Аран ничего не ответил.

– Мы же уже и почву подготовили, чтобы, так сказать, народное мнение хоть как-то на свою сторону перетянуть. Дескать, мы тут не при делах, у нас был с Аниго мир, но предатель Зандр хотел нашему мирному соглашению помешать и, чтобы развязать ненужную войну, нанес нестерпимое оскорбление нашему доброму союзнику, императору Аниго. Народ бы съел это. Понимаешь, съел! Дескать, это все между Зандром и Аниго, а мы тут вроде и ни при чем. Да, Саифию пришлось бы отдать, но и в этом вина Зандра. Его вина – его земли. Ну и наши тоже, конечно, но кто бы стал так далеко копать… В конце концов, что важнее для простого холопа? Мир или какая-то провинция на юге страны? И так ведь все хорошо начиналось. В последний момент успели отправить Фетехи, двоюродного моего, чтобы все уладить, чтобы умиротворить Аниго и его аппетиты. Я даже свое согласие дал на то, что если Аниго будет настаивать на кровной мести, то он может делать с Зандром все, что ему хочется. Сам напросился, в конце концов. Но он и тут нам насолил: сына-то ведь его так и не нашли! Вот Аниго и пошел дальше…

Аран молчал.

– Ну что ты молчишь, так или нет? – В очередной раз не дождавшись ответа, король тоже замолчал, собираясь с мыслями. – А знаешь что, мы его завтра отпустим, – радостно сказал он, воодушевившись новой идеей. – Завтра же. Дескать, ошибка произошла. Принесем извинения, и, может, еще и удастся замять все. А, ты как думаешь?

Аран громко цокнул языком и присвистнул.

– Нет, ну ты дурак или притворяешься? Совсем тебя, что ли, смола довела? Да ты сядь, сядь, не напрягайся. Тебе вредно. Во-первых, ты его видел сейчас? Он же не соображает ничего. А ты с ним договариваться собрался. Во-вторых, как ты думаешь, что Аниго со своей армией делал во владениях Касы? Горами любовался? Мало ему стало твоей Саифии, недооценили мы его аппетиты, все королевство захотел взять под шумок, под предлогом того, что, дескать, кровная месть не удалась. Вернее, не полностью. Ты это-то хоть пойми. А посему – смена планов. Тебе рано еще подробности знать. Мы вышли на финишную прямую, так сказать, вот что важно.

На этот раз король не нашелся что ответить.

– Ну что ты смотришь на меня собачьими глазами? Ломает? Да не отнекивайся, вижу, что ломает. Смолу хочешь? Ну на, вот тебе, жуй.

Король быстро вскочил со стула и подбежал к Арану.

– Спасибо, – робко пробормотал он.

– Да ты не волнуйся, я все улажу завтра.

Ксермет поднял глаза на Азиза, который жадно ловил каждое его слово, позабыв про кролика, который уже успел остыть.

– В общем, дальше я не стал слушать, и так все было понятно. На следующий день Аран все уладил, как и обещал. Аниго сожгли в железной клетке на главной площади. Ну это ты уже и сам знаешь, сам там присутствовал.

Азиз поежился, вспоминая душераздирающие крики и тошнотворный запах паленого мяса.

– А я в тот самый день поклялся, что отомщу Бекрусу и за свою семью, и за свою страну. Ему и Арану.

– А Касе ты про это рассказывал?

– Да, в тот самый вечер. Он был на грани между недоверием и злостью. Но, как ты сам знаешь, атака безумных на Ондар не заставила себя долго ждать. А после этого было уже не до того.

Наступило молчание. Где-то вдалеке гулко ухнула сова.

– Спасибо, – сказал Азиз после долгой паузы.

– За что?

– За откровенность.

Они молча доели кролика, и Азиз стал готовиться ко сну. Ксермет закидал тлеющий костер и начал присматривать место для караула. Теперь, когда их осталось только двое, ночь обещала быть долгой.

– Ксермет, а что такое эта смола? Ну, которую Аран королю давал? – спросил вдруг Азиз, расстилая на земле овечью шкуру.

– Так алхимики называют меж собой одну смесь. Она тягучая получается и по виду на смолу похожа. Говорят, что если ее пожевать, то тебя начинают посещать сказочные видения. Люди рассказывают, что они бывают в далеких невиданных местах, общаются с духами умерших или даже видят свет, исходящий от самого Алатфара. Но, когда действие смолы проходит, все тело пронзает острая боль и мышцы начинает выворачивать в разные стороны. И чем дольше жевать эту смолу, тем короче становятся видения и тем длиннее приступы боли. Но никто, кто хоть раз ее попробовал, не смог еще остановиться. Люди делают все возможное, чтобы раздобыть новую порцию этого зелья. По крайней мере, так Аваки мне рассказывал. Еще он говорил, что практически никто не знает, как и из чего ее готовить. Сам Аваки уверял, что он знает.

– Ясно.

Азиз завернулся в шкуру и повернулся на бок. Он еще долго лежал с открытыми глазами, обдумывая услышанное. Ксермет сидел неподалеку, всматривался в лес и едва заметно улыбался. Одним камнем на душе у него стало меньше.

Вот уже несколько дней жизнь Андрея протекала по монотонному малоприятному сценарию. Практически все свое время он проводил в пещере, куда его неизвестно почему затолкали несколько дней назад в компании дикаря с пробитой головой.

В качестве камеры для заключения эта пещера, по мнению Андрея, годилась весьма условно и с большими оговорками. Пол здесь был не просто неровным, но обладал несколькими острыми выступами в разных местах, так что как Андрей ни старался, ему все равно не удавалось найти такую позу, в которой ничто не врезалось бы ему в бока или спину.

Кроме этого в длину пещера была тоже очень скромных размеров. Из-за этого голова Андрея, несмотря на поджатые ноги, постоянно упиралась в деревянные прутья решетки, которую Парес заботливо приделал к узкому входу. Ночью ко всеобщему дискомфорту также добавлялись связанные за спиной руки.

Единственным предметом роскоши была овечья шкура, за которую Андрей был поистине благодарен Джаду. Насколько Андрей понял за эти дни, Джад был лидером этой небольшой странной группы. И хотя он сам отдал приказ упрятать Андрея в этот природный карцер, уже через несколько минут опять открыл дверь и протянул ему овечью шкуру. Несмотря на то что дожди окончательно закончились и ночи стояли сравнительно теплые, ее пользу трудно было переоценить, особенно когда приходилось собственным телом обогревать холодную бесконечность каменных стен.

Наличие сокамерника тоже не слишком радовало Андрея. Дикарь был гораздо больше размерами, и его обмякшее тело занимало львиную долю их жизненного пространства. Кроме этого, он постоянно ворочался во сне, переворачиваясь с боку на бок. При этом постоянно задевал Андрея коленями и локтями. В довершение ко всему, от него исходил стойкий запах многодневного пота.

Судя по всему, его хорошо приложили по голове чем-то тяжелым. Возможно, гораздо сильнее, чем хотели, потому что убивать его никто явно не собирался. Как раз напротив, Айтана, белокурая миниатюрная девушка, которая неизвестно как оказалась в этой мужской компании, постоянно делала ему перевязки и промывала рану. Андрей чувствовал невольную зависть к дикарю, которая периодически граничила с ненавистью, так как он хоть ненадолго мог покидать их тесную темницу. Пусть даже и без сознания.