Запястья Марка Лоу были привязаны к подлокотникам кресла шнурками ботинок, кажется, его собственных. Ноги были стянуты полосами, оторванными от белой рубашки – тоже его, потому что теперь на нем была только футболка. Под левым глазом красовалась ссадина. По щеке стекала вниз багрово-красная струйка. Кровь шла и изо рта.

Прямо перед ним, полыхая ненавистью, стояла женщина. Я понимал, что это Элисон, хотя на самом деле это была ее копия на другом, незнакомом мне языке. Этот новый язык был примитивен и полон ярости, каждое слово полыхало огнем.

Ее руки в блузке без рукавов казались жилистыми и тонкими. Меня опять поразило, до какой степени она похудела. В правой руке она держала пистолет, и на ее предплечье топорщились бугром лишенные жировой прослойки мышцы. Лицо ее тоже покраснело, но не от крови, а от напряжения и гнева – клокочущего глубоко в груди чувства ненависти.

Джереми Фриланд тоже был здесь – стоял у Марка за спиной с каменным лицом.

Я подумал, что Элисон, наверное, заставила Марка подняться ко мне в кабинет под дулом пистолета и держала его под прицелом, пока Джереми, который единственный из всей моей команды остался в офисе, связывал ему руки и ноги.

И вдруг это новое воплощение Элисон, женщины, которая когда-то на моих глазах кормила грудью двух маленьких детей одновременно, резко ударила мужа своей сестры пистолетом по лицу.

Уточню для ясности: я не испытывал к нему и крохотной доли симпатии. Напротив, у меня и самого руки чесались.

– Ну что тут? – спросил я.

– Он утверждает, что не знает, где Эмма, – ответила Элисон.

– Не знаю, клянусь вам, не знаю, – заныл Марк.

Он съежился и вздрагивал, как пес, которого слишком часто били. Этот Марк был мне хорошо знаком. Мягкий. Покорный. Полное ничтожество. И я по-прежнему не видел его в роли человека, который мог вывернуть наизнанку всю нашу жизнь.

Разница заключалась лишь в одном – теперь я понимал, что он играет роль, и не собирался покупаться на его уловки. Если бы он действительно был невиновен, то наверняка стал бы орать и звать на помощь, зная, что в здании суда целый легион охранников и федеральных маршалов, которые тут же бросятся ему на выручку. Но он молчал, зная, что органы правопорядка никогда не встанут на сторону похитителя детей.

Я подошел к нему, схватил за горло и сказал:

– Нам все известно. Я видел на записи камер, как ты подсунул мне под дверь конверт. Я знаю, что ты нанял двух турок, которые угрозами заставили Карен увезти детей и затем их похитили. Я знаю, что ты был тайным источником Стива Полайти и показал ему подписанный мной контракт на продажу ста тысяч акций «АпотеГен». Все кончено. Либо ты говоришь, где Эмма, либо клянусь – жить тебе осталось не больше часа.

Надавив сильнее, я увидел, как его кровь капает на темную ткань моей мантии. Он издал булькающий звук и дернулся назад в попытке вырваться, но я держал его крепко. А когда увидел, что нужный результат достигнут, отпустил.

Марк закашлялся, пытаясь прочистить трахею.

– Говорю же вам, я не знаю, – задыхаясь, прохрипел он.

На этот раз я поднял обе руки, схватил его за шею и сдавил что было сил. Он брыкался и мотал головой, но, привязанный к стулу, сделать ничего не смог.

Когда я его отпустил, он судорожно втянул в себя воздух и сказал:

– Хватит. Это не я.

Элисон, стоявшая рядом со мной, отвела назад руку с пистолетом, готовясь еще раз обрушить его Марку на голову. Он выпалил:

– Это Энди.

Элисон замерла.

– Энди? – переспросила она. – Энди Уиппл?

– Это все Энди. Энди и Карен, понимаете? Он узнал, что этот судебный процесс будешь вести ты. Думаю, ему об этом сообщил источник в «АпотеГен». У Энди везде есть свои осведомители. А как еще, по-вашему, он зарабатывает на рынке такие деньги?

Узнав об этом деле, Энди вспомнил, что мы с тобой родственники, подошел ко мне и сказал, что если я откажусь в этом участвовать, он меня не просто уволит, но даст мне такие рекомендации, что ни один работодатель в сфере инвестиций больше не возьмет меня на работу. Потом выложил мне все про эти контракты на короткую продажу. Те сто тысяч акций были лишь вершиной айсберга, откатом нам с Карен за сотрудничество. Энди заработал на этом гораздо больше. Насколько мне известно, в конечном счете он закрыл короткие позиции по десяти миллионам акций «АпотеГен». Идея заключалась в том, чтобы искусственно сбить цены, подешевке реализовать все эти контракты, потом прикупить десять миллионов акций и снова оседлать волну.

Иными словами, Уиппл делал деньги на любых колебаниях курса. Если у него было десять миллионов акций «АпотеГен», то снижение их стоимости на тридцать долларов принесло ему порядка трехсот миллионов. Но потом цена этих активов взлетела опять до девяноста – и даже выше, – а это еще триста миллионов. А то и больше. В итоге «Уиппл Элайанс» в этом году побьет очередной рекорд по прибылям, а его прославленный топ-менеджер получит баснословное вознаграждение.

– Очень увлекательно, – сказал я, – доказать чем-нибудь можешь?

– Какие тебе еще нужны доказательства? – ответил Марк. – Подумай сам, под тем контрактом на короткую продажу ста тысяч стоит моя подпись. Ну разве кому-то вроде меня дали бы кредит на покупку такого актива? Думаешь, я могу запросто зайти в банк и сказать: «Привет, ребята, посмотрите, какой я классный, у меня пять тысяч на текущем счету и дом вверх дном за четыреста тысяч, но вы все же дайте мне взаймы на контракт, который, если что-то пойдет не так, обойдется мне в несколько миллионов». Моим финансовым поручителем по этому займу был Энди.

Я сжал кулаки.

– Значит, Энди, если я правильно понял, узнал, что я буду слушать дело «АпотеГен», подошел к тебе и сказал: «Помоги мне похитить его детей, и я помогу тебе разбогатеть». Так?

– И да, и нет. Энди полагал, что сможет подкупить тебя, предложив пакет акций. Просто потому, что мир, в котором он живет, устроен именно так. Он думает, что за деньги можно купить всех и вся. Но я сказал ему, что ты на это не пойдешь и что я помогать ему не буду – лучше пусть увольняет. Это Карен потом замахала руками и сказала: «Что ты? Стоит тебе потерять работу, мы лишимся всего. Ты о детях подумал?» Она решила, что Энди так меня очернит, что я никогда не смогу найти работу с зарплатой даже в половину нынешней. Она подсчитала, что у нас, скорее всего, отнимут дом и объявят банкротами. Зная, что взятку ты не возьмешь, она придумала схему с похищением детей.

– Врешь! – рявкнула Элисон. – Карен никогда бы на это не пошла.

– Как же плохо ты знаешь собственную сестру, – Марк повернулся к Элисон и поднял на нее глаза, забыв о ссадине на лице, которая по-прежнему сочилась кровью. – Неужели ты не понимаешь, что она страшно на тебя злится? Да, мы всегда смеемся, когда она заводит разговор о той твоей поездке в Англию, но задумайся. С тобой же все всегда носились как с писаной торбой. Да, у Дженни было много друзей, зато у тебя все остальное – внешность, хорошие оценки, карьера. Думаешь, старшей сестре легко жить в тени младшей? Ирония в том, что в какой-то момент она, кажется, успокоилась. Но потом вы переехали сюда и с тех пор постоянно напоминаете ей о том, к чему она всю жизнь стремилась, но чего так и не добилась.