Римляне при наличии выбора предпочитают твердую почву под ногами; море — место, где они не чувствуют себя в безопасности. Да, плыть морем не так тяжело физически, как шагать дни напролет, но в отличие от других, гораздо более «морских» народов, таких как греки или финикийцы, они никак не могут свыкнуться с мыслью о том, что в любой момент корабль может пойти ко дну и придется прощаться с жизнью.

На путь из Путеол в Александрию Египетскую требуется около девяти дней. Это может показаться много, особенно по сравнению с тем, что сегодня на самолете на ту же дорогу у вас уйдет всего три часа. Но учтите, что речь идет о расстоянии в тысячу морских миль, то есть чуть меньше 2000 километров, — на тот же путь сухопутными средствами у древнего римлянина ушло бы самое малое два месяца.

Наше путешествие в Карфаген будет недолгим: требуется двое суток, чтобы доплыть до берегов Африки при скорости около 6 узлов, то есть примерно 11–12 километров в час.

Матросы снуют туда-сюда по кораблю, который — глядите-ка — называется «Europa» и имеет типичную форму римского грузового судна (oneraria): пузатое, с гигантской деревянной скульптурой на корме. Его вытесали в форме лебедя, изящно изогнувшего длинную шею. На всех onerariae есть подобная скульптура. Корабль имеет центральную мачту с большим квадратным гротовым парусом. Над ним небольшой парус треугольной формы — чтобы использовать малейшее дуновение ветерка в случае слишком спокойных дней.

На носу у нашего корабля еще одна мачта, она пониже и наклонена вперед, как копье всадника. Это бушприт, он тоже несет небольшой квадратный парус, идеальный для маневров.

Капитан дает матросам знак подтянуть некоторые снасти, чтобы лучше забирать ветер. Эти корабли, может, и красивы, но они не такие юркие, как современные парусные яхты, это транспортные судна, кряжистые и тяжеловатые на воде.

А имеется ли тут штурвал? Нет, как нет и так называемого румпеля, который вы держите одной рукой, когда управляете небольшой яхтой. В самом деле, поразительно, что только начиная со Средневековья корабли обзаводятся одним рулевым колесом посередине кормы. В античности этого «изобретения» еще не было. Поэтому у кораблей всегда имеется по два руля на корме, по бокам корпуса: один справа, другой слева. Они походят на два огромных весла, вертикально уходящих под воду. И кормчий должен синхронно управлять обоими, словно мотоциклист. Его рабочее место — небольшая «башенка», расположенная на корме корабля.

Последуем за моряком, пересекающим палубу. Он проходит мимо пассажира, который смотрит на удаляющийся берег, произнося вполголоса молитвы, призывающие покровительство богов. Никто на борту не обращает на это внимания: обычное дело, у каждого здесь свои суеверия. Эта деталь поистине проливает свет на менталитет древних.

Начнем с того, что заранее ни матросы, ни пассажиры не знают точно, когда корабль отправится в плавание. Порой приходится ждать по нескольку дней. Знаете, что определяет срок отплытия? Разумеется, ветер, но, помимо него, еще и суеверия.

Прежде всего, в римскую эпоху были дни, в которые религиозный календарь запрещал работать и совершать сделки. Они считались неблагоприятными днями, как в наше время пятница 17-е.[126] Что-то из того дожило до наших дней, если вспомнить об иных поговорках с явно римскими корнями, вроде «Di Venere e di Marte non ci si sposa né si parte» («В дни Венеры да Марса — ни проводов, ни свадеб»).[127] Желаете узнать конкретные даты? Вот, к примеру, 24 августа и 8 ноября.

Но даже когда благоприятствуют и ветры, и календарь, все равно есть риск остаться в порту: капитан вначале должен принести в жертву быка или овцу, чтобы узнать, что говорят боги. В случае отрицательного ответа отплытие откладывается.

Если вы считаете, что это осталось в глубоком прошлом, то знайте, что и в наши дни в надежде на благосклонность богов совершаются ритуальные убийства животных. На Западе наделало шума жертвоприношение коровы, совершенное египетской футбольной командой перед важным матчем с Анголой в четвертьфинале Кубка Африки. Фото, на которых одетые в форму игроков центральный нападающий, опорник и защитник перерезают горло корове, облетели весь мир.

Но и это еще не все. Необходимо прислушиваться к предзнаменованиям. Это отдельная история.

Собранный Лайонелом Кэссоном список этих знаков весьма любопытен.

Не дай бог чихнуть, когда поднимаешься по трапу на корабль. Дурной знак. Но он же добрый, если во время жертвоприношения чихнуть, повернув голову вправо.

Крайне дурное предзнаменование — карканье ворона или сороки, севшей на мачту корабля. Представляете напряжение среди моряков, когда они видят садящихся на мачты птиц.

Еще один дурной знак — прибитые к берегу накануне отплытия доски или обломки судна.

Еще есть вещие сны: ключ или мутная вода — явный запрет на плавание. Коза символизирует неспокойное море, бык или кабан — бурю. Филины и совы предвещают пиратов или шторм. Наконец, если во сне кого-то бодают, значит какому-то кораблю суждено пойти ко дну. Какому — это еще нужно понять.

Добрых предзнаменований немного, как отмечает Кэссон. Одно из них — птицы, садящиеся на корабль во время плавания.

Причина тому очевидна. Море настолько непредсказуемо, что добрые предзнаменования часто не сбываются. А то, что много дурных, по сути, даже неплохо, ведь чем меньше ходишь по морю, тем меньше рискуешь жизнью.

Разумеется, хуже всего, когда дурной сон снится члену экипажа или пассажиру, а корабль уже в открытом море, во власти стихии.

Наш матрос очень суеверен; проходя между людей, он проверяет, все ли ведут себя должным образом: может накликать беду тот, кто сквернословит, танцует или стрижет ногти или волосы в хорошую погоду (и, наоборот, их можно кидать в бушующее море, чтобы смягчить гнев богов).

Моряк перебрасывается парой слов с другим до пояса раздетым матросом. Когда не холодно, почти все матросы ходят с голой грудью, мы видим это по скульптурным изображениям. Теперь он спускается на нижнюю палубу, якобы проверить груз, а на самом деле убедиться, что «трофеи» (наш сестерций вместе с другими крадеными монетами) на месте. По центру корабля устроен квадратный проем со спускающейся вниз лестницей. Тут темно, без масляной лампы не обойтись. При ее слабом свете матрос пробирается между многочисленными мешками и амфорами. Они стоят впритык друг к дружке и в несколько рядов: верхние вставлены между горлышками нижних и т. д. В трюме понимаешь, что красивая веретенообразная форма амфор имеет практическое основание. Заостренное дно более прочное по сравнению с плоским.

Суженная форма амфор специально рассчитана на то, чтобы располагать их тесными рядами в несколько уровней. Вот как иным кораблям удается загружать в трюм целых десять тысяч амфор. Наконец, обращенные кверху ручки позволяют легко поднимать и опускать их.