— Не понимаю…

— Можно посмотреть ваш аусвайс.

— Нет, я оставил его в гостевом доме.

— Что ж, мы подстраховались. Вот сканер первой страницы вашего общеевропейского паспорта, присланный из русского посольства в Риме.

(Отвратительный оттиск)

— Да, это я.

— Всмотритесь внимательней, видите?

— Что?

— Это одно и тоже лицо!!! — выкрикнул старший.

— Действительно, мы похожи… хотя небольшие различия есть. Но разве случайное сходство может быть основанием для дела? Мы вчера даже пили с соседом по этому поводу на брудершафт в баре. (Бармен и проститутка, конечно, уже настучали.) Скажите, чего вы хотите? Вы подозреваете меня в чем-то? Учтите, я подданный Италии и нахожусь под защитой Евросоюза. Может быть, мне позвонить в консульство?

— Не дергайтесь, мистер Клавиго. У нас против вас ничего нет. Например, вы прекрасно говорите по-русски. Так говорить мог только покойник. Но мы знаем, что вы тоже знаете русский. Вы полиглот. Об этом есть отметка в посольской анкете. А еще вы забыли любимого хамелеона, с которым прежде не расставались ни на минуту, словно он вам чужой. Но нельзя же обвинить вас в том, что ботинки покойника оказались самому покойнику велики.

— Так велики, что свалились, когда санитары подняли тело, — поддакнул младший.

— Мои ботинки на мне, господин Шерлок Холмс.

Но старший коп продолжал напирать:

— Не нервничайте, кража ботинок слишком мелкий повод для разговора. Можно, конечно, взять и сравнить отпечатки ваших пальцев и покойного русского детектива из частной фирмы ООО Аргус, но зачем? Факт смерти от инсульта установлен абсолютно точно, длина тромба в сонной артерии 33 сантиметра. От таких ударов не выживают. Здесь нет речи об убийстве. Каюк. Точка. Просто я не хочу, — меланхолично подвел черту старший, уминая третью сигарету в пепельнице, — чтобы нас сочли дураками. Но тело немолодого человека в морге никак не совпадает с датой рождения русского сыщика.

Местный детектив направил наглый взор в глаза Валентина.

— Мы не знаем, по какой причине два близнеца поменялись местами. Скорее всего нам это приснилось. Но если все-таки наши фантазии вам интересны, и вы не никакой не Клавиго, а например Валентин Драго…

Тут он сделал выразительную паузу и обвел взглядом комнату.

Взгляд красноречиво сигналил: наш разговор слышат.

— Так вот, господин Клавиго. Если вы все же рискнули играть в кошки-мышки и выдавать себя за другого человека, учтите: Факт подмены службой секьюрити князя будет раскрыт всенепременно, если уже не обнаружен. Посему у вас есть последний шанс — сказать нам правду, и мы вас вытащим из капкана, прямо сейчас.

— Это и есть ваше предложение?

— Да. Оно самое. Задержим для проформы на 24 часа и отпустим, или…

— Или?

— Или ждите… Ждите, кто отыщет вас первым: волки, псы или охотники. Не стоит закладывать голову черту.

«Я приехал сюда на пару минут, — размышлял тем временем Валентин, — моя задача не стоит выеденного яйца. Увидеть на ужине пару близняшек, сообщить им волю папаши: ребята, вы стали наследниками! После чего я выложу карты на стол. Простите, князь, я проник незаконно. Ну, получу пендаля в жопу… да за такие бабки это не больно».

— Я решительно не принимаю ни ваших намеков, ни предложения.

— Что ж, вы сами выбрали свой конец… Чао-какао.

— Арриведерчи!

— Не забудьте любимца.

На этой угрозе неприятный разговор был закончен.

На обратном пути наш детектив попросил шофера притормозить у рабочего городка и выбросил проклятую коробку в бункер с горой строительного мусора.

Водила внимательно проследил за траекторией полета коробки, да и машину остановил с очевидною неохотой. На его физии демонстративно читалось: парень, спрятать концы не удастся.

Когда Валентин вернулся в дом для гостей, в холле его караулил вальяжный господин, который представился княжеским кутюрье и попросил разрешения подняться в номер, чтобы снять мерку…

— Зовите меня Маргарин. Хотя я Валерий Адонис.

— Маргарин? Странное имя.

— Да, князь дал мне его два года назад за одну бестактность и обещал сегодня простить. Я счастлив! Невероятно… Боюсь сглазить, но если князь что-либо обещает, то его слово — кремень… Что бы вы хотели надеть к ужину?

— Я… Ничего… Разве то, в чем я одет, нельзя поужинать?

— Поужинать можно, но только в одиночестве, в собственном номере. Между нами, ваш костюм нехорош. Рыжие замшевые штаны не подходят к пуловеру из кашемира. И у ботинок круглый носок. Сейчас такие не носят. И вы застегнули шнурки крест накрест, это нонсенс, шнурки должны быть параллельны друг другу.

Тут вновь на пороге номера появился грум с телефонной трубкой в руках и обратился к новому постояльцу:

— С вами хотят говорить.

— Кто?

— Секретарь его сиятельства.

Операция подсоединения абонента к розетке повторилась.

— Добрый день, дон Клавиго, — громогласно ожила трубка. — Простите, что мне пришлось отправить вас на беседу с двумя надоедами.

Вальяжный костюмер при звуке голоса секретаря встал навытяжку, скроив рожу лакея.

— Я уверен, вы не сказали им ни слова правды.

— Зачем носить свое сердце на рукаве, чтобы его клевали вороны? — парировал реплику Валентин-Клавиго.

— Шекспир прав, — поддержал секретарь. — Костюмер у вас?

— Да.

— Передайте трубку костюмеру.

— Слушаю, мой господин, — отвечал тот по стойке смирно. — Да, мой господин… («К чему так лебезить?» — подумал детектив.) Нет, мой господин, я думаю предложить нашему гостю на ужин костюм для тенниса, брюки гольф на подтяжках. Как фрачную пару? С манишкой? Рукава на запонках? Но, позвольте, ведь тема застолья — бодрость духа, гимнастика Штайнера, лаун-теннис! Вот как… Ясно.

Костюмер Маргарин-Адонис скис, потеряно вернул трубку телефонному груму, который тут же ретировался, и обратил озабоченное лицо к гостю.

— Оказывается, князь сменил идею ужина, гимнастика духа отменяется, стол будет сервирован на тему наслаждения светом. Блеск, перламутр, луна, сияние, зогар! Блюда с икрой, трюфели, черная треска… В костюме допускается только черное, строгое, чуть чопорное, местами фальшивое, стразы, у дам перчатки с оттенками готики.

Что ж, — задумался костюмер, — спасибо за уточнение. Вот было бы смеху, дон Клавиго, если бы вы явились к готическому ужину, задуманному в стиле Эдгара По и Лигейи, в укороченных бриджах, в гольфах до колен и спортивных туфлях на каучуке. В подтяжках. Ха-ха-ха! И с ракеткой для тенниса.