Вера едва сдержалась, чтобы не фыркнуть. Сколько мелодраматических высказываний!

– Помните, вы пообещали дать мне одну дозу новой сыворотки? Когда это случится?

Мирослава почесала кожу надо лбом в том месте, где еще вчера были волосы.

– Это я тебе пообещала? – Она выглядела растерянной. – Ну…

– Когда?

Мирослава недовольно сморщила нос.

– Через год. Или два. Не знаю! Что ты пристала ко мне? Вот реинициируем всех, тогда и поговорим.

Вера смотрела на нее, на зияющую дыру вместо глаза, на синяки и кровоподтеки. Ничего в ней не напоминало о спасительнице Вечности. Мирослава вызывала отвращение и, очевидно, не собиралась держать обещание. После всего, что случилось, Вера почувствовала себя глупой мухой, угодившей в паутину. Мирослава никогда не отпустит ее на свободу. Никогда. По спине пробежали ледяные мурашки.

У Веры был единственный шанс разорвать липкие нити – ей нужно сделать свою кровь непригодной для новой сыворотки. Ей не нужно совершать самоубийство, а только потянуть время. Она развернулась, бросилась через все апартаменты обратно к двери, смотря себе под ноги, чтобы ни во что не вляпаться, и выскочила в коридор.

– Все вопросы решили? – спросил Ласт. – Возвращаемся домой?

– Нет. Мирослава попросила кое-что сделать для нее, пока она… – Вера сделала многозначительную паузу, а затем добавила: – Нужно спуститься в мою лабораторию.

Она сформулировала последнее предложение таким образом, чтобы оно показалось не просьбой, а приказом самой Мирославы, и Ласт согласился, лишь раз кинув сомневающийся взгляд на дверь за Вериной спиной.

На сорок шестом этаже в трех лабораториях из четырех трудилось от силы человек пять, не больше четверти от того количества, которое запомнила Вера.

– Подождите снаружи, я быстро, – попросила она Ласта, когда они остановились рядом с четвертой лабораторией, но тот покачал головой и зашел с ней вместе внутрь.

Брома на месте, конечно, не оказалось, и все выглядело так, будто за две недели сюда никто ни разу не заходил. Вера прошла через всю лабораторию и включила его компьютер – со своего места у двери Ласт не мог разглядеть экран. Вера быстро ввела в базу данных слово «аксолотль» и начала выискивать нужную информацию, какой-то намек на то, что Сати могла использовать в красных пилюлях для подавления регенерации. И вот оно: в большинстве научных исследований трехсотлетней давности в связке с аксолотлем упоминался гормон тироксин, но разбираться в дозировке и применении времени не было – Ласт начал нетерпеливо поглядывать на свой коммуникатор. Чувствуя, как на лбу выступил пот, Вера вытерла его рукавом и ввела в поисковую строку базы данных название гормона. В лаборатории Брома он был в таблетках и в ампулах для инъекций. Лучше ввести внутривенно, решила Вера, и тогда, если что-то случится, никто не сможет промыть ей желудок. Осталось избавиться от Ласта хотя бы на пару минут, но как? И тут Вера вспомнила про зеленую ползучую жидкость Брома. Уточнив по базе, где она хранится, Вера подошла к стеллажу, открыла створку, встала на цыпочки и быстро открутила крышку нужной склянки, после чего вновь поставила ее на место.

– Не могли бы вы мне помочь? – позвала она Ласта, делая вид, что не может дотянуться.

– А что там внутри? – спросил тот, но все-таки подошел. – Какую из них тебе до…

Он не успел договорить, потому что Вера столкнула склянку с полки, крышка отлетела в сторону, а зеленая жижа забрызгала его лицо, рубашку и пиджак. Вера предусмотрительно отскочила в сторону.

– Какого… – начал было он, но субстанция ожила, начала двигаться, точно дождевой червяк, и попыталась пробраться к нему в рот.

Ласт сжал губы и судорожно замахал руками, стараясь содрать субстанцию, кажется, вместе с кожей лица. Скинул пиджак и принялся расстегивать рубашку.

Вера отвела глаза в сторону. Грозный охранник вел себя как истеричная девчонка.

– Сходите в туалет. Он двумя этажами ниже, – предложила она.

Ласт бросился прочь из лаборатории, и Вера не смогла сдержать довольной улыбки, которая тут же погасла. Нельзя терять ни минуты. Она достала нужную ампулу и новый шприц, наполнила его до краев. Уверенным движением закатала рукав блузки выше локтя. Иголка вошла в вену мягко, без сопротивления. Набрав полные легкие воздуха и задержав дыхание, Вера ввела себе содержимое шприца. Только после этого пальцы задрожали. Она не знала, будут ли какие-то побочные эффекты, однако, учитывая большую дозу, это было возможно, но сейчас они совсем не беспокоили. Если это поможет остановить Мирославу и ей подобных, то Вера готова заплатить.

Вера перешагнула через ползущую по полу к двери зеленую субстанцию, подошла к раковине и бросила пустой шприц и ампулу в желтый контейнер с символом биологической опасности. В соответствии с регламентом, к концу рабочего дня этот контейнер заменят, и никто не узнает, что именно было внутри. Вера расправила рукав блузки и вымыла ладони холодной водой. Ее взгляд скользнул к отражению в зеркале над раковиной. На коже шеи и лица показались розовые пятна. Вера приложила мокрые руки к горящим щекам. Расправила волосы по плечам. Вымученно улыбнулась себе и заметила, что над верхней губой выступили капельки пота.

Это все от волнения, решила она. Не каждый же день она решает восстать против Мирославы и этой проклятой Вечности.

В ушах зашумела кровь. Перед глазами запрыгали черные точки. Ей нужно присесть. Это от усталости. Слишком много она пережила за последние дни. Как бы она хотела, чтобы Аарон сейчас был рядом. Зубы застучали от озноба. Во рту появился привкус металла. Вера дотронулась до нижней губы, а затем посмотрела вниз – на кончиках пальцев была кровь.

Паника захлестнула с головой, Вера покачнулась и свалилась со стула на пол, попыталась подняться, но ноги и руки не слушались. Неужели препарат подействовал так быстро? И так сильно?

При каждом вздохе в легких что-то лопалось, точно маленькие пузыри. Кровь в венах жглась. Перед глазами потемнело.

Нос щекотал резкий запах дезинфицирующего средства. Все еще с закрытыми глазами Вера повела кончиком носа и почесала его. Рука была невероятно тяжелой, но Вера могла ей шевелить. Над левым ухом что-то пищало через равные промежутки времени. Это, должно быть, ее сердцебиение, ровное и сильное. Во рту не осталось привкуса металла, значит, кровотечение прекратилось. Вера с трудом приоткрыла глаза – веки как будто приклеились к глазам. Она лежала в комнате, похожей на больничную палату. В левой руке торчала иголка, прикрепленная к коже пластырем. Через прозрачную мягкую трубочку