такого отношения к подобным нам. Все, кто не согласен, могут сами себя в костры засунуть, всё милосерднее будет, нежели то, что их ждёт. Мы веками терпели. И не вмешивались. Ни во что не лезли. Всё ждали, когда это наконец завершится. Когда закончится эта ненависть. Когда все придут в себя. Но хватит. Больше терпеть мы не станем, — добавила цинично практически в ультиматуме, а затем переключилась на того, кто стоял рядом со мной. — С каких пор драконы вообще ведут переговоры? Вы же тут типа переговоры решили затеять, я правильно поняла, повелитель? — бросила уже насмешливо конкретно ему.

Венценосный едва ли обманулся её напоказ беззаботным тоном. На лицах и руках каждой из ведьм было такое количество рун, часть из которых он уже имел опыт наблюдать в действии благодаря мне, что мирным их пребывание едва ли можно назвать, они лишь подтверждали каждое озвученное ею слово. В случае необходимости тут ни одной живой души не останется, когда руны будут активированы и даже не все.

— С тех самых, когда я первым их вам предложил, — сухо отозвался Айден. — Все имеют право на выбор: и вы, и они, не только мы, — в последнем явно имел в виду не нашу пару, а скорее всех чешуйчатых представителей.

И вряд ли заметил хоть кто-нибудь, но вместе со сказанным он придвинул меня к себе плотнее. Помимо ведьм. От Сиды это как раз не укрылось. Как и от Каи. И если в глазах последней зажглось понимание, то та, чей дар было понимать язык всех существ, неодобрительно скривилась. Непременно высказалась бы и вслух, но…

— Наглая ложь! Проклятье невозможно снять!

Я не сумела определить, кто именно из судей это выкрикнул, когда я посмотрела на них, рты всех были закрыты. И вовсе не из-за моего внимания. Из-за той, кто тоже на них уставилась всё с тем же неодобрением.

— Кто сказал? — ехидно протянула Сида. — Ты? Или ты? А может ты? — попеременно смерила взглядом каждого из старцев в хламидах. — Кто? — уже не спрашивала, скорее требовала ответ.

Вполне ожидаемо, ни один из мужчин на требование не поддался. Недаром самый старший из них до сих пор молчал, продолжая пребывать в непосредственной близости от Сиды, которая именно о нём как раз забыла. По лицу ария Вэрриса стекал пот, и то было единственным признаком в его безуспешных попытках начать снова двигаться. Даже губы не поддавались, чтоб начать шевелиться, застыли на начале предыдущей насильно оборванной ведьмой речи. Не знаю, что она с ним сделала, но проклятие было весьма впечатляющим.

И тут…

— Покажи им, — вкрадчиво и весомо произнёс чёрный дракон.

Мне сказал. На других не смотрел вовсе. И совершенно точно знал то, почему я не сделала этого раньше. Как и то, почему я промолчала.

— Это плохая идея, — покачала я головой, стараясь говорить так, чтоб нас больше никто не услышал. — Я не…

Тоже не договорила. Умолкла в тот миг, когда его ладонь на моей талии сдвинулась к моей ладони. Супруг аккуратно обхватил каждый пальчик, бережно сжимая, и приподнял достаточно высоко, чтоб жест не остался без всеобщего внимания. Оставалось всего ничего, и мой кулак будет сомкнут, а в нём появится то, о чём шла речь. Но не сомкнул. Ждал, что это сделаю я сама, перестав сомневаться.

Да и как не сомневаться?!

Тогда, когда стоит мне сделать это, и не останется никого, кто не задастся вопросом, почему же в таком случае проклятие до сих пор действует?.. Слишком огромный риск. Неоправданный. Риск, которым я могла бы спасти каждую ведьминскую жизнь, но риск, который ставил под сокрушительный удар то «самое ценное», что требовалось отдать взамен. И я точно знала, что скорее погибну сама, чем подвергну ему того единственного, что воистину стал для меня важнее всего и вся в этой жизни.

Но… всё равно сделала.

Потому что он так хотел. Потому что решил, что оно того стоит. И я очень надеялась, потому что превосходно знал, как со всем этим справиться, а не потому, что в отличие от меня готов принести подобную жертву. Материализовавшийся в моём сжатом кулаке нож засверкал мириадами магических всполохов, заточенных в непробиваемые стеклянные грани. И так ярко, что смотреть было больно. Но смотрели на него все. За исключением меня. Я же смотрела на того, кто продолжал поддерживать мою руку, и сам по себе являлся моей безусловной поддержкой в этом жестоком мире.

— Убийцы грехов не существует!

— Это всё обман! Подделка!

— Не верьте ведьмам! Нет никакого убийцы грехов!

Вот что заставило меня перестать на него смотреть. Просто потому, что… какое же точное определение прозвучало от судей о том, что я держала в своей руке!

Откуда им знать, что это?

Если только они и сами не в курсе о способе, что безотказно снимет проклятие драконьей крови. Недаром император сказал, что достичь мировой будет непросто. Всё из-за них? Не только из-за категоричности моих сестёр по дару. Им же, судя по происходящему, даже обещание снять проклятие недостаточно, чтоб перестать испытывать ненависть к другой магической расе. Им… нужна лишь месть? Продолжающиеся казни на кострах. Хаос. Страх народа. Власть. То, что они могут контролировать. Во благо себе. Ни на секунду ведь ни задумались о том, что это правда может быть шанс на лучшую жизнь. Для всех.

Но и это не самое худшее!

Хрип…

Короткий. Тихий. С разливающимся запахом крови в воздухе, который я каким-то неимоверным образом ощутила за считанное мгновение, безошибочно определив, откуда он исходил. И боль. Всепоглощающая. Отравляющая разум. Самая жестокая из всех, что доводилось испытывать. Всем нам. Подлая. Со вкусом предательства. Боль пронзила также безжалостно и неумолимо, как и изогнутый полумесяцем зазубренный клинок, вошедший со спины так глубоко, что его остриё прошло насквозь, показавшись наружу совсем рядом с ведьминским сердцем. Сердцем, что пропустило удар.