Парень переводит на меня взгляд и осматривает с ног до головы до тех пор, пока не задерживает его на моём лице. Никто не произносит ни слова, и я не могу больше молчать. Это напряжение невыносимо давит на меня. Это так страшно. Я чувствую необходимость защитить… Лазарро от него самого.

– Добрый вечер, Константин. Я Лавиния, – широко улыбаясь, иду вперёд и подхожу к нему. Наклоняясь, целую его шершавые щёки и выпрямляюсь.

– Мы пришли, чтобы проведать тебя. Говорят, ты любишь закаты и рассветы. Я тоже. Удивительно, сколько красоты можно увидеть в обычных солнечных лучах, правда? – мягко добавляю.

Пальцы парня двигаются. Слабо. Дрожат. Но он нажимает ими на какие-то кнопки вмонтированные в подлокотники кресла.

– Нравится, – раздаётся голос компьютера. Чёрт, главное, не расплакаться от сопереживания ему.

– Нравится, – повторяется ещё раз слово.

– Мне тоже нравится. Я в Италии впервые в жизни. Я родилась в Англии и долгое время жила там. Всё то время, пока не прилетела в Америку и не встретила Лазарро…

– Нравится. Нравится. Нравится, – перебивает меня мужской голос, смонтированный компьютером.

– Тебе нравится Англия? Я могу рассказать тебе о ней…

– Нравится. Нравится. Нравится, – быстро повторяются слова.

– Она. Моя! – раздаётся рычание за моей спиной. Я дёргаюсь от страха, а Константин переводит взгляд на брата, рывком дёрнувшего меня к себе.

– Она моя!

Недоумённо смотрю на Лазарро.

– Ты рехнулся? Это здесь при чём? – возмущённо шепчу на английском.

– Ему нравится не то, что ты хочешь рассказать, а то, что он видит, Белоснежка. Видит он тебя. Ты моя. Я не отдам. Я уже достаточно ему отдал, – шипением отвечает Лазарро.

Шокированная охаю от его нелепых выводов. Это же глупость! Боже мой, Константин инвалид, а я не первая красавица этого мира, чтобы вот так реагировать на обычную человеческую эмоцию радости от общения!

– Я ждал тебя, – неожиданно проносит лишённый эмоций механический голос робота.

И я, и Лазарро оборачиваемся к Константину. Тот впивается сверкающим и заинтересованным взглядом в Лазарро. Его палец скрючен, но он упрямо нажимает им на кнопки на подлокотнике кресла.

– Ты приехал. Я ждал тебя. Нравится. Я ждал тебя. Брат.

У меня спирает дыхание от этих слов. Локтем незаметно пихаю Лазарро в бок, а он с силой стискивает зубы.

– Пожалуйста, – едва слышно умоляю его.

– Останься со мной. Я готовил вопросы много лет. Я научился двигать пальцем. Я хочу говорить с тобой. Брат. Останься со мной.

У меня словно ком в горле застрял. Я даже шелохнуться не могу.

– Нравится. Красиво. Нравится, – Константин смотрит на нас. Он словно пытается улыбнуться, но его губы не двигаются. Они статичны.

– Я люблю смотреть на фотографии. Брат. Нравится. Красиво. Я ждал тебя.

Кажется, я сейчас потеряю сознание от бури эмоций, проносящихся через моё тело и сердце.

– Тебе показывали фотографии Лазарро? – нарушаю ставшее уже ненормальным молчание с нашей стороны.

– Да. Нравится, – Константин переключает ответ.

– Фабио часто к тебе приходит? – Отхожу от Лазарро, и парень что-то вновь нажимает на подлокотнике, подъезжая ко мне.

– Нет. Нравится. – Его коляска касается моих ног и немного толкает меня в сторону.

– Нравится.

Он как будто толкает меня дальше, и я делаю пару шагов. Константин едет на меня до тех пор, пока я не падаю на кровать. Тогда он останавливается напротив меня на пару мгновений и отъезжает назад.

– Ты хочешь, чтобы я сидела здесь? – уточняю я.

– Нет.

Константин смотрит на Лазарро.

– Ты хочешь, чтобы мы оба сидели здесь? – спрашиваю я.

– Да. Нравится. Я хочу говорить.

– Лазарро, – шепчу, бросая на него, замершего у дверей, вопрошающий взгляд, но он не двигается.

– Хорошо. Давай, говорить. О чём ты хочешь говорить? Тебе нравится Италия? – спрашиваю и натягиваю улыбку.

– Да. Нравится. Я не знаю.

– Ты не видел других стран?

– Нет. Не нравится.

– Хм, ты видел их на фотографиях, и тебе они не понравились?

– Нет. Нравится.

– Ты просто не знаешь, каково это – ездить по странам, и поэтому не понимаешь, нравится ли тебе Италия?

– Да. Да. Да.

Довольно улыбаюсь Константину.

– Знаешь, я тоже не была во многих странах. Я долгое время жила в Англии. Точнее, двадцать семь лет, и только недавно оказалась в Америке, в Нью-Йорке, а теперь здесь. Всё благодаря твоему брату…

– Больно.

Озадаченно приподнимаю брови.

– Прости? Мне не больно.

– Больно. Брат. Больно. Не нравится.

Обращаю умоляющий взгляд к Лазарро, чтобы он хотя бы что-то сказал, потому что я не разбираю того, что мне говорит Константин.

– Он думает, что я тебя бью, как отец бил нашу мать, и считает, что тебе больно быть со мной, – сухо нарушает молчание Лазарро.

– Да. Да. Не нравится. Больно.

– Боже мой, нет. Нет, – быстро мотаю головой. – Мне не больно. Лазарро другой, Константин. Вероятно, он просто выглядит немного злым и устрашающим, но это совсем не делает его плохим. Это делает его одиноким. Он своеобразный мужчина, но мне рядом с ним не больно.

Ложь. Не всегда рядом с Лазарро прекрасно, но уж точно, его брату не стоит об этом знать.

– Нравится. Хорошо. Да. Нравится.

– Она моя…

– Иисусе, Лазарро, да успокойся! – не сдерживаюсь я и повышаю на него голос. – Успокойся, чёрт бы тебя побрал! Ты совсем из ума выжил со своей обидой. Это уже ненормально, слышишь? Ты ведёшь себя, как урод сейчас…

– Нравится. Нравится. Нравится.

Удивлённо перевожу взгляд на Константина.

– Ты понимаешь английский? – шепчу я.

– Да.

– Прости, что я повысила голос, но он выводит меня из себя. Он наглый и неадекватный порой. Я не знаю зачастую, как, вообще, с ним говорить, потому что он не хочет вести диалоги. Ему не нравится говорить. Он молчит, молчит и снова молчит, а потом его прорывает. И когда его прорывает, то это ставит меня в тупик. Прости меня, Константин.

– Нравится.

– Тебе нравится, когда я рассказываю о нём?

– Да. Да. Да. Нравится. Да.

Тихо смеюсь и смачиваю губы.

– Что ж, раз Лазарро пока не готов сам за себя ответить, то я могу рассказать о нём…