В течение трех последующих полевых сезонов мы сосредоточили свое внимание на раскопках нескольких илекских курганных групп на землях колхоза «Заря».

В 1958 г. в верховьях р. Суундук М.Г. Мошкова исследовала у с. Аландское погребения V–IV вв. до н. э. В 1958–1959, 1962 гг. она же производила раскопки большой курганной группы у с. Новый Кумак под Орском, где были обнаружены погребения того же времени[127].

Оренбургская экспедиция получила очень яркие комплексы савроматской и раннепрохоровской культур. В курганах Тара-Бутана, Мечет-Сая и особенно Пятимаров на земле колхоза «Заря» обнаружены богатые погребения савроматской племенной военной и жреческой аристократии, материалы из которых позволили по-новому поставить вопрос о социальном строе и внешних сношениях савроматов Южного Приуралья в V в. до н. э., глубже изучить прикладное искусство (главным образом звериный стиль) этих племен. Экспедицией добыт новый материал для изучения проблемы сложения прохоровской культуры в IV в. до н. э.

В Башкирии до последнего времени не были известны савроматские погребения, хотя отдельные вещи савроматской культуры поступали оттуда уже давно. Для решения вопроса о заселении сарматами южных районов Башкирии оказались важными работы Г.В. Юсупова в 1953–1956 гг. на древних городищах Гафурийского р-на, расположенных в бассейне р. Белая у сел Курмантаево, Михайловка и Табынское[128].

На этих городищах обнаружены отдельные вещи савромато-сарматского типа и особенно керамика, близкая керамике оренбургских курганов IV–III вв. до н. э.

Совсем недавно, в 1962 г., М.Х. Садыкова в степных районах Башкирии исследовала несколько савроматских и ранних сарматских погребений — у сел Юрматы, Еметбаево и Елембетово.

Наконец, в последние годы савроматские курганные погребения стали известны в восточных областях Южного Приуралья. Одно из них (IV в. до н. э.) было раскопано геологами в 1954 г. у с. Буруктал. Найденные вещи были переданы Оренбургскому музею. Другое очень интересное погребение с коллективным трупосожжением V в. до н. э. исследовано в 1960 г. археологической экспедицией Челябинского музея под руководством В.С. Стоколоса южнее г. Троицк в курганном могильнике близ с. Варна и ж.д. станции Тамерлан[129].

Итак, в настоящее время мы располагаем солидным археологическим материалом по савроматской культуре, накопленным за 75 лет. Я учел в этой работе более 450 погребений и кроме того много отдельных находок савроматской культуры, большая часть которых также происходит из курганных погребений (рис. 1). Учтены места поселений и кратковременных стоянок на р. Маныч и в Поволжье, главным образом на развеянных дюнах, где находили отдельные черепки савромато-сарматской посуды и бронзовые наконечники стрел. Бо́льшая часть савроматских погребений (около 270) обнаружена советскими археологами в послевоенные годы в связи с активизацией археологических исследований в Поволжье и Южном Приуралье.

Из работ по скифо-сарматской археологии, вышедших в последние годы и касающихся общих вопросов истории и культуры савроматов, следует указать статьи Б.Н. Гракова, в которых он рассматривает савроматскую культуру как одну из самостоятельных культур скифского типа в Восточной Европе[130], некоторые мои работы[131] и статью Е.К. Максимова[132], где автор дает краткую характеристику сарматской культуры Поволжья и хронологию ее некоторых памятников.

В докладе на сессии Отделения исторических наук АН СССР в марте 1962 г.[133] С.П. Толстов в общих чертах осветил скифо-сарматскую проблему как определенное звено во всемирном историческом процессе, обратил внимание советских историков и археологов на необходимость усилить исследование конкретных вопросов этой большой темы. Одним из таких вопросов является изучение формирования и историко-культурного развития крупной группы древнего населения нашей Родины — сарматов.

Глава вторая

Хронология памятников савроматской культуры

Хронологическая канва — основа исторического построения. Без нее невозможно проследить развитие древнего общества и его культуры.

Первые исследователи памятников савроматской культуры, как правило; или вовсе не ставили перед собой цели хронологического определения открытых ими памятников, или не имели достаточных материалов для правильной датировки. В этом отношении их работы утеряли какое-либо научное значение.

Разработка хронологии началась с общих исследований М.И. Ростовцева по истории и культуре скифов и сарматов. В трудах М.И. Ростовцева известные ему памятники Поволжья и Приуралья были включены в группу скифских памятников VI–III вв. до н. э.[134] В ряде случаев, особенно для оренбургской группы, он определял хронологию отдельных погребений несколько раз, исправлял ее. При уточнении дат в более поздних работах[135] М.И. Ростовцев использовал и более точные хронологические определения П.Д. Рау и Б.Н. Гракова. Исследования Б.Н. Гракова были учтены и М. Эбертом при выделении древнейших скифских памятников на Нижней Волге и по Уралу, которые он относил к V–IV вв. до н. э.[136]

Основными эталонами для датировок М.И. Ростовцеву служили привозные вещи, довольно редко встречаемые в савроматских погребениях, и аналогии погребального инвентаря и обряда из Скифии, в ряде случаев не совсем верные. Поэтому и датировки не всегда были верными; так, например, первоначально он определил дату покровских курганов на р. Илек III в. до н. э.[137]

М. Эберт, возражая против датировки скифского периода на Волге и Урале в пределах VI–IV вв. до н. э. (по Б.Н. Гракову), ошибочно ограничил этот период двумя веками (V–IV вв. до н. э.), хотя уже были известны савроматские погребения и более раннего времени.

П.С. Рыков, раскопавший и изучивший большое число погребений древних кочевников Нижнего Поволжья, в основном правильно выделил среди них «скифские» погребения как наиболее ранние (VI–IV вв. до н. э.)[138], но сделал он это лишь после опубликования трудов Б.Н. Гракова и П.Д. Рау. В первых работах П.С. Рыков основывался на своей ошибочной хронологической классификации, которая была им предложена при публикации Сусловского могильника[139]. Эта классификация, в основу которой положены форма могильной ямы и некоторые черты погребального обряда, совершенно неприемлема. Так, ряд раскопанных савроматских погребений под г. Энгельс, в Сусловском могильнике и по р. Торгун он первоначально отнес к II–I вв. до н. э. и первым векам нашей эры[140]. При дальнейшем обосновании даты того или иного погребения мы уже не будем возвращаться к его работам.

После М.И. Ростовцева первое место в разработке хронологической классификации принадлежит П.Д. Рау и Б.Н. Гракову. П.Д. Рау в основу датировки положил классификацию бронзовых наконечников стрел[141], которая до сих пор не потеряла своего научного значения, несмотря на ряд ошибок и неточностей, о чем я уже писал при анализе савроматских стрел[142]. Кроме стрел, П.Д. Рау учитывал и другие категории погребального инвентаря. Метод хронологического определения Б.Н. Гракова близок к методу П.Д. Рау, хотя, может быть, и шире: Б.Н. Граков учитывал весь комплекс погребальных инвентарей, приводил многочисленные и убедительные аналогии из хорошо датированных памятников Скифии, принимал во внимание особенности погребального обряда