даже не бледный, а иссиня желтый цвет. «И этот бедняга – приятный сюрприз?!» – подумала с ужасом Мира, как вдруг узнала человека. Генри Хортон, кайр Сорок Два.

- Ваше величество, - сказал калека, - позвольте вас поблагодарить.

- Святые боги, за что?!

- За лекаря, которого прислали ко мне. Он сотворил чудо. Я жив.

- Как это… что произошло?

Ворон вмешался для пояснений:

- До недавнего времени кайр Сорок Два находился в таком плачевном состоянии, что всякий раз, приходя в чувства, просил о милосердии. Лорд Роберт Ориджин был готов его проявить. От помощи Натаниэля он отказывался, поскольку не доверял. Однако послал на Бэк курьера с письмом генералу Хортону, отцу кайра. Третьего дня курьер вернулся с ответом: «Терять нечего. Коли есть хоть один шанс – приступайте». Под охраной моих людей Натаниэль позавчера произвел операцию.

- Позавчера?..

- Да, ваше величество, - сказал кайр. – Вчера мне уже стало лучше. Сегодня счел нужным прийти к вам с благодарностью.

- Но у вас же были…

- Переломы костей таза, обоих бедер, повреждение внутренних органов. Как видите, уже нет. Я говорю вам: лекарь Натаниэль сотворил чудо!

Теперь Мира иначе взглянула на кайра. Да, он был истощен, однако все следы травмы исчезли. Не наблюдалось ни бинтов, ни шин, ни колодок. Кайр ясно мыслил и твердо говорил. За исключением отнятых ног, он был… здоров!

Ее потрясенный взгляд Сорок Два понял по-своему.

- Знаю, что вы думаете: быть калекой – хуже смерти. Я тоже так думал раньше. Но теперь понял, как сильно заблуждался. Я жив, имею руки и голову. Смогу послужить Агате сотней способов. Буду обрабатывать данные разведки, изучать документы, делать выводы. Писать книги о военном деле. Помогать лорду Роберту с казначейством – уверен, там нет ничего сложного. Натаниэль, этот святой человек, сказал даже больше. Он сможет сделать такие протезы, с которыми я встану из кресла! Сражаться не сумею, но буду ходить на своих двоих, только с тростью. Ваше величество, я всем обязан Натаниэлю – а значит, и вам!

Мире перехватило горло. Кайру никто не сказал, что на самом деле случилось в гробнице. Он должен не благодарить ее, а ненавидеть!

- Я очень рада вашему выздоровлению. Но не приписывайте мне чужих заслуг. Ваш спаситель – Натаниэль, а не я.

Сорок Два кивнул:

- Он предупредил, что вы так скажете. И просил передать вам одну записку.

Мире подали клочок бумаги. Она прочла: «Умрет, взлетит на Звезду и вернется обратно. Назовет себя особенным словом. Пойдет через Нортвуд на Первую Зиму. Шанс еще есть!»

Мира глянула на кайра, и тот покачал головой:

- Не знаю, о ком это. Я не умирал, я не особенный и в Нортвуд не собираюсь.

Ответ Мира узнала вечером.

Волна пришла из Флисса в Алеридан, из Алеридана - в Эрроубэк, а оттуда – в Фаунтерру. Отправленная из вильгельминского аббатства, она адресовалась всем: владычице и двору, армии и церкви, простым горожанам столицы. Волна содержала следующее.

«Избранник богов, победивший смерть, обращается к вам. Волею владык подземного царства мне дана великая сила: власть над Священными Предметами. Я употреблял ее на то, чтобы бороться с грехом и пороком, но в трудный час усомнился в себе. Тогда боги послали испытание.

Жутчайшим способом я был умерщвлен, познав страшные муки. Лишенный тела, воспарил на Звезду. Ульяна Печальная взяла меня за руку и сказала слова: «Отринь сомнения! Ступай назад в подлунный мир, возьми себе новое тело. Используй силу Предметов и объедини людей под своим праведным началом. Отныне ты – Избранный богами!»

Я вернулся в мир людей, чтобы творить добро и сокрушать порок. Я не сложу меча, пока всюду под луной не воцарится вера и справедливость. Теперь я выступаю в поход на земли Нортвуд и Ориджин, дабы разбить их жестоких лордов и дать облегчение несчастному народу. Кара, постигшая Ориджинов, да послужит назиданием для всех!

Граф Виттор Кейлин Агна, Избранный»

Вместе с расшифровкой волны на стол ее величества легли копии голубиных лент – целых четыре сразу. От генерала Хориса из Закатного Берега, от графа Флеминга и леди Лауры Фарвей, и епископа Амессина из боевого братства.

Все гласили одно и то же: Виттор Шейланд погиб, улетел на Звезду, а потом вернулся к жизни! Кроме того, леди Аланис Альмера убила приарха. Ее ждет страшное наказание.

* * *

Незадолго до полуночи Натаниэля привели к императрице. Робкий, как никогда, он глядел в пол и ломал пальцы.

- Ваше величество…

- Сударь, вы совершили доброе дело, исцелив кайра Хортона. Я признательна вам тем более, что нахожусь в долгу перед этим воином и его однополчанами.

- Я сделал лишь малость.

- Вот именно, - жестко сказала Мира. – Когда вы сумели применить Руку Знахарки, я вдруг подумала: а если и я могу говорить с различными Предметами?!

- Совершенно очевидная мысль. Странно, что раньше она вас не посетила.

- Ничего странного! Каждая Праматерь владела лишь одним Предметом!

- Во времена Сошествия было мало Предметов, их едва хватило по одному на брата. Но Прародители умели пользоваться разными…

- Так научите и меня!

Нави скис на глазах.

- Эх… Вы и так меня не любите, а теперь станет совсем худо. Нет, я не могу вас научить.

- Не правильней ли сказать – не хотите?

Он вздохнул.

- Я ждал и боялся момента, когда вы наиграетесь с Перчаткой и потребуете еще. Есть три железных довода, чтобы не обучать вас владению Предметами.

- Назовите же их!

- Как будто вас можно убедить аргументами… Ладно, вот первый. Большинство Предметов в мире – бесполезны для вас. Почему Кукловод, завладев целым Даром и достоянием Династии, извлек такую ограниченную пользу? Да потому, что девять из десяти Предметов – не автономны. Это детали, фрагменты больших механизмов. Условно говоря, шестеренки. Абсолют – одно из таких устройств. Как видите, его сборка заняла годы.

- Значит, затратив несколько лет и сотен тысяч эфесов, я тоже смогу собрать божественное устройство?

- Нет у вас нескольких лет! Если не остановить Пауля с Кукловодом, то не будет и нескольких месяцев! Живите только настоящим.

- Хорошо. В настоящий момент в Фаунтерре находится около сорока Предметов…

- Тридцать девять, если быть точным.

- Каждый десятый от сорока – это четыре Предмета, способных работать самостоятельно.

- Вы правы, именно четыре. Тут вступает в силу