– Вы, помнится, говорили, что ваша защита надежна! – резко бросил ему Максим.

– Она надежна против магии Осарона, – ответил жрец, чертя очередной круг на полу. – Но не против грубой силы трехсот человек.

– Нужно их остановить, – вмешался Рай. Не для того он столько трудился над спасением хотя бы немногих, чтобы безучастно смотреть, как остальной его народ разбивается насмерть о дворцовые стены.

– Эмира, собери всех в Бриллиантовом зале, – велел король.

Это был бальный зал, он находился в самом сердце дворца, дальше всего от внешних стен. Королева помедлила, растерянно глядя на Рая и потрескавшиеся окна.

– Эмира, выполняй немедленно!

В этот момент с матерью Рая произошла странная перемена. Она как будто очнулась и тут же стала собранной и деятельной.

– Брост, Лозен, со мной! – приказала она на арнезийском. – Можете удерживать круг? Хорошо. Истер, – королева обернулась к одной из жриц, – ступай и установи защиту.

Стены снова содрогнулись, по дворцу прошел низкий глубокий рокот.

– Они не выдержат, – сказал вескийский принц, обнажая клинок, будто их атаковал враг из плоти и крови, которого можно победить оружием.

– Нам нужен план, – вмешался Сол-ин-Ар. – Пока это убежище не превратилось в ловушку.

Максим повернулся к Тирену.

– Сонные чары. Они готовы?

Старый жрец замялся.

– Да, но…

– Тогда, ради всего святого, – оборвал его король, – примени их. Сейчас же.

Тирен подошел к нему ближе и понизил голос.

– Чары такого масштаба и силы требуют якоря.

– Что вы имеете в виду? – спросил Рай.

– Мага, который сможет удержать чары на месте.

– Тогда пусть кто-то из жрецов… – начал было Максим, но Тирен покачал головой.

– Требования к такому магу чрезвычайно высоки. Неподготовленный разум сломается под силой…

Рай внезапно понял – и пошатнулся.

– Нет, только не вы…

Но король уже отдал приказ:

– Приступай.

Авен эссен кивнул.

– Ваше величество, – предупредил он, – когда чары вступят в действие, я не смогу помочь вам с…

– Все в порядке, – перебил король. – Я сам смогу закончить работу. Приступай.

– Упрям, как всегда, – старик покачал головой – но не стал ни спорить, ни медлить. Развернувшись, так что белые одежды закружились вокруг него, Тирен подозвал троих жрецов, и поспешил вместе с ними прочь. Рай бросился за ними.

– Тирен! – крикнул он, и жрец чуть замедлил шаг, но не остановился. – О чем говорил мой отец?

– Дела короля касаются только короля.

Рай обогнал жреца и преградил ему путь.

– Как наследный принц я имею право знать, что он делает.

Авен эссен сощурился, потом щелкнул пальцами – и Рая просто отшвырнуло в сторону. Тирен и его помощники прошли мимо, только мелькнули белые одежды. Принц потер ладонью грудь.

– Не стойте как истукан, принц Рай, – крикнул ему Тирен, – если можете принять участие в общем спасении!

Рай стряхнул наваждение и поспешил за жрецами.

Тирен провел свою группу сначала в караульную, потом – в фехтовальный зал. Оружие, доспехи и тренировочные снаряды были отодвинуты к стенам, а посредине стоял простой деревянный стол, заваленный свитками, заставленный чернильницами и пустыми флаконами из-под зелий. В низком сосуде поблескивало что-то, похожее на мерцающую пыль.

Даже сейчас, когда стены дворца трещали под натиском штурмующих, в фехтовальном зале не прекращалась работа – два жреца трудились над чем-то, чертя на каменном полу символы, которых принц не мог прочитать.

– Время пришло, – сказал Тирен и сбросил верхнюю мантию.

– Авен эссен, – один из трудившихся над символами жрецов взглянул снизу вверх. – Последние печати еще не…

– Ждать больше нельзя, – прервал его Тирен, расстегивая воротник и манжеты нижней белой туники. – Если я шевельнусь – или умру – чары разрушатся. Не позвольте этому произойти, пока держится заклятие Осарона.

Все происходило слишком быстро. У Рая голова шла кругом.

– Тирен, пожалуйста…

Старый жрец обернулся и поднес к лицу принца свои иссохшие ладони. Рай замер. Несмотря на все это безумие, от Тирена по-прежнему исходила волна спокойствия.

– Если дворец падет, быстро уезжай из города.

Рай нахмурился, борясь с волной магического покоя.

– Я не собираюсь бежать.

Усталая улыбка коснулась губ старика.

– Вот правильный ответ, мас варес.

С этими словами Тирен убрал ладони, и волна покоя схлынула. Страх и паника снова забурлили в крови Рая, и когда Тирен переступил черту, очерчивающую круг заклятия, принц с трудом поборол желание вцепиться в одежду жреца и оттащить его назад.

– Напомни своему отцу, – сказал авен эссен, – что даже короли созданы из плоти и крови.

После чего он опустился на колени в центре круга, и Рай был вынужден отступить, чтобы дать пятерым жрецам начать работу. Движения их были уверенными и спокойными, будто дворец не угрожал вот-вот обрушиться им на головы.

Один взял сосуд с зачарованным песком и стал посыпать им линию круга. Трое других заняли свои места, последний протянул Раю горящую свечу и объяснил, что нужно делать.

Рай охранял хрупкий язычок пламени, как будто это была сама жизнь, пока пятеро жрецов соединили ладони и с опущенными головами начали чтение заклинания на языке, на котором Рай не умел говорить. Тирен закрыл глаза, губы его двигались в такт заклинанию, которое вскоре начало резонировать от каменных стен, наполняя зал, подобно дыму.

Где-то за стенами дворца шептал другой голос, его слова просачивались сквозь трещины в магической защите: «Впустите меня».

Рай преклонил колени, как ему велели жрецы, и коснулся свечой песчаной полосы по границе круга.

«Впустите меня».

Чтение заклинания продолжалось, но песчаный контур вдруг вспыхнул, как фитиль. Губы Тирена перестали шевелиться. Он глубоко вдохнул – и начал медленно выдыхать, опустошая легкие, пока огонь без пламени бежал по кругу, оставляя за собой полоску выжженной золы.

«Впустите меня», рокотал голос извне, отражаясь от стен, пока выгорали остатки песка – и остатки воздуха покидали легкие авен эссена.

Рай ждал, что Тирен снова вдохнет.

Но он не вдохнул.

Коленопреклоненная фигура авен эссена качнулась вбок, и другие жрецы подхватили его, не давая упасть. Они осторожно положили своего главу на каменный пол внутри круга, как тело, готовое к погребению – подсунув под голову подушечку, скрестив ему руки на груди. Один жрец взял свечу у Рая и поместил ее между пальцев Тирена.