Он почувствовал прилив тепла к своим щекам.

– Извини, я не хотел этого.

Хлоя тихо засмеялась.

– Думаю, отчасти ты хочешь именно этого, но мы оставим это пока.

К сожалению, она была права. В его работе устрашение и давление являлись обычными приемами. Однако в случае с Хлоей Доминик не собирался добиваться ее уступчивости с помощью устрашения.

– Получив наследство миссис Ламотт, я пыталась повидать Гриффина, – сказала она, когда они вновь заняли свои места. – Я письменно обращалась с просьбой о визите к дяде Бартоломью, но он настаивал на том, чтобы я держалась подальше. Он говорил, что Гриффин вполне счастлив без матери и что мое появление в его жизни могло только принести вред.

– Такой ответ не был неожиданным, не так ли?

– Веришь или нет, я была удивлена. Я надеялась, что после стольких лет мой дядя простил меня. Но это оказалось не так.

Боль в ее светло-карих глазах вызвала у него желание усадить ее себе на колени и утешить.

– Почему ты не принудила этого негодяя вернуть тебе сына?

– Я опасалась, что он поднимет шум, и в результате до ушей Гриффина могут дойти дурные слухи обо мне. Я решила подождать, когда дядя отправит его в школу, как он обещал, кстати, на мои средства. Тогда я смогла бы лучше контролировать обстоятельства встречи с ним.

Доминик кивнул.

– Но потом дядя умер, и Гриффин сбежал в Лондон.

Она поморщилась.

– Мне потребовался год, чтобы с помощью очень дорогого сыщика найти сына. К тому времени он работал у Корморанта, где ты обнаружил его. Гриффин хорошо устроился в новой жизни, и, насколько мне известно, он упорно отказывался от твоей и чьей бы то ни было помощи.

Доминик молчал, и она с мольбой посмотрела на него.

– Я не знала, что делать. Гриффину было пятнадцать лет, и он верил, что я умерла. Каковы могли быть последствия моего внезапного воскресения? Учитывая, что ему рассказывали обо мне, захочет ли он признать меня или устроит скандал, в результате которого станет широко известна моя истинная личность?

Ее красивые губы сложились в презрительную усмешку. Доминику крайне не нравилось такое выражение ее лица.

– Подумать только, – продолжила Хлоя, – бывшая любовница герцога Камберленда восстала из мертвых. Не могу даже представить реакцию публики на такие новости. Если бы Гриффин оставался в Йоркшире, мы могли бы избежать злых сплетен. Но в Лондоне… лучше оставаться на безопасной дистанции – достаточно близкой, чтобы наблюдать за жизнью Гриффина, и достаточно далекой, чтобы он или кто-то другой проник в мою тайну.

– Ты никогда не была любовницей Камберленда, – прорычал Доминик. – Он соблазнил тебя однажды, когда ты была почти ребенком. Кроме того, Гриффин уже знал в то время, что ты жива, так как твой дядя признался в своем обмане на смертном ложе.

– Но я не знала этого, – тихо сказала она.

Ее сдержанная манера говорить вызывала у него раздражение, но Доминик старался подавить его. Он понимал, как тяжело ей было вести разговор на эту тему.

– Я ценю твое разумное и заботливое отношение к Гриффину, – сказал он наконец. – Но почему ты не пыталась связаться со мной? Ты же не думала, что я начну сплетничать по поводу твоего скандального прошлого. – Он произнес последнюю фразу с грустной иронией.

Хлоя опять тяжело вздохнула.

– Нет, не думала. Но ты был занят своими делами. К тому же я полагала, ты тоже не знал, что я жива. Ты был поглощен работой и проводил много времени в Португалии и Испании. Мне казалось, неправильно загружать тебя своими проблемами, учитывая, что тебе приходилось, насколько мне известно, иметь дело с трудностями, связанными с войной на Перинейском полуострове.

– Черт возьми, ты могла бы стать тайным агентом. Что еще тебе было известно обо мне?

Она улыбнулась.

– Очень многое. Например, то, что ты вращался в высших кругах. – Ее улыбка постепенно угасла. – И имел значительные связи с английским правительством и некоторыми членами королевской семьи.

Это, конечно, было главной проблемой. Именно по этой причине Хлоя держалась вдали от него и от других людей из ее прошлого.

– Ты хотела избежать встреч с Камберлендом и боялась, что связь со мной приведет тебя в этот круг.

Она немного помолчала, размышляя над ответом.

– Отчасти так, – признала она.

Доминик наклонился вперед, опершись руками о свои колени.

– Ты действительно думаешь, что я допустил бы твою встречу с этим ублюдком и позволил хотя бы на мгновение остаться в его компании?

Хлоя покачала головой, но ее губы оставались плотно сжатыми.

– Что тогда мешало тебе связаться со мной? – раздраженно воскликнул он.

– Я боялась возможного скандала. Это затруднило бы мою работу. Кроме того, должна признаться, я боялась привлечь к себе внимание. Я просто трусиха и уверена, ты, должно быть, ужасно разочарован во мне. – Она сморщила нос, глядя на Доминика и как бы стараясь смягчить огорчительное признание.

– Хлоя, я знаю, что ты храбрее многих женщин. Тебя предала твоя семья и оторвала от тех, кто мог бы защитить тебя. Несмотря на все это, ты смогла создать жизнь, достойную восхищения. – Он взял ее тонкие пальцы. Они были холодные и слегка дрожали в его ладони. – Я никогда не раскрыл бы ни одного из твоих секретов.

Она сжала его руку.

– Я сожалею, что не доверилась тебе, Доминик, и поплатилась за это, как видишь. Я знаю, что это не оправдывает меня, но это правда.

– А теперь ты доверяешь мне? – тихо спросил Доминик.

Когда Хлоя высвободила свою руку, внутри у него все сжалось.

– Да, конечно. Но…

– Что но?

– На самом деле я не знаю, каким ты стал теперь. – Она вздохнула. – И ты не знаешь меня после стольких лет разлуки. Боюсь, нам будет неприятно узнать, как сильно мы оба изменились.

Доминик хотел возразить, что она в действительности не изменилась, оставаясь такой же милой, нежной и доброй, какой была в юные годы. Но это не то, что она желала бы услышать.

– Что ты хочешь узнать обо мне, Хлоя?

Казалось, дыхание ее замерло на несколько напряженных мгновений. Затем она сложила руки на своих коленях и посмотрела ему прямо в глаза.

– У тебя было много связей, Доминик? Я имею в виду с женщинами. – Хотя ее голос замер в конце, она не отвела своих глаз.

– Тебя интересует, имел ли я любовницу? – спросил он, наблюдая за ее реакцией.

Ее щеки слегка порозовели.

– Да, или, может быть, ты пользовался другими услугами.

Доминик нахмурился.

– Я не понимаю, что ты подразумеваешь под этим.