Мотекусома велел привести Папанцин к нему, и она рассказала брату странную историю. Якобы у неё закружилась голова, она лишилась чувств, а когда пришла в себя, то оказалась в тёмной гробнице. Она подошла к выходу и сумела отодвинуть каменную плиту достаточно, чтобы выбраться наружу, в сад. А затем присела отдохнуть, и тут её увидела девочка.

Папанцин и раньше была слабого здоровья, частенько падала в обморок и теряла сознание на несколько минут. Очевидно, на сей раз обморок оказался гораздо продолжительнее, и все решили, что она умерла.

Мотекусома страшно обрадовался, что любимая сестра воскресла, но радость его была недолгой. Папанцин рассказала брату, что видела сон: якобы она оказалась в подземном мире и мёртвые отвели её к побережью Восточного моря. Там она увидела лодки величиной больше, чем дома богачей, и весьма странных людей. У этих людей были светлые глаза и волосы и бледная кожа. Они называли себя Сыновьями моря и сказали, что приплыли из обители солнца, что за пределами Восточного моря.

Когда пришельцы сошли на берег, их вождь оказался не обычным человеком, но богом в золотом одеянии. Его щит сиял огнём солнца.

— Я Кецалькоатль, Пернатый Змей, — заявил он. — Я прибыл, чтобы вернуть себе мои владения.

Аййо, бедный Мотекусома! Сон сестры оказался вещим: вскоре в Веракрусе высадился Эрнан Кортес. Не удивительно, что Мотекусома буквально застыл от страха, когда ему сообщили, что на его земли по Восточному морю прибыли странные люди с бледными лицами и в сверкающих доспехах. Нерешительность Мотекусомы в общении с Кортесом была продиктована его убеждённостью в том, что он имеет дело с богом.

Целитель и толкователь снов беседовали и курили, наполнив хижину дымом до такой степени, что я вынужден был выйти на свежий воздух и ждать снаружи. Помимо новости, что науали находится где-то в этой местности, я узнал ещё один интересный факт: из соседней деревни исчез карлик. Этот коротышка, уже взрослый мужчина, был сыном старой вдовы. Накануне исчезновения он пил пульке вместе с соседом и пропал по дороге домой.

— По-видимому, карлика забрал Тлалок, — сказал толкователь снов.

«Да, Тлалоку много что приписывают, когда начинается засуха», — подумал я.

Тлалок и был тот самый томимый жаждой бог, который посылает дождь. Его имя в переводе означает Дарующий Всходы. Будучи доволен, этот бог посылает щедрый урожай бобов и маиса, и тогда желудки людей полны. Но разгневавшись, он губит посевы, насылая на поля засуху либо наводнение. Торговцы говорили, что Тлалоку приносят в жертву маленьких детей, потому что их слёзы напоминают капли дождя. А поскольку статуи богов обычно маленькие, считается, что якобы карлики тоже любезны богам как объекты жертвоприношения.

Науали заставлял погоду работать на себя. Чем больше люди опасались засухи и голода, который неизменно её сопровождал, тем сильнее стремились они задобрить старых богов.

Прогуливаясь вокруг хижины в ожидании Целителя, я приметил миловидную молодую девушку примерно моих лет. Она улыбнулась мне, отчего у меня подпрыгнуло сердце. Я улыбнулся в ответ и неспешно двинулся в сторону красотки, но в этот самый момент из хижины, откуда она вышла, появились двое мужчин. Увидев, что я смотрю на девушку, они смерили меня столь недружелюбными взглядами, что я повернул в другую сторону.

Они сразу поняли, что я не индеец. Ростом и телосложением я напоминал скорее испанца, чем метиса. А моя бородка и вообще устраняла последние сомнения на этот счёт. Мало у кого из индейцев растёт борода, а те, у кого на лице появляется небольшая растительность, обычно её выщипывают. Ацтеки считали, что волосы на теле свидетельствуют о низком происхождении. Матери сызмальства натирали лица младенцев известковой водой, чтобы помешать росту волос.

— Заходи в дом, — велел девушке мужчина постарше.

Я ещё немного бесцельно послонялся туда-сюда и вдруг сообразил, что, обойдя дом, оказался позади мужчин, которые, очевидно, были отцом девушки и её братом. Я замедлил шаг, чтобы пропустить индейцев подальше. И тут внезапно я увидел впереди человека, который, как мне показалось, и был науали. Он беседовал с четырьмя индейцами. Все пятеро развернулись и направились в джунгли. Двое, которые шли передо мной, последовали за ними.

Я замедлил шаг и, шаркая ногами, лихорадочно соображал, что мне делать. Походило на то, что науали отправился с этими людьми в джунгли, чтобы совершить обряд жертвоприношения. А зачем же ещё? Вероятно, они схватили карлика и теперь собирались вырвать у него сердце на жертвенном камне.

Матео с Хосе в тот вечер отправились в город, чтобы поиграть в карты. Я обнаружил, что пристрастие к азартным играм входило в число многочисленных пороков Матео.

Кляня своё невезение, я почувствовал, как ноги сами понесли меня к тому месту, где эти люди скрылись в лесу. Я продвинулся всего на пару дюжин футов в гущу леса, когда столкнулся лицом к лицу с одним из индейцев, который мгновенно выхватил нож. Я попятился, услышав, как продираются сквозь кусты остальные, повернулся и со всех ног припустил туда, где оставались Целитель с толкователем снов.

Матео вернулся в лагерь только на следующее утро. Он всегда являлся после этих карточных игр и пьяных загулов с видом дикого зверя, который в одиночку сражался с целой стаей. Я подозревал, что, возможно, именно так оно и было.

Я рассказал испанцу о своих подозрениях относительно карлика, пока он, потягивая вино из бурдюка, заползал в постель.

— Карлика, скорее всего, принесли в жертву прошлой ночью, — заявил я.

— С чего ты это взял? Только потому, что этот человек пропал? Но разве из этого следует, что его принесли в жертву?

— Я далеко не такой опытный путешественник и бывалый солдат, как ты, — сказал я, желая польстить своему старшему другу, — но мне тоже довелось столкнуться со многими необычными вещами. Совсем мальчишкой я был свидетелем того, как совершалось жертвоприношение, и уверен, что прошлой ночью случилось то же самое.

— Ну так отправляйся на поиски тела.

И он накрылся с головой, положив этим конец дальнейшей дискуссии.

Аййя, оййя! Зря он держит меня за дурака. Я готов повести в джунгли Матео с отрядом солдат и искать там тело, но заниматься этим в одиночку не намерен. С этими мыслями я плёлся по земляной тропке, пиная камешки, когда вдруг снова увидел впереди науали. Он вместе с каким-то другим индейцем устроил бивуак в нескольких минутах ходьбы от нашего лагеря. Я забрался в кусты и нашёл местечко, откуда мог наблюдать за ними.

После того как эти двое вышли из лагеря, направляясь к деревне, я выбрался из укрытия и медленно двинулся в том же направлении. Подойдя к их оставленной стоянке, я заметил перевязанный верёвками свёрток, лежавший на земле.

Свёрток шевелился!

Я продолжал идти, глядя прямо перед собой. Но ноги не желали нести меня дальше. Ясно, что в этом свёртке карлик. Набравшись смелости, я развернулся, выхватил нож и поспешил обратно. Я перешёл на бег.