– Отлично, – сказал он, гнусавя из-за соплей, заполнивших его нос.

– Превосходно, – сказала Пять Агат и села на каменное ограждение рядом с ним. – Как насчет посидеть здесь минуту-другую, пока Солнечные огораживают район? А потом я отвезу вас во Дворец-Восток.

Это ему невероятно понравилось. Это было легко. Восемь Антидот не поверил услышанному. В этот момент он подозревал, что ничему не верит, и это было ужасно. Он хотел верить правой руке императора, руке, принесшей клятву верности. Раньше он всегда ей верил.

– Что случилось? – спросил он.

– Много чего, – сказала Пять Агат. – О чем именно вы хотите услышать?

Он проглотил слюну. Услышал свой жалобный голос:

– Это все моя вина?

Пять Агат провела рукой по его спине. Один раз.

– Нет, – сказала она. – Вы ни в чем не виноваты. Разве что в том, что Девятнадцать Тесло попросила меня лично привезти вас, а я была сильно занята в это время. Но вы проделали отличную работу, позволив себя обнаружить, – позировали перед камерами, сидели не двигаясь. Я потеряла вас всего на несколько минут.

Выходит, на самом деле он ни минуты не был один. Через некоторое время он, вероятно, выскажет свое недовольство, но не сейчас. Город видел его и отправил к нему Пять Агат – или Девятнадцать Тесло отправила. Может быть, это одно и то же. Иногда трудно было сказать, где начинается Город и где кончается император.

– Извините, – сказал Восемь Антидот. – Вам из-за меня пришлось ехать сюда.

– Я принимаю ваше извинение.

– А все-таки что случилось? Я видел дым из метро. Там была… – Ему не хотелось спрашивать: «Там была бомба?» Ему казалось, что таким образом он придаст этому черты реальности.

– Состав сошел с рельсов, – сказала Пять Агат. – Это довольно серьезная проблема, удивительная. Со времени вашего рождения ни один поезд не сходил с рельсов.

– Со времени введения нового алгоритма, да?

– Да. – Ее, казалось, не удивило, что он знает об алгоритме, что он пришел к такому заключению. Восемь Антидот вспомнил, что у нее есть ребенок. Маленький, но, может, ребенок был умным, а Пять Агат умела верить маленьким, когда они высказывали правильные мысли. Это имело смысл. Ему очень хотелось, чтобы происходящее сейчас имело смысл.

– Кто-нибудь погиб? – спросил он.

– Пока нет, – ответила Пять Агат, промигав информацию на облачной привязке. – Некоторых отвезли в больницу, но пока все живы.

– Хорошо. – Он глубоко вздохнул. – Это тот самый состав, в котором ехал я?

Пять Агат задумчиво выдохнула.

– Может быть, – сказала она. – Было бы полезно узнать, как именно произошел сход с рельсов. И еще – что вы собирались делать, приехав сюда?

«Быть шпионом, – подумал Восемь Антидот. – Самому узнавать, что происходит». Но сказанное ею «может быть» дребезжало в его горле с такой силой, что он чуть не задыхался. Может быть, если он скажет ей правду, то ему придется отправиться домой и на какое-то время перестать быть шпионом.

– Я хотел узнать у одного человека, который не работает ни на министерство информации, ни на министерство войны, узнать кое-что о специальном уполномоченном Три Саргасс.

– Вы думали, что сумеете найти такого человека в космопорту?

– Да. Она улетела на «Цветочном узоре» и…

– О, как умно, – сказала Пять Агат. Восемь Антидот думал, что похвала доставит ему удовольствие, вызовет у него чувство гордости, как когда Одиннадцать Лавр или Три Азимут говорили ему, что он сделал что-то хорошо. Но он почувствовал только усталость. Наступило долгое молчание, тихое, созерцательное пространство. Он шмыгнул носом. От слез у него разболелась голова, и это тоже смущало его.

Наконец, Пять Агат поднялась. На ее белых брюках была земляная грязь, но ей это, казалось, ничуть не мешало.

– Давайте домой, ваше сиятельство, – сказала она. – Министерство юстиции и Солнечные уже перекрыли периметр. Не имеет смысла оставаться здесь и ждать сообщения, что это было – техническая неисправность или взрывное устройство.

Взрывное устройство. Типа того, о чем говорил икспланатль в тронном зале много-много дней назад. Бомба. В метро. Это было бы ужасно. Хуже, чем схождение с рельсов. В особенности если это случилось по вине Восемь Антидота.

– Вы думаете, – сказал он, заставляя голос звучать ровно, – что это было взрывное устройство?

– Я думаю, что вам и мне лучше дождаться доклада министерства юстиции, прежде чем начинать беспокоиться, – ответила Пять Агат. – Подождите реальных проблем, ваше сиятельство, и не принимайте на свой счет то, что не случилось с вами лично.

Она помолчала и улыбнулась, но это выражение исчезло с ее лица так же быстро, как появилось.

– К тому же я могу сделать и кое-что получше, чем доставить к вам капитана «Цветочного узора», – добавила она. – Как насчет поговорить с самим уполномоченным?

* * *

Шаттл полетел в систему Пелоа с Пчелиным Роем на борту. Девять Гибискус с мостика смотрела на ярко горящее топливо в двигателях шаттла, пока корабль не исчез в атмосфере Пелоа-2. Рядом с ней на том месте, где должен был находиться ее адъютант, стояла Шестнадцать Мунрайз – худшая из всех возможных замен Пчелиного Роя. Шаттл увез его, уполномоченного, посла и тех же четырех солдат сопровождения, что и в прошлый раз – от всех резко несло хлоркой и дезинфектантами, несмотря на свежие униформы. Они летели вниз, чтобы встретиться с врагом лицом к лицу, а медицинская часть все еще была на карантине, и входить туда мог только специальный персонал. Шестнадцать Мунрайз заявила, что она спокойна: никакой немедленной вспышки грибковой анафилаксии пока не будет, но капитан Флота, не говоря о яотлеке, не должен рисковать. И конечно, Шестнадцать Мунрайз отказалась возвращаться на «Параболическую компрессию», пока остается хоть малейшая опасность того, что она является носителем. Как благородно, как удобно для нее! Как легко ей будет узнать о вражеской планетарной системе, прежде чем Девять Гибискус будет готова посвятить ее в это.

Девять Гибискус хотелось сломать что-нибудь, а лучше пристрелить. Иметь цель, чтобы направить на нее всю огневую мощь «Грузика для колеса», поджечь что-нибудь. Ничто больше не имело смысла. Она поняла Каураан. Поняла, как вызвать доверие у врага, как придать своим преданным солдатам силу – это она всегда понимала. Но вот она тут, парализованная, и ее мертвый кадет лежит подле мертвого инородца в холодильной камере аутопсии. За ними вся мощь Флота, вся мощь Тейкскалаана, весь ее опыт и тяжело давшееся терпение… но Пчелиный Рой улетел на этом шаттле, побери его звезды, он приземлится в жару пустыни и будет задавать инородцам вопросы. Это изначально придумала она, но теперь ей хотелось забрать свою идею назад. Если бы только возврат идеи означал, что придется делать нечто такое, чем можно занять людей. Чем-то, кроме ожидания смерти в огненных вспышках, когда их застигнут врасплох вражеские корабли, внезапно появившиеся из черной космической пустоты.