Из-за этого скорость движения резко упала, зато отсюда старый охотник мог направить лошадь дальше уже не по прямой, благодаря чему надеялся избежать действия первого удара магической артиллерии, который вот-вот должен был обрушиться на него, как это уже происходило в те злополучные дни.

И всё же по какой-то причине магоплан медлил, поэтому Гортер первым решил перейти в наступление.

Хорошо осознавая, что стрельба из лука на полном ходу — это не дело, бывший следопыт из последних сил напряг внутренние способности, чтобы понять, насколько далеко вообще простирается его зов и какие летающие животные, помимо мух, могут откликнуться на него.

Как оказалось, в ближайших рощицах отдыхало немало галок, ворон и голубей, а на противоположной стороне поля в высоких ветвях тополей сидела даже пара ястребов. Для исполнения задумки это было то что надо…

Обратившись к ним всем разом, Гортер велел одной половине птиц подняться в небо и лететь по направлению к большой гудящей от магии «туче», зависшей без движения у края поля, а затем найти в передней её части блестящий «клюв» и прильнуть к самой прозрачной его части. Вторую же стаю птиц он послал почти в том же направлении, но заставил приземлиться сверху и велел клевать большой дутый пузырь «тучи» везде, где только можно было проделать отверстия. Закончив последним напутствием по поводу того, что в противном случае эта летающая махина попросту сожжёт их деревья и гнёзда к чёртовой матери, Гортер неожиданно для себя вспомнил, что вроде бы уже пользовался помощью птиц в подобном деле. Но только никак не мог понять, когда это было и почему ему не удалось запечатлеть этот момент в памяти…

Однако тут его размышления были резко прерваны, потому что магоплан всё-таки произвёл атаку.

Огромный столп жгучего пламени невероятно быстро преодолел воздушные массы — и с резким гудящим звуком обрушился на другую оконечность поля, где небольшая перегруженная коляска Гортера отчаянно старалась избежать смертельной участи, полагаясь только на силы одной-единственной кобылы, ошарашено тащившей её по подмёрзшей земле, как по бугристому ковру. Казалось, искусные наводчики противника просто не могли промахнуться, однако в последний момент, словно предчувствуя грозящую опасность, лошадь заржала и дёрнулась вперёд с такой прытью, будто в ней проснулись новые, неведомые до этого запасы энергии. В итоге янтарно-багровый поток жара сумел коснуться лишь самого края коляски, опалив сложенную там зонтиком установку для генерации магической крыши. Впрочем, несмотря на то что злополучный экипаж продолжал удаляться в сторону, рокочущий вихрь неотступно следовал за ним.

В эти ужасные секунды сидевшие позади хаас-динцы могли лишь наблюдать, как буквально всё позади них начинает пылать, вздымаясь в воздух под действием магии луча. Гортер же всё это время неустанно поддерживал связь с лошадью: сам не понимая как, наполнял её тело качествами земли и ветра, принуждал мышцы животного становиться эластичнее и больше, а кости — прочнее.

В какой-то момент запряжённая всего одной кобылой коляска стала даже удаляться от луча. А затем его траектория и вовсе изменилась: луч почему-то резко сошёл с их следа, протянувшись вместо этого дальше на восток к столице, где начал бесконтрольно гулять над крайними строениями, разрушая их, как карточные домики.

Такой поворот событий заставил атакующих прекратить использовать заклинание, но было уже поздно: лишившийся точной наводки гранджезл сумел за раз похоронить не менее двух складов, протаранив в них значительную часть крыш и стен, а также задел ещё одно предприятие, не говоря уже о мелких постройках. Всё это теперь выглядело как обширная пойма багряной реки, постепенно расползавшейся ровно по тому следу, который оставил за собой взбесившийся луч с магоплана.

Правда, и стоявшим на его командной палубе военным приходилось сейчас ничуть не лучше, поскольку срыв атаки главного магического орудия оказался спровоцирован не ошибкой наводчиков, а целой стаей взбесившихся птиц. Появившись снаружи их обзорного магостекла словно из ниоткуда, они облепили его с диким карканьем, отчего фокусиры вмиг утратили возможность видеть адекватную карту местности на своих теплоэкранах.

А между тем основательно поднабравшаяся сил кобыла всё дальше удалялась в поля, оставляя теперь за собой лишь небольшой след от собственных копыт и колёс экипажа. Животинка перебирала ногами так бойко, что казалось, будто в упряжку впряжены целых три лошади. Хотя отчаянно трясущиеся внутри коляски хаас-динцы почти не замечали этого, пытаясь удержаться на месте.

Вскоре позади стал раздаваться какой-то очень странный свист, как будто магоплан начал снова готовиться к атаке. Однако по неясной причине огромная махина не желала преследовать цель, а почему-то только медленно кружилась на одном месте, оседая то на левый, то на правый бок, пока не принялась разворачиваться хвостом назад, круто приближаясь при этом к земле.

— Что с ними такое? — трясущимся от вибрации голосом проронила Деклида, в то время как Исдан лишь продолжал смотреть назад выразительным, полным волнения взглядом, закрывая руками прижимавшегося к нему племянника.

— Мы отрываемся от них, — коротко проговорил Исдан.

Гортер, опустив наконец левую руку, схватился за борт.

— Гортер-аши! — встрепенулся хаас-динец. — Скорее, помоги ему!

Однако прежде чем племянник бросился вперёд, чтобы удержать старика от падения, лошадь сама перешла на более медленный шаг, так что, когда руки мальчика вцепились в плащ матёрого охотника, Гортер уже был в относительно безопасности. Исдан и Аким постарались как можно скорее усадить его прямо, поскольку их обессиливший спаситель подмял под себя вожжи. Но тело Гортера оказалось слишком тяжёлым, и тогда Деклида также рванулась на подмогу, попытавшись одновременно и уберечь старика от падения, и перебраться через спинку козел. А когда хаас-динцам уже почти удалось это сделать, старый охотник внезапно сам заелозил ногами по днищу коляски и выпрямился.

Слегка рассеяно оглядевшись по сторонам, Гортер увидел в руках у себя лук, после чего, как показалось Исдану, заметно облегчённо вздохнул и, опёршись спиной о спинку козел, не глядя передал попутчику вожжи.

— Спасибо, — прошептали губы старика одно-единственное в подступающей темноте слово.

В немалой степени удивившись и даже поразившись подобной стойкости старого лучника, хаас-динец вначале немного помолчал, но затем почтенно склонил голову и ответил:

— И тебе тоже, отец. Храни тебя Азар.

Прощание в это странное холодное утро прошло довольно скомканно. Остановив коляску на пересечении нескольких дорог под массивным дубом, кривые ветви которого зловеще топорщились на ветру, Гортер и Исдан ненадолго оставили экипаж и отошли в сторону, пока утренняя заря ещё не совсем успела проклюнуться из-за края горизонта, постепенно осветляя купол неба. Наблюдая за её поминутным расцветом, мужчины спешно обменивались последними словами напутствия и разного рода предостережениями, в то время как Деклида и её сын готовились к отбытию.