– Нам нужно скорее уходить! Хью отвлек их на себя, но это ненадолго! У нас толком и оружия нет, да и нет смысла с ними сражаться, так что времени совсем нет! – прокричал эмоционально Кросс, видя не только подтверждающие кивки Ханны, с трудом державшей себя в руках, но и игнорирование Октавии.

Шлем закрепили, Тобин так ничего и не сказал. И только Кросс сделал несколько шагов к Октавии, как в потолке образовалась небольшая дыра, откуда прямо на Ханну упало странное худое существо, больше напоминающее сгусток чего-то. Увидеть это было почти невозможно: все произошло быстро. Кросс сразу же бросился к ней, откинув эту многоножку, как в итоге оказалось. Страшная, быстрая и не одна: с потолка через тот же пролом в железе посыпались еще и еще. Кросс стали скидывать их с себя, помогая и Ханне, крича ей быть внимательной, на что она также обращалась и к нему. Но не успели они толком разобраться с происходящим, как случился сильный толчок, вынудивший всех упасть: Улей ударился о Сферу.

Может ли человек переоценить свои силы настолько, что все убеждения и принципы, коих он придерживался на пути к поставленной цели, вдруг исчезнут, можно даже сказать, обнулятся, обесценив все, чего он так долго добивался? Ответ тут очень предсказуемый – и она всегда знала его: да, человек может переоценить себя. Простые люди сталкиваются с вполне естественными проблемами, конфликтами, глупостями и прочим, что в совокупности с самомнением привносит непредвиденные и сокрушительные события. Только Октавия была непростым человеком. Она всегда ставила себя выше тех, кто брался за исполнение неподъемной работы, слепо следуя самомнению в ущерб сухой оценке и критическому мышлению. И вот она со всей ответственностью признает и принимает факт переоценки своих сил, своей власти и работы ума, где единственным, пусть и легким, но все же утешением в какую-то мимолетную секунду служит сам опыт этих ощущений, с коими она столкнулась впервой. Ситуация вышла из-под контроля, оставив ей лишь разбитую шахматную доску и уже занятые последними в своей жизни столкновениями фигуры. Непривычный, оттого и даже приятный холодный пот пробегает по телу вместе с ознобом, чуть ли не стимулирующим сдачу уверенной позиции перед эффектом одиночества в самом космосе. Но она выдерживает это. Шум, крики, вибрация по всему Улью из-за продолжающегося упрямства Сферы ощущается даже ступнями, а постоянное движение разных существ вокруг не дает возможности сосредоточиться хоть на чем-то. Выход из нынешнего положения событий, разворачивающихся вокруг нее словно в замедленном процессе, становится ей понятен слишком легко, где достаточно просто брать и делать. Этим она и занялась. Молча минуя Кросса и Ханну, враждующих с многоножками, Октавия схватила только-только поднявшегося с пола Тобина и повела его к шлюзу. Оказавшись в центральном коридоре, прикрывая собой молчаливого Тобина от смертельного столкновения Светы с двумя небольшими, но злобными существами, Октавия уверенно продолжила движение к изначальной цели – стыковочному отсеку. Шлюз туда открыл с той стороны Стас, уже в скафандре. Поглядывая через их плечи, он явно что-то говорил про Свету, желая помочь ей в неравной схватке, где если и предстоит ей победа, то лишь из последних сил. Но Октавия закрыла створки шлюза перед его носом, сказав твердым тоном:

– Бери его и улетайте. Я позабочусь об Улье. Вот черный ящик, там все, что должны знать о случившемся. Никакой помощи сюда не присылать.

– Но как же остальные?! Мы не можем…

– Выполняй приказ!

Стас не находил слов, поглядывая то в сторону шлюза, то вновь на Октавию. Лицо его выражало страх, почти что панику. Вокруг все так же продолжала шуметь и громыхать захватившая власть фауна Вектора, из-за чего приходилось порой повышать тона, не говоря уже о пока что провальных попытках пробиться к ним сюда откуда-то со стороны стен.

– Думать не надо! Делай свою работу! Я сделаю свою. У тебя есть приказ.

Нехотя Стас закивал, убеждая самого себя исполнить необходимое. Тобин молча подошел к шлюзу, чтобы попасть на звездолет.

– Думаю, нам все же пора, – проговорил Тобин неестественным для себя серьезным тоном, многозначительно переглянувшись с Октавией, чего не мог не подметить Стас.

И только он собрался у нее спросить, как та отрезала его попытку:

– Ты хороший сотрудник. Я рада, что Мойра привела тебя. Не подведи нас.

Октавия сама открыла шлюз в звездолет, туда вошел Тобин, а после, все еще несколько в смятении, Стас, опять желавший что-то сказать, – но шанса дано не было. Октавия следила через монитор в стене за системами звездолета: двигатели уже были включены, осталось отстыковаться, загрузить координаты, лечь в криосон и покинуть это место навсегда. Внезапно с грохотом Света прошла через аварийный шлюз, соединяющий зону стыковки и Улей, оперлась на закрытые за ее спиной створки и, еле стоя на ногах, вся в крови, помятая и уставшая, тяжело дыша, с трудом спросила:

– Что ты сделала?

– То, что ты и хотела. Тобин больше не здесь. Они улетели и теперь в безопасности. А у нас нет времени.

Октавия ввела команду – открылся небольшой люк с рубильником у терминала, дернув который она отсоединила третий звездолет, прямо перед тем, как мост был разрушен, ибо в этот самый момент Улей накренился еще больше, дав понять, что времени все меньше и меньше. Они уже внутри Сферы, пробили несколько сот, прямо под крики существ и стон Улья.

– Ханна и Кросс остались здесь, да? Нужно забрать их, прежде чем мы…

– У нас нет времени! Держи, здесь координаты и все, что нужно знать об исследованиях на Векторе. – Света изумленно смотрела на нее, не находя слов, что, казалось, было впервые для обеих. – Тобин кое-что рассказал. Закончи, наконец, дело. Я сбросила тебе звездолет. Быстро на Вектор и обратно!

– Стой! Что ты собираешься делать?

– Улей не должен достаться врагу.

– Но они же контролируют станцию, как ты хочешь…

Света замолчала на полуслове, до конца не желая понимать всей сути происходящего. Но Октавия была уверенна и непоколебима, испуская ту самую привычную власть над всем.

– Ты оказалась права, а я нет.

– Лучше бы я все же ошиблась… Твоя семья – я могу передать им что-нибудь?

– Не надо. Но спасибо. Сделай лучше одолжение – оставайся такой же упрямой.

Света кратко кивнула. Это был их последний разговор, и все думая что-то сказать, она приходила к выводу: это и так был самый близкий для них момент, передавший между строк уважение и даже, как ей хотелось бы верить, некое дружеское начало, дальше которого уже ничего не будет. Но, возможно, опять же ловила она мысль по пути к аварийному шлюзу в конце зоны стыковки, так будет лучше для обеих. Иное уже попросту не смогло бы существовать в перспективе.

– Ханна и Кросс, прием! Если вы меня слышите, то незамедлительно идите на Вектор любым способом! Улью недолго осталось! Ждите меня у моста, это приказ!

В спешке Света нацепила небольшой ранец на спину, от которого шли четыре тонкие и гибкие трубки к лейкам, как она их называла, откуда выходил выхлоп регулируемой силы для движения в пространстве. Две на предплечья, две на щиколотки. И вот она без раздумий, задержек и лишних заминок оказалась вне Улья, который уже полностью был внутри Сферы. Ну а перед ней сейчас был весь Вектор. Огромный и мрачный, давно непригодный для человека, он казался живым, величественным, вот-вот готовившимся поглотить все в этом мире. Отсоединенный от базы Мост остался где-то позади, как и сам лифт, на самом деле должный быть еще пригодным, но Света даже не думала его использовать. Улей двигался чуть правее нее, все дальше за Вектор, ближе к пятому и шестому уровню станции. Которая всецело поглотила ее, вынудив чуть ли не капитулировать перед могуществом гигантского сооружения, перед которым Света чувствует себя лишь жалким существом. Но ее это не мучает – наоборот, каким-то неведомым образом Вектор благосклонен к ней, открывая свои объятия, нежно шепча лишь ей: бояться более нечего, все ужасы кончились, она больше не одна. Вся та гуща острых и неповоротливых чувств за последние дни исчезла по велению Вектора, чья забота, защита и любовь манят ее к себе в невозможных для любого другого человека пониманиях. Света легко поддается, плавно двигаясь навстречу единственному дому, где не надо прятаться или что-то доказывать – лишь жить. Вектор – это враг, вставший единственным понимающим ее другом. Словно груз упал с плеч, оставив лишь странный покой, полностью понимающий желание организма отдохнуть от работы на самом пределе.