— Ой, да ты что?! — Люсьен всплеснула руками и присела на стул. Не знала только, улыбаться или хмуриться, чтобы не рассердить мужа.

— Такие мастодонты попались, а туда же: гони монету. Как будто я кую червонцы.

— А на это согласны? — Люсьен показала на живот и слегка покраснела.

— Как ни странно, им все равно. Впрочем, тут дело ясное: уезжают за границу — лишь бы жильцов быстрей найти.

— Везет же людям, — вздохнула Люсьен, — по заграницам ездят…

— Там гребут да еще тут прихватывают, — зло процедил Петров. — Куда им эти семьсот двадцать — солить, что ли?

— Деньги, Владик, всегда нужны.

— Ага, им нужны, а мне — расплачивайся! Хороши принципы современного общежития.

— Может, это к лучшему, Владик? Отдадим сразу — и целый год в ус дуть не будем. Представляешь?

Петров посмотрел на жену долгим пристальным взглядом.

— Хорошо говорить, — жестко сказал он и, откинувшись на стуле, прикрыл веки. — А где деньги взять?

— Хочешь еще пива? — робко спросила Люсьен.

— А осталось?

Люсьен с хитрецой ответила:

— Для любимого мужа всегда найдется.

Петров открыл глаза, посмотрел на Люсьен как бы несколько озадаченно:

— Скажи-ка, ты что, всерьез меня любишь?

Теперь настала очередь Люсьен взглянуть на мужа озадаченно:

— А разве ты разлюбил меня?

— Любишь. Люблю. Разлюбил… — медленно проговорил Петров. — Есть что-то подозрительное в этих словах. Будто ими хотят прикрыть то, чего нет.

Люсьен обиженно прикусила губу.

— Я все равно буду рожать, — сказала она.

— Ну да, любите, рожайте, размножайтесь… А вот где взять семьсот двадцать рублей — ты мне это скажи?!

— Не кричи! — Люсьен вынула из шкафа бутылку пива и с грохотом поставила на стол. — Двести рублей у нас есть. Остальные достанешь. В долг возьмешь, например. У своего друга Юрика Устьянцева. У главного редактора, наконец. В крайнем случае — в кассе взаимопомощи.

Петров не торопясь налил пива в стакан, посмотрел сквозь стекло на искрящуюся пузырьками пену, подняв стакан на уровень глаз.

— Устьянцев гол как сокол. Будто не знаешь. У главного снега зимой не выпросишь… Касса… Что ж, касса — это дело. Рублей сто пятьдесят можно достать. А остальные?

— Попросим у родителей. Ты — у своих, я — у своих.

— У моих, скажем, нет ни гроша. Сама знаешь, какая у них на Урале жизнь. Да и твои, кажется, не миллионеры?

— Да, мои — не миллионеры. Да! Но моя мама, в отличие от твоей, даст мне двести рублей. Хоть завтра. Как только узнает, что деньги пойдут на дело, на жизнь внуков, так и даст.

— Ну ладно, ладно, — поморщился Петров. — На жизнь внуков, скажите, пожалуйста… распланировали уже. Даст — и хорошо. И спасибо. — Он помолчал. — Значит, получается: двести рублей наших плюс двести теща даст плюс сто пятьдесят из кассы взаимопомощи. Пятьсот пятьдесят. Где остальные брать?

— Ты же говорил, тебе годовую премию дадут.

— Ну, сколько там? От силы — сто рублей.

— А сто рублей — не деньги?

— Ладно, плюсуем премию. Черт с ней. Из кожи лезешь, как проклятый день и ночь пишешь — а денежки жлобам уходят. Хорошенькое дельце.

— Заимей собственную квартиру — все денежки наши будут.

— Ну да, квартира появится — деньги не нужны будут? Снова запоешь старое: то надо, это, пятое, десятое…

— Ох, Петров, до чего ты занудный! Осталось-то наскрести семьдесят рублей, а ты все ноешь, ноешь…

— Ладно, будут тебе деньги. Запишусь в эту дурацкую «черную кассу» и попрошу деньги первым. Все, решено. Только не говори больше ничего, оставь меня в покое. Я хочу посидеть один, просто посидеть, поняла?

Люсьен и не нужно было ничего. Без слов вышла из комнаты, а закрыв за собой дверь, затаенно улыбнулась: «Вот так, Петров. Припрет — найдешь денежки. Как миленький найдешь. Не впервой…»

На другой день, как и договорились, Петров позвонил Брагинским. Дома оказалась Сусанна Николаевна.

— Ах, вот и хорошо, вот и хорошо, — обрадовалась она. — Знаете, Владислав Юрьевич, мы были уверены, что вы согласитесь. Теперь остается выполнить только кое-какие формальности.

— А именно? — спросил Петров.

— Мы хотели бы оформить официальную бумагу в городском бюро по обмену жилплощади. Вы не против? Одним словом, заключить с вами договор о поднайме нашей квартиры.

— Отчего же против? Наоборот, нас это тоже устраивает.

— Вот-вот. И для нас гарантия порядка и прочее. Только с нашей стороны есть одно предложение.

— Я весь внимание, Сусанна Николаевна.

— В договоре укажем не шестьдесят рублей, а тридцать. Сами понимаете, Владислав Юрьевич, нам ведь придется платить налог государству. Вам-то все равно, какая сумма в договоре, а для нас это дополнительные расходы.

— Ну, это не проблема, — согласился Петров. — Напишем что угодно. Бумага все вытерпит.

— Я была уверена, Владислав Юрьевич, что вы согласитесь. Приятно иметь дело с порядочными людьми.

— Итак, все остается за малым. Едем в городское бюро, заключаем договор. А дальше вы мне — ключи, я вам — деньги за год. Так?

— Именно так, Владислав Юрьевич. Только должна вас предупредить: никаких расписок. Ведь в договоре сумма одна, а в расписке нужна другая. Несолидно может получиться.

— Ладно, обойдемся без расписки. Главное — на руках будут договор и ключи от квартиры. Что еще надо молодой многодетной семье?

— Вы, Владислав Юрьевич, как всегда, шутите. А между тем по существу вы правы.

— Итак, когда едем в бюро?

— Только, Владислав Юрьевич, деньги, конечно, вы нам будете передавать не в бюро.

— Зачем же в бюро? Можно и потом, когда приедем к вам на квартиру.

— Но мы хотели бы получить деньги вперед, то есть до заключения договора.

— Да какая разница? — не понял Петров.

— Ну как какая, Владислав Юрьевич? Ведь формально, если у вас будет на руках договор, вы можете и не заплатить деньги.

— Вы что, не верите мне?

— Ну зачем вы так, Владислав Юрьевич? Дело не в этом, конечно, что вы… Мы вам верим, безусловно верим, но, сами понимаете, деньги — это такой предмет… уж лучше сразу обо всем договориться. Мало ли какие бывают в жизни повороты.

— Значит, если я вас правильно понял, сначала я вам отдаю деньги, причем без всякой расписки с вашей стороны, а затем мы едем заключать договор?

— Именно так, Владислав Юрьевич.

— Гм, странно получается, — ухмыльнулся Петров. — Вы мне как бы не доверяете, а я вам должен верить полностью? А вдруг я вам вручу деньги, а вы откажетесь потом заключать договор?

— Ну, Владислав Юрьевич, зачем такие крайности? Все будет, как мы договорились. Какой нам смысл обманывать вас?

— Впрочем, ладно, черт с ними, с этими деньгами, — отмахнулся Петров. — Говорите, когда вам привезти деньги?

— Если вас не затруднит, можно сегодня вечером. Скажем, часиков в семь.

— Хорошо, договорились, —