и трудно сказать, какая из её половин выглядела ужаснеё. Мертвая? Или та, что принадлежала красивой женщине, потешающейся над сценой массового убийства?

—И слова эти про белки глаз никто тогда не произносил, - продолжала она. - Это миф, сочиненный спустя много лет. Даже название этого места было тогда другим - Бридс-Хилл. Битва, конечно, дорого обошлась британцам, но потерпели то поражение американцы. Вот она, человеческая память. Вы забываете правду и верите в ту, что вам больше нравится.

Снег таял у меня на шее. Воротник уже стал совершенно мокрым.

—Ну и в чем ты хотите меня убедить? Отказаться от битвы? Позволить Сурту освободить вашего брата Волка?

- Я просто тебя призываю задуматься. Действительно ли Банкер-Хилл оказал влияние на результаты вашей революции? Сможешь ли ты, повстречавшись с Суртом, не допустить Рагнарёк или, наоборот, ускоришь его наступление? Ринуться в битву — удел героев. Людей того склада, которые в результате оказываются в Вальхалле. Но ведь есть миллионы других, проявлявших всю жизнь осторожность и осмотрительность. Зато они спокойно встретили смерть в собственных постелях. И души их перешли ко мне. Так, может, они поступили мудрее? Действительно ли ты принадлежишь Вальхалле, Магнус?

Я вдруг вспомнил кружащееся в ледяном воздухе предсказание норн:

Выбор сделан был неправильно тобой.

Был убит не для Вальхаллы тот герой.

Девять дней к востоку солнце пролетит, —

Связан зверь, но летний меч его освободит.

Мне тут же вспомнился сосед по вальхалльскому коридору. Ти Джей, не расставшийся до сих пор с мундиром времен Гражданской войны и старинной винтовкой. Он изо дня в день принимал участие в бесконечных боях в ожидании окончательной смертной битвы при Рагнарёке. Я подумал о Хафборне Гундерсене, который, чтобы дожить до последней битвы, сохранив разум, защитил степень по литературе. Я один из таких, как они?

—Отнеси меч дяде, - настаивала тем временем Хель. - Пускай события разворачиваются без твоего участия. Это самый разумный и безопасный выбор. Если на нем остановишься, мой отец Локи вознаградить тебя.

Кожа у меня на лице до того горела, что я испугался. Вдруг уже начал от обморожения разлагаться и скоро стану похож на Хель?

—Наградить меня?

—Не верь тем, кто твердят, что Хельхейм ужасное место, - отозвалась богиня. - В моем чертоге много прекрасных комнат для избранных. К тому же, я могу организовать воссоединение.

—Воссоединение с.... мамой? - едва удалось мне выговорить. - Она у вас?

Вопрос мой, похоже, заставил богиню склонить низко голову и задуматься.

—Я могла бы её заполучить, - наконец выпрямилась она. - Душа её пребывает пока в процессе определения статуса.

—Как-как? Я не понял вас.

—Ну, на судьбу умерших часто влияют желания и молитвы живых. Смертные всегда это знали. — Зубы Хель обнажились в улыбке - с одной сТороны идеальной формы и белые, а с другой гнилые.

-Я не могу вернуть Натали Чейз к жизни, но если захочешь, то мне по силам объединить ваши души в Хельхейме. Там вы вновь сможете стать семьей, и никто вас уже никогда не разлучит.

Я попытался себе представить такое, и у меня тут же возникла масса вопросов, вот только язык почему-то перестал мне повиноваться.

—Тебе совершенно не обязательно говорить, - кажется, поняла, что со мной происходит, Хель. — Просто, если мир будет спасен, подай мне знак. Заплачь по маме. Дай волю слезам, и я пойму, что мой план тебе нравится, только решай немедленно. Отвергнешь мое предложение, упрешься на собственном Банкер-Хилле, и попрощайся с надеждой когда-нибудь снопа увидеть маму в этой или какой-нибудь другой жизни.

Я почти наяву увидел, как мы с мамой «печем блины» на пруду. Глаза у неё сияют весельем. Руки простерты навстречу солнцу. Она пытается объяснить мне, каков мой отец: «Магнус, разве ты сам не чувствуешь? Он здесь, вокруг нас. Вот почему я так часто сюда привожу тебя». Мама. Натали Чейз. В темном холодном замке с навеки скованной мертвым миром Хельхейма душой? Да это же всё равно, что моё тело, мое мертвое тело, которое я увидел в похоронном агентстве. Забальзамированная реликвия, подмазанная и приодетая, чтобы быть выставленной напоказ. Или утонувшие души, бьющиеся в сети богини Ран.

—Плачешь? - с довольным видом отметила Хель. - Значит, договорились?

—Нет, нет! - внезапно обрел я дар речи. - Вы просто не понимаете. Я плачу из-за того, что понял желание мамы. Она хотела запомниться мне такой, какой была. Это единственный памятник, который ей нужен. А вы предлагаете мне пймать её, заморозить, чтобы она жила словно труп или призрак в подземном хранилище.

Хель до того разозлилась, что даже живая часть Её лица утратила всю свою привлекательность. —Да как ты посмел!

—Не хотели бравады? - мигом сорвал я с цепочки кулон. Джек вытянулся во всем великолепии. Руны его засияли и запарили на лютом холоде.

— Оставьте меня в покое, - потребовал я. - Можете передать Локи, что сделка не состоялась. А если я ещё когда-нибудь вас увижу, то обещаю рассечь прямо по разделительной линии.

Я поднял меч в воздух.

Богиня смешалась с метелью, а следом за ней испарился и весь окружающий пейзаж. Теперь я стоял па краешке крыши, пятью этажами выше асфальта, простершегося внизу.

Прежде чем я, на свою погибель, успел рухнуть вниз, меня схватили и оттащили назад.