Ай молодец какой. Правильно говоришь, правильно, — замурлыкал я словно кот Матроскин.

— Выпить?

— Нет.

— Точно?

— Точно.

— Ты так в себе уверен?

— Конечно. Если обещал жениться, значит не отступлюсь от своего слова.

— А ты уверен, что Саманта откажется от перспективы власти над миром для… для чего? Для путешествия в неизвестность?

Так, а вот это вот предположение мне не нравится.

— Не откажется.

That’s my boy! — даже мысленно закричал я, поддерживая своего брата по разуму, который так уверен в Саманте. И который сейчас, своим решение, спасал жизнь души не столько Олегу, сколько для начала мне.

— То есть ты веришь, что ты легко сможешь поменять власть над миром на возможность увидеть новые миры?

— Да. Если есть место, где еще не все острова давным-давно открыты, я не удержусь чтобы его навестить.

— Хорошо, — покладисто согласился Астерот. — Готов?

— Конечно готов. К чему только? — вздохнул Драго.

И сказав это, он обернулся, последний раз осматривая меня — так и замершего с гримасой боли после удара о переборку, Свету и Вику, а после его взгляд скользнул по накрытому столу.

— Ты готов к ожиданию в забвении? — улыбнулся Князь Тьмы.

— Да мне то все равно, промелькнет ведь как один миг.

— Я восхищен, — покачал головой архидемон.

— Да я сам… удивляюсь. Поехали, чего тянуть?

— Поехали.

— Поехали, — эхом повторил Астерот. И в этот момент я услышал, как он звучно щелкнул пальцами.

В этот момент в моей голове словно струна лопнула. Перед глазами взорвалось фейерверком тысяч ярких звезд, и я упал на колени.

— Артур! Артур!

— Артур, с тобой все в порядке, Артур? — суетились вокруг меня Вика и Света.

Голова кружилась, зрение сфокусировать получилось не сразу. С поддержкой девушек я дошел до стола и присел. Мне налили воды, я попил, и постепенно пришел в себя.

Все. Теперь это было мое тело — под моим контролем. Вот только шок от разрыва разделения душ даром для меня не прошел. Мысли немного путались, да и вообще состояние, как вагоны разгружал.

Еще и голова пухла от параллельных воспоминаний Артура и Драго, и от всего того, что сказал Астерот. Даже руки подрагивали от напряжения стресса — потому что я понимал: в этом теле должен был быть сейчас Олег. Но я сейчас занял его место. И получается, что Олегу теперь без вариантов конец, его душа растворится под натиском моей?

Мысли путались, девушкам я отвечал невпопад; хотелось куда-нибудь бежать и что-то срочно делать. Меня останавливало лишь то, что я просто не знал куда бежать, и что делать.

После завтрака Света с Викой меня все же немного растормошили, и мы выдвинулись на берег. Гуляли по набережным и узким улочкам древнего портового городка, пообедали, много купались и загорали, после поужинали в ресторане. Из которого отправились на яхту, продолжать культурную программу международного женского дня.

Я ожидания девушек не обманул — старался шутить, ухаживать, и организовывать культурный досуг. Но это все происходило, для меня, вторым планом. Благо, опыта хватало, и я просто включил заскриптованную модель поведения ухаживания, бездумно выполняя набор поведенческих алгоритмов.

Сам же, весь это невероятно длинный день, раз за разом прокручивал в голове свои воспоминания, закончившееся в алтарном зале ритуалом с Самантой, и ставшие чужими воспоминаниями Драго, закончившиеся его добровольным жертвоприношением для спасения души девушки Николетты.

Кроме того, слово за слово я восстанавливал и анализировал состоявшийся разговор Астерота и Драго — в конце которого он еще одним жертвоприношением, отправившись в ожидания небытия, спас уже мою душу.

И обдумывая все это, я приходил к выводам, что не просто так моя душа оказалась разделена. Не просто так я — Артур Волков, оказался в своем старом теле, вновь потеснив душу и сознание Олега. Присутствия которого я, кстати, совершенно не чувствовал.

И мне, как можно скорее, нужно что-то сделать.

Вот только что?

Уже поздно ночью, когда девушки спали, я вышел на палубу.

От навязчивых мыслей и стресса неопределенности уже гудела и болела голова, нервы были на пределе, вот-вот зазвенят словно натянутая струна. Неприятных ощущений добавляло то, что в своем же собственном старом теле я сейчас чувствовал себя неуютно. Очень неприятное ощущение — когда собственным бездействием убиваешь чужую душу.

Но что мне делать? Делать-то что?

«Мы здесь проездом», — всплыла вдруг в сознании фраза.

Вот только проездом куда?

Осматриваясь по сторонам, слушая плеск мелких волн, бьющих в борта яхты, я по итогу задрал голову вверх, глядя на небо. В поисках ответа, как будто небо могло мне ответить.

А оно, как оказалось, ответить могло.

Я, от неожиданности решения, громко рассмеялся, потому что все понял. И от избытка чувств даже продекларировал выжженные в памяти строки:

Также средь звездных огней Океана,

Блещет в ночи Люцифер богиней любимый,

Лик свой являя и с неба тьму прогоняя.

Говорил я, глядя на полярную звезду в небе. На звезду, которая всегда укажет путь.

«…А вот потом — когда, и, если у тебя получится, и ты закроешь контракт с Астеротом… помни одну важную вещь: прежде чем безоглядно заключать новый контракт, полезно выслушать иные точки зрения на происходящее»

Люцифер мне недвусмысленно сообщал, что дорога через Тьму всегда ведет к Свету.

И в ночном небе всегда светит Путеводная звезда.

Вот только как мне сейчас сделать первый шаг и ступить на нужную мне дорогу?

Немного подумав, я вернулся на кухню, нашел небольшой острый нож и вернулся на палубу. Поморщившись, сделал на руке надрез и очень внимательно и старательно начертил собственной кровью пентаграмму. Получившаяся конструкция удовлетворила бы даже нашего преподавателя по ритуалистке в императорской гимназии имени барона Витгефта.

Завершив наливающийся силой Крови конструкт, я шагнул в центр и вновь поднял голову, глядя на путеводную звезду.

— И что теперь? — поинтересовался я.

Спросил, и почувствовал, как тело наливается слабостью. Пентаграмма, в которой я оказался, ожила и буквально высасывала из меня жизненные силы. Не просто высасывала, а убивала меня, буквально стирая из этого мира.

Чувствуя, что совершил ошибку, и дело дрянь, я попробовал было выйти из круга. Но ничего не получилось — тело мне больше не подчинялась.