На противоположной стороне поля, так близко, что ветер доносил из французского лагеря обрывки криков, стояла английская армия короля Гарри. Затравленный, измотанный сброд, страдавший от недоедания и дизентерии. Их гнали сюда от самой Нормандии. Теперь англичан приперли к стенке, французская армия отрезала им путь отхода к крепости Кале. Король Генрих V понимал, что ему нужно сражаться и выстоять; собственно говоря, у него просто не было иного выхода. А еще он знал, что ошеломляющая мощь французского рыцарства попросту втопчет его пехотинцев в грязь.

— Французы наступают с восемью тысячами копий,— размышлял он,— а у меня всего одна тысяча.

Битва при Азенкуре 25 октября 1415 г.

Королю Гарри случалось уже выбираться из подобных передряг, однако на этот раз он чувствовал себя особенно неуютно. Он остро сознавал свою несолидную молодость — какие-то двадцать восемь лет. Надо думать, король обладал ярко выраженной харизмой, в противном случае люди попросту игнорировали бы его приказы. Его лагерь затих, в резком контрасте с веселым галдежом, долетавшем через поле с французской стороны, где пьяная солдатня и наглые лагерные шлюхи заранее праздновали завтрашнюю, неизбежную, как восход солнца, победу. Генриха слегка знобило от сырого ночного воздуха, а частью, пожалуй, и от страха. Он подошел к костру, вокруг которого отдыхали его лучники, шайка сомнительных головорезов, одетых в кожаные безрукавки и замызганные килты[44]. Один из лучников, мосластый парень с задубелым от солнца и ветра лицом, узнал ночного гостя.

— Вставай, ребята, вы что, не видите, кто пришел? — хрипло заорал он.— Поприветствуйте своего короля.

Лучники дружно вскочили на ноги и выразили свое почтение нестройным криком: «Привет, Гарри!»

Они были главной силой Англии, так повелось еще с тех пор, когда Эдуард III, прадед Генриха V, разбил французов при Креси (1346 год). Генрих мог положиться на этих людей, но сейчас он ощутил перед ними что-то вроде вины.

— Перебьют нас всех, и зачем только завел я вас в эту чужую страну?

— Мой король,— усмехнулся мосластый вожак,— да разве это хуже, чем подыхать от голода в Англии?

Голодать в Англии? Как же мало знал он о бедах простых людей — он, с утра до вечера и с вечера до утра ставивший на уши все лондонские кабаки и бордели, за компанию со своим жирным, как боров, дружком Фальстафом.

— Как тебя звать, лучник? — спросил он солдата, смерив его взглядом.

— Флюэллен, сир. Флюэллен из Уэльса[45].

Взгляды короля и безвестного лучника на мгновение встретились.

— Ну что ж, Флюэллен из Уэльса, буде Господь дарует нам победу, твердо обещаю, что с завтрашнего дня ни ты, ни твои люди, никто из вас никогда не будет голодать.

— Да здравствует Гарри Английский! — проревел Флюэллен, его крик, подхваченный десятками глоток, покатился волной, через минуту кричал уже весь лагерь, «Гарри, Гарри, Гарри...»

Генрих Ланкастерский, Божьей милостью король Англии, с трудом заставил себя сохранить внешнее бесстрастие. Однако он не мог отделаться от мыслей о смерти. Завтра, чуть взойдет солнце, на свежевспаханном поле, вдали от дома. Пока король, стоя на коленях, совершал вечернюю молитву, начало моросить. Вскоре морось превратилась в ливень, загасивший лагерные костры; падавшая с неба вода быстро впитывалась в развороченную плугом землю.

Дождь продолжался до самого утра.

Мы находимся в 1415 году. Средние века подходят к концу. Никаких наций нет еще и в помине — только владения королей, князей и прочих феодальных властителей, унаследовавших от своих предков право вести личные войны и чеканить монету. Строители соборов утратили свою веру, по континенту прокатилась чума, крестьянам надоела война — опустошительная война, длящаяся уже семьдесят пять лет.

Столетняя война началась не в правление Эдуарда III, что бы там ни говорили историки. Столетняя война длилась не сто лет, она началась чуть не триста лет назад, а точнее — в год 1152 от Рождества Христова, когда Алиенор Аквитанская сочеталась браком с Генрихом Плантагенетом, графом Анжуйским, герцогом Нормандским. Ее приданым стал юго-запад Франции, богатое герцогство Аквитанское. Двумя годами позднее Генрих прибрал к рукам английскую корону и прибавил к своему имени слово «Второй». Ну а дальше следовало триста лет истории, насквозь пропитанных кровью. Это время называют по-разному, кто — «высший расцвет рыцарства», кто — «мрачное средневековье».

Франция с ее 14-ю миллионами жителей была самой густонаселенной страной Европы, в то время как король английский мог похвастаться всего лишь четырьмя миллионами подданных. Каждый из противников имел свою феодальную армию — люди служили в ней долгий, но ограниченный срок, после чего получали вознаграждение землей. Основной боевой единицей каждой из армий было «копье» — рыцарь, его оруженосец плюс несколько лучников и легких копейщиков. Победа или поражение верховых рыцарей, как правило, определяли и судьбу вспомогательных сил. В том далеком прошлом английская армия компенсировала свою малочисленность качественными преимуществами, а особенно — умелым использованием длинного лука, примитивною оружия, позаимствованного у полудиких валлийцев и шотландцев. Лук стрелял дальше, чем принятые у французов арбалеты, и имел в четыре раза большую скорострельность. С его помощью английские короли выиграли целый ряд битв, в том числе при Креси и при Пуатье. Английская армия шла от победы к победе — как это будет с армией Наполеона через 450 лет и с армиями союзников после Сталинграда и Эль-Аламейна. Но здесь, на этом поле, в 1415 году, противник Генриха V имел такое подавляющее численное превосходство, что англичанам было не на что надеяться, разве что на доблестную смерть в бою.

Генрих Ланкастерский взошел на престол в 1413 году, после смерти своего отца Генриха IV. Это был безгранично амбициозный молодой человек, стремившийся к победам и воинской славе. Он вспомнил о своих (весьма сомнительных) правах на французский престол и решил за них побороться. Собрав армию, он высадился в Нормандии, неподалеку от Арфле, произошло это 13 августа 1415 года. Узнав, что против него направлена огромная французская армия, король Генрих решил укрыться в своей крепости Кале. Однако голод и болезни замедлили движение его армии, французский авангард успел перекрыть единственный проходимый брод через Сомму, 24 октября основные силы французских рыцарей нагнали его неподалеку от деревни Азенкур, в одном дне перехода от Кале.

25 октября 1415 года, день святого Криспина. К рассвету дождь прекратился. Король Генрих собрал свое жалкое воинство.