Эскурсьон по мэрии вышел не то чтобы очень продолжительным. Рабочий день был уже закончен, и в моем распоряжении оказались опустевшие коридоры с закрытыми дверями. Один коридор сменился другим, который привел меня к лестнице, уходящей на второй этаж. Там картина была точь-в-точь, как и на первом этаже. Впрочем, за одним исключением. Одна из дверей, находящихся в дальнем конце коридора, была приоткрыта. Заглянув внутрь, я поняла, что это была приемная какого-то начальника. Какого именно − узнать самостоятельно решительно не было никакой возможности, потому что табличка на двери отсутствовала. В приемной же, за широким столом сидел э… секретарь?

Несмотря на то, что мужчина сидел, с одного взгляда было ясно, что он слишком высок и хорошо сложен для обычного секретаря. И под «хорошо сложен» я имела в виду бугрящиеся мускулы, которые не могла скрыть ткань рубашки. Он был куда больше похож на воина, чем на конторского служащего. Впрочем, может тут секретари только и делают, что перетаскивают из комнаты в комнату ящики с ценной документацией, нарабатывая при этом мускулы? Это бы вполне объяснило такой специфический для секретаря облик. Потому что то, как сильно он был поглощен чтением документов, явно свидетельствовало о том, что он здесь не простой охранник.

− Добрый день, − вежливо поздоровалась я.

− Приемные часы окончены, − пробурчал этот, с позволения сказать, секретарь, не отрывая взгляда от разложенных перед ним бумаг.

− Я прошу прощения, что отвлекаю вас, но я бы хотела узнать, где я могу найти…

− Я же сказал, что приемные часы окончены, − в голосе мужчины появилась тень раздражения, − обратитесь завтра с этим вопросом в канцелярию.

− Боюсь, что завтра у меня такой возможности не будет.

Я собиралась развернуться, чтобы уйти, но в этот момент мужчина, наконец, оторвал взгляд от документов и посмотрел на меня.

− Кто вы такая? − спросил он с некоторым удивлением, одновременно поднимаясь из-за стола.

Божечки, какой же он был огромный. Ростом, наверное, метра два, и, как прежде говорили в моем мире, с косой саженью в плечах. Отбросив так некстати возникшую мысль о том, что сажень − это внесистемная единица, и для корректного сравнения ее нужно перевести в метры, я постаралась взять себя в руки. А растеряться было от чего. Потому что вместе с ростом и параметрами как минимум двустворчатого, а то и трехстворчатого шкафа, мужчина, которого у меня язык не поворачивался назвать секретарем, имел очень специфический цвет кожи. Он был очень смуглый, почти коричневый, но с какой-то едва уловимой зеленцой. Натуральный гоблин, одним словом.

− Новоиспеченная адептка магистериума, у которой имеется претензия относительно факультета, на который меня распределили, − я бесстрашно посмотрела на мужчину.

− Не успели стать адепткой, как у вас сразу появились претензии, − медленно, словно бы в некотором предвкушении, произнес мой собеседник. − Ваше рвение нельзя назвать похвальным. Что же будет, когда вы начнете учиться?

− Именно поэтому я и пришла, чтобы в дальнейшем подобных противоречий не возникало.

− Что ж, если дело обстоит таким образом, и, учитывая ваше рвение, − мужчина как-то странно посмотрел на меня, − вы можете изложить суть вашей претензии.

− А вы уполномочены? − я, не сдержавшись, окинула его взглядом с ног до головы.

− Уполномочен? Какое интересное слово, − усмехнулся он. − Более чем, не сомневайтесь арайя.

− В таком случае, − я никак не могла понять, всерьез ли он говорит о своих полномочиях, а потому старалась немного потянуть время, пока оценивала ситуацию, − мне нужно изменить факультет, на который я была распределена для обучения.

− И чем же вас не устраивает тот, который указан в вашем приглашении, арайя? − мужчина посмотрел на белый бланк приглашения, которое я держала в своей руке.

− Своей технической направленностью.

− Вы полагаете, что эта направленность не нужна в наши дни?

− Я считаю, что этой направленность не нужна я.

− А вы никогда не задумывались о том, − мужчина, как будто, не слышал моих последних слов, − что все те блага, которыми вы были окружены с рождения, это, так или иначе, достижения выпускников технического факультета.

− А как же изобретатели-самоучки? − не удержалась я от того, чтобы поддержать дискуссию, вместо того, чтобы смиренно опустить глаза.

Нет, я пока была незнакома с историей развития этого мира в техническом плане, чтобы ссылаться на конкретные факты и имена. Но элементарная логика говорила мне о том, что образование, хотя бы в каком-то виде, можно было получить не только в магистериуме, и великие технические достижения порой совершали люди, далекие от академической науки. А потому высказала такое предположение, хотя для меня оно было сродни «пальцем в небо».

− И вы хотите стать одной из них, отказавшись от получения образования? − парировал мой оппонент.

− От получения технического образования, − уточнила я.

− Крайне безответственно с вашей стороны, арайя.

Судя по тому, как этот господин на меня смотрел, я была в его глазах этакой легкомысленной финтифлюшкой, которой, видите ли, претит пачкать свои нежные ручки в машинном масле. А то, что если эти самые ручки допустят ошибку в чертеже сложного аппарата, то это приведет к неминуемой катастрофе, его, похоже, совсем не волновало. И это при том, что я не давала повода заподозрить себя в нежелании учиться, речь шла только об изменении направления подготовки. Но этому гоблинообразному чурбану этого, похоже, было не понять. Потому что в нашей неожиданной дискуссии он пока демонстрировал только логику, не замутненную интеллектом. Мол, раз я не хочу учиться, значит, я безответственная дурочка. При этом совершеннейшим кретином он не казался ни на первый, ни на второй взгляд. Может быть, мне просто не повезло нарваться на женоненавистника?

Поглощенная своими мыслями, я не сразу заметила, что мужчина обошел стол, который до этого времени нас разделял, и теперь стоял прямо передо мной. Недопустимо близко на мой взгляд. И теперь, чтобы посмотреть ему в лицо, мне требовалось запрокинуть голову. Ну или отступить на несколько шагов назад. Вот только отступать было не в моих правилах.

− Что ж, арин уполномоченный, в таком случае мне не остается ничего, кроме как чуть позже отправить официальный запрос в магистериум.

− Бессмысленно, − безапелляционно ответил он.

− И все же, я попробую, − я хотела развернуться, чтобы выйти из кабинета, закончив, наконец, этот странный разговор. Тем более, что арин Деланиэль уже, должно быть, обнаружил мое отсутствие.