chitay-knigi.com » Научная фантастика » Война самураев - Кейра Дэлки

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 97 98 99 100 101 102 103 104 105 ... 146
Перейти на страницу:

— Понимаю, владыка.

— Тем не менее угрозу Киёмори нельзя оставлять без ответа, иначе он станет деспотом еще хуже Нобуёри. Я подумаю над вашими словами, Дзёкэн. Непременно подумаю.

— Да вдохновит вас Амида, владыка, — ради всех нас.

Тревожные вести

Кэнрэймон-ин ощутила, как от лица отлила кровь.

— Отец что сделал?

Минул только второй день после того, как Киёмори вернулся в Хэйан-Кё, а императрица уже видела, как переменился мир. Ее мать, Нии-но-Ама, вздохнув, покачала головой:

— Дружина Тайра взяла под надзор весь город. Никто не смеет пошевелиться, боясь навлечь гибель на свою семью. Киёмори потребовал, чтобы регента, а ныне канцлера лишили должности, а вместо него канцлером и главным министром утвердили его зятя, Мотомити. Государственный совет трепещет перед карателями Киёмори, поэтому скорее всего подчинится его воле, ибо им некого призвать на свою защиту и некому за них заступиться. Многие царедворцы в ожидании расправы бегут в дальние земли. Кто-то, боюсь, предпочтет и вовсе проститься с жизнью, нежели дожидаться, пока на него падет ярость твоего батюшки. — Нии-но-Ама умолкла, чтобы откашляться, хотя то, что она издала, больше походило на смешок. — Признаюсь, не ждала от старого мерина такой прыти. Не навлекай он на страну погибель, я могла бы им восхищаться.

Кэнрэймон-ин в оторопи воззрилась на собственные ладони.

— Я слышала, фрейлины плачут, но они так и не признались мне, почему покидают дворец. Он так опустел за последние часы… Почему? Зачем отец все это творит?

— Если рассуждать терпимо, — ответила Нии-но-Ама, — я предположила бы, что Киёмори превыше всего ставит благо своего клана. Он пойдет на все, даже погубит наш мир, только бы Тайра оставались у власти.

— А если нетерпимо?

— Сказала бы, что им движет простая гордыня. Он всегда был гордецом, твой отец, даже во времена молодости, когда носил высокие гэта и глядел на всех свысока. Таким и остался. Разве что еще укрепился в своей сущности.

— А твой отец, Царь-Дракон, ничем не может помочь?

— За этот вопрос даже рыбы в пруду подняли меня на смех. «Ты свой выбор сделала, — говорит отец. — Так смирись с этим».

Кэнрэймон-ин вздохнула:

— Что же мне делать? Сегодня я мельком видела мужа, и он был напуган, как никогда. Напуган по-настоящему!

— Тебе бояться нечего, — отозвалась Нии-но-Ама. — Ты дочь Киёмори, мать его внука и будущего императора. Твое положение — наикрепчайшее в мире.

— Да, но чтобы мой сын взошел на трон, муж должен его покинуть! Что будет с бедным Такакурой?

Нии-но-Ама уронила взгляд на сияющий кедровый пол.

— Этого я сказать не могу.

Грубая повозка

Отрекшийся государь Го-Сиракава пробудился от криков и топота ног. Еще не отойдя ото сна, он сел на своем ложе, ожидая уловить в воздухе запах пожара.

В этот миг сёдзи с громким стуком распахнулась, и к нему вбежала прислуга.

— Владыка! Вы не спите?

— Нет. Который час?

— Час Обезьяны, господин, уже почти рассвело. Усадьбу Ходзидзё окружили воины! Они требуют вас!

«Ходзидзё, — напомнил себе Го-Сиракава, — но не То-Сандзё. Прошлое не повторяется». Однако, заворачиваясь в охотничье платье, он невольно представил, будто какой-то демонической силой перенесся назад во времени, к самому жуткому повороту своей судьбы. Выйдя в коридор, Го-Сиракава увидел, как женщины — служанки и знатные дамы — бегут, даже не прикрывая лиц, в страхе, что их вот-вот поглотит огонь. Со всей поспешностью, какую позволяли его старые члены, государь-инок выбежал за главные ворота на улицу.

Он был уже почти готов встретить там призраков Нобуёри и военачальника Ёситомо, взирающих на него сверху вниз со своих коней-драконов, а увидел всего-то Тайра Мунэмори — оробевшего, едва владеющего скакуном.

— Мунэмори-сан! Что это значит?

В ответ Тайра, отводя взгляд, указал на грубую воловью повозку, которая подкатила к воротам:

— Владыка, я должен просить вас скорей сесть в карету.

— За какие грехи должен я вновь переживать свои худшие минуты? — воскликнул Го-Сиракава. «Неужели нас подслушали, когда Дзёкэн давал мне совет? Однако я не подписывал никаких воззваний к Минамото. Тайра нечем доказать, что я замышлял против них!»

Впрочем, безмозглый Нобуёри был далеко не так суров на расправу. В этот раз ему, Го-Сиракаве, не отделаться одним заключением в библиотеке, а прогулка в карете может обернуться дорогой на плаху.

— Что затеял твой отец, Мунэмори? За какую провинность он так меня притесняет? Если я и направлял своего сына в делах государства, то лишь потому, что он еще молод. Однако, буде это неугодно князю Киёмори, я перестану давать ему советы.

— Я не знаю, владыка, — отвечал Мунэмори. — Отец лишь велел передать, что в городе может разразиться смута и он желает препроводить вас в усадьбу Тоба — ради вашей же безопасности.

Усадьба эта некогда принадлежала отцу Го-Сиракавы, прежнему государю-иноку Тобе, и, давно запущенная, стояла на самой окраине города.

— Значит, меня ожидает изгнание?

— Не знаю, господин.

— Дозвольте хотя бы взять с собой стражу и челядь!

— Не могу, владыка. Прошу, поторопитесь.

— Мунэмори-сан, как же я поеду без охраны? Вы ведь не допустите, чтобы бывшего государя подвергли такой опасности? Поезжайте же со мной и будьте моей стражей. Вы, Тайра, всегда с честью служили мне и всему нашему дому, так что зазорного в том ничего нет.

Мунэмори смятенно оглянулся.

— Я… я… Не могу, повелитель. Мне нужно знать волю отца. Прошу вас пожаловать в карету. Второго То-Сандзё нам не надо.

Го-Сиракава сник, поняв, что Мунэмори не обладает крепостью духа своего брата Сигэмори. «Теперь Киёмори не остановить. Может статься, жить мне осталось лишь несколько часов». Повесив голову, он забрался в нутро кареты. Только его престарелой кормилице, ныне монахине, дозволили сопроводить его в путь. Вся свита, которую ему отрядили, состояла из нескольких простолюдинов, числившихся в дворцовой страже, уроженцев севера. Ни один вельможа Тайра не вызвался охранять отрекшегося императора. Его утешало лишь то, что усадьба Ходзидзё не была предана огню и вдогонку ему не летят вопли гибнущих слуг и гостей.

Когда солнце взошло, заливая светом мостовую Судзяку, горожане вышли проводить выезд Го-Сиракавы. Многие, не таясь, плакали, ибо весть о произошедшем уже донеслась до них, и теперь все, как и сам узник кареты, опасались худшего.

«Вот, значит, до чего дошло, — твердил в уме Го-Сиракава, закрыв лицо рукавами. — Вот до чего дошло».

1 ... 97 98 99 100 101 102 103 104 105 ... 146
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 25 символов.
Комментариев еще нет. Будьте первым.
Правообладателям Политика конфиденциальности