Во многом под воздействием просоветской агитации стали радикализироваться политические позиции донских казаков. А 29 декабря произошел даже первый случай вооруженного выступления целой казачьей части на стороне советской власти. В этот день на станции Подбельской состоялся бой между казаками 2-го пешего батальона и калединским отрядом генерала Черемисова[46][176].

Спустя три дня, 31 декабря, на станции Себряково казаки 3-го пешего батальона арестовали своего командира войскового старшину Чеботарева и с местными сторонниками большевиков заняли вокзал и почтово-телеграфную контору. Был образован военно-революционный комитет, председателем которого избрали казака 5-го полка Ломовцева. Хотя вскоре большинство казаков разошлось по домам [177], часть из них все же выступила с оружием против подошедших к станции партизан. В первых числах января разведка советских войск доносила, что возле станции Себряково завязался первый бой между калединцами и революционными казаками [178].

Большое внимание борьбе с антисоветскими движениями в казачьих областях продолжали уделять высшие органы советской власти. 1 января 1918 года принимается специальное постановление Совнаркома о борьбе против Каледина, в котором говорилось о необходимости дальнейшего «разложения казачества изнутри» и о быстрейшем повышении боеспособности советских отрядов [179]. Одновременно продолжалась отправка в казачьи области казачьих частей, которые заявили о своей поддержке советской власти и готовности сражаться с ее противниками. При этом, правда, практически все они делали подобные заявления с целью скорейшего и беспрепятственного возвращения в родные станицы. Прием этот в то время действовал почти безотказно, так как советские органы хватались за любую, пусть даже достаточно призрачную возможность использования казаков в борьбе против антисоветских сил. Например, после того, как на имя Антонова-Овсеенко пришла телеграмма от начальника революционного полевого штаба Ставки Тер-Арутюнянца с сообщением о просьбе 2-го Кавказского и 2-го Хоперского казачьих полков отправить их в Царицын с оружием для борьбы с калединщиной [180], командующий советскими войсками на юге страны незамедлительно ответил в Могилев: «Пропустите спешно оба кубанских полка в Царицын» [181]. Но после прибытия в Царицын казаки этих полков сразу же двинулись домой на Кубань. И таких случаев тогда было немало.

В самом начале января 1918 года в большинстве казачьих войск страны происходят важные военно-политические события, ставшие прологом победы здесь советской власти.

В Оренбуржье советские отряды в это время завершили подготовку к новому наступлению на г. Оренбург. Учитывая невысокие боевые качества красногвардейских отрядов, комиссар Кобозев просил подкреплений из числа регулярных войск. 2 января в телеграмме в СНК он в очередной раз говорил о необходимости спешной посылки в Оренбуржье «...давно обещанных подкреплений с фронта (т.е. регулярных частей. – В. Т.), хотя бы две-три тысячи сплоченных, дисциплинированных, надлежаще снаряженных бойцов, и тогда Оренбург будет взят в два дня» [182]. В начале января все сосредоточенные советские силы насчитывали около 4 тыс. чел. [183], а дутовские формирования всего около 2 тыс. чел., большую часть из которых составляла учащаяся молодежь (гимназисты, реалисты, кадеты) [184]. Многие из них стали самовольно покидать отряды и расходиться по домам. Казачество, за исключением некоторой части офицерства, колебалось, но от участия в военных действиях на стороне атамана Дутова фактически отказалось [185].

7 января началось наступление советских войск на Оренбург. Военное руководство осуществлял штабс-капитан Мосальский, являвшийся помощником комиссара Кобозева по военной части [186]. Наступление осуществлялось по линии железной дороги, ведущей к городу, цепью поездов с красногвардейцами. Первыми шли бронированные и самодельные блиндированные поезда [187]. Положение противоборствующих сторон осложнялось сильными морозами и глубокими снегами. Как справедливо отмечал в своих воспоминаниях бывший кадет Неплюевского кадетского корпуса Е. Яконовский, являвшийся непосредственным участником тех событий, война велась «по железнодорожной линии, и обе стороны подвозили свою пехоту в эшелонах прямо в стрелковую цепь» [188]. Наступление красных развивалось успешно. Они без боя заняли важную станцию Платовка [189]. 10–11 января у станции Сырт произошло первое серьезное боестолкновение. Дутовские отряды вынуждены были отступать. Чуть позже в телеграмме Самарского губернского комиссариата по военным делам Герасимова Н.И. Подвойскому отмечалось, что «бой под станцией Сырт был ожесточенным, дутовцы одними убитыми потеряли свыше 90 человек. Противник бежит, рвет пути и мосты на каждой версте. Во всех боях и стычках у нас выбыло из строя убитыми и ранеными 65 человек» [190]. Советские отряды заняли станции Сырт, Переволоцк и подошли к станции Каргала. Здесь им преградили путь все основные силы Дутова. Противники стали готовиться к решающему сражению.

Важные политические процессы в начале января происходили на Дону. Значительное влияние на казачество оказали бывшие на Воронежском совещании Донской области Царицынский и Каменский казачьи съезды [191].

При подготовке Воронежского съезда Советов рабочих, солдатских, крестьянских и казачьих депутатов Донской области Донской областной ВРК выпустил обращение к казакам и всем трудящимся области с призывом прислать своих представителей на съезд. Особые надежды при этом возлагались на армейское казачество [192]. В свою очередь, атаман Каледин издал приказ о запрете казакам участвовать в работе данного съезда. Но, несмотря на него, в Воронеж отправились некоторые делегаты от 5-й и 8-й Донских дивизий [193]. Всего на съезд прибыло 42 делегата, включая представителей от ВЦИКа, Советов Москвы, Харькова, Царицына, Воронежа, штаба Московского военного округа и 1-й Южной революционной армии (отряда Г.К. Петрова). От армейских и станичных казаков было всего 9 представителей. 8 января ввиду малочисленности собравшихся было предложено считать намечавшийся съезд совещанием трудового населения Дона. В его резолюции говорилось о необходимости немедленного и повсеместного создания Советов казачьих депутатов, которые должны были отстранить от управления «все враждебные трудовому казачеству элементы». Для борьбы с партизанами и охраны рудников желательным было формирование революционных казачьих отрядов [194]. На следующий день, 9 января, совещание закончило работу, а его участники выехали в станицу Каменскую на открывавшийся там съезд фронтового казачества.

Заседания уездного чрезвычайного съезда крестьянских и казачьих депутатов в Царицыне начались 7 января. В них приняло участие 83 делегата от станиц и 19 казачьих частей, находившихся недалеко от города [195]. В резолюции съезда осуждалось антисоветское движение в Донской области и предлагалось немедленно приступить к образованию Советов казачьих и крестьянских депутатов и революционных отрядов казаков и крестьян. После закрытия съезда его участники также выехали в Каменскую. Для рассмотрения сложившегося в Донской области политического положения по инициативе дивизионного комитета 5-й Донской казачьей дивизии на 10 января 1918 года в ст. Каменской созывался съезд фронтового казачества так называемого Северного отряда, в который входили полки 5-й и 8-й Донских дивизий. На съезд съехалось около 700 делегатов от 21 казачьего полка, пяти батарей и двух запасных полков [196]. Вначале съезд имел неопределенную политическую направленность. Но после прибытия участников Воронежского совещания, и особенно после оглашения перехваченной телеграммы донского атамана с приказом разогнать съезд и арестовать собравшихся, настроение делегатов значительно изменилось. Предложение М.В. Кривошлыкова объявить съезд органом революционной власти в области поддержали все присутствовавшие. Делегаты съезда избрали Донской казачий ВРК под председательством Ф.Г. Подтелкова. Из 15 членов ВРК только трое являлись большевиками. В резолюции Каменского съезда говорилось: «Съезд фронтовых казаков, учитывая сложившееся положение, обсудив его, решил взять на себя революционный почин освобождения трудового казачества от гнета контрреволюционеров из войскового правительства, генералов, помещиков и капиталистов, мародеров и спекулянтов» [197]. Одновременно казачий ВРК от имени Атаманского, Донского Казачьего, 8-го, 10-го, 23-го, 27-го, 28-го, 29-го, 43-го и 44-го Донских полков, 14-й Донской отдельной сотни, 5-й гвардейской, 13-й, 28-й и 32-й Донских батарей, 2-го пешего Донского батальона и Каменской местной казачьей команды предъявил ультиматум войсковому правительству с требованием передачи власти в руки казачьего ВРК и роспуска всех действовавших против советских войск отрядов [198]. Одновременно по указанию ВРК казаки 8-го и 43-го полков заняли станции Лихая и Зверево на севере области. При этом, правда, следует учитывать важное обстоятельство, на которое обращал внимание еще В.А. Антонов-Овсеенко в своем донесении в СНК. Он отмечал, что «съезд фронтового казачества объявил войну Каледину не на основе вынесенного на местах решения, а подтолкнутый попыткой Каледина разогнать съезд и арестовать его организаторов» [199]. Тем не менее данный съезд сыграл очень значительную роль в изменении общей политической ситуации на Дону в пользу советской власти, в усилении весьма радикальных революционно-демократических взглядов и настроений в казачьей среде, особенно казаков-фронтовиков.