— Это у пешехода такая скорость, а у пешеходок она раза в три медленнее, — простонала Соня, — вот теперь и спрашивай, когда они придут в пункт С.

— Это задачка с тремя неизвестными, — разочарованно проговорила Рита, присаживаясь на сумку рядом с Лерой.

Дело было вечером, как говорится, делать было нечего. Пригорюнились три девицы на обочине сельской дороги по пути в неизвестность. Вдруг Лера вскочила с места и прокричала:

— В задаче неправильно поставлен вопрос, он должен звучать так: через сколько часов пешеходки прибудут на место, если они станут пассажирками?

Рита живенько встала рядом с Соней, которая уже поднялась со своего места. Они явственно услышали гул мотора. Вскоре на дороге показался и сам автомобиль. Это был потрепанный, видавший виды «уазик». Женщины, взявшись за руки, перегородили дорогу, чтобы водитель уж непременно затормозил.

И он затормозил. Они подлетели к водительскому окну и наперебой стали просить, чтобы их подвезли. Дверца наконец отворилась, и оттуда выглянуло волосатое чудовище, некогда бывшее, по-видимому, мужчиной. Он глянул на них из-под косматой шевелюры, шумно сморкнулся и грозно произнес:

— Ну?!

Подружки, поддаваясь интуитивному порыву страха, отшатнулись, залепетав:

— Нет, ничего, извините.

Они отскочили от машины, почему-то никому из них не хотелось ехать с этим почерневшим «снежным человеком». Но машина, вопреки их ожиданиям, не сдвинулась с места. Из нее ловко выпрыгнул водитель и, твердо ступая по земле, подошел к девушкам. При внимательном рассмотрении в нем можно было разглядеть довольно молодого мужчину, лет тридцати с небольшим, среднего роста, в одежде, которую называют спецовкой, и в кирзовых сапогах. Кудрявая черная борода и такая же шевелюра придавали ему вид чудища. Он встал поодаль, уперев руки в бока, и снова произнес:

— Ну? Или едем, или где?

— Спасибо большое, извините, — сказала Соня, — мы не хотим утруждать вас, мы подождем другую машину.

Водитель усмехнулся и сказал:

— Ну, если вы хотите провести ночь на обочине, тогда я поехал.

Он повернулся, чтобы уйти, и тут заговорила Лера:

— А сколько вы возьмете с нас до Словинского?

Водитель медленно развернулся, усмехнулся и сказал:

— Городские пташки. Это у вас в городе все на деньги меряется, а здесь, в деревне, все измеряется человечностью. Садитесь, не бойтесь, я женщинами не питаюсь.

Подруги с опаской все же сели в машину. Мотор взревел как дикий зверь, и машина рванула с места, встряхнув пассажирок с такой силой, что все три подскочили на заднем сиденье. Потом машина стала двигаться более плавно. Подруги немного расслабились. «Снежный человек» за рулем спросил:

— Вы в Словинское к кому?

— Мы… а мы, собственно, ни к кому, — ответила Соня. И только сейчас поняла, что гостиницы в этой деревне, вероятно, нет и придется где-то искать ночлег.

— Тогда позвольте полюбопытствовать, с какой целью вы забираетесь в такую глушь? — продолжал водитель.

— А мы на экскурсию, — ответила Рита.

Водитель снова хохотнул и сказал:

— На экскурсию, девочка, ходят в музей. А здесь медведи и волки прямо к жилью подходят.

— Не пугайте нас, — проговорила Рита, — и я не девочка, мне тридцать два года, я учитель математики и классный руководитель 6 «А» класса, теперь уже седьмого.

— Ух ты, — удивился водитель, — а на первый взгляд вам больше пятнадцати лет и не дашь. Извините, пожалуйста.

— Скажите, а где в Словинском можно остановиться, нам бы комнатку снять, — проговорила Соня.

— Баба Гаша сдает приезжим, да вообще можно в любую избу постучаться, на одну ночь пустят.

— А мы не на одну ночь, нам на месяц, — ответила Рита.

— Месяц, дамочки, вы здесь не выдержите. Сбежите завтра же.

— Почему вы так решили? — поинтересовалась Лера.

— Знаю, не раз такое видел. Вам, дамы, комфортабельный отдых нужен, а здесь туалет на улице, баня один раз в неделю и ни одного супермаркета.

— Ну что вы, ведь лето, а лес, а речка, а полевые цветы, — парировала Соня.

— «Ах лето красное, любил бы я тебя, когда б не мошкара, да комары, да мухи», — выдал Пушкина абориген.

— Не пугайте нас, — сказала Соня, — лучше расскажите нам про Словинское.

— А чего про него рассказывать, село как село. Было когда-то большое и шумное. Теперь это даже деревней и то с натяжкой назвать можно. Школа давно закрыта, церковь разрушена. Так, десяток старух доживают свой век.

— А там где-то рядом была усадьба Морозова, — закинула удочку Рита.

— А, это? Да, была. Но сплыла.

Машина шла по дороге то ровно и плавно, то безжалостно вытряхивая внутренности из пассажиров. Когда она в очередной раз подскочила на ухабе, Соня, сильно ударившись локтем о дверцу, потирая локоть и морщась от боли, спросила:

— Но там хоть что-нибудь осталось?

— Да, фундаменты, и подвалы, и многочисленные подземные ходы.

— Серьезно? — удивилась Рита. — И что, по ним кто-нибудь ходил?

— Конечно, и неоднократно. Почитай, каждый мальчишка в селе там клад искал. Последний помещик Морозов, говорят, чудной был. У него пароходы по всей Волге плавали, а здесь, в поместье, говорят, туалеты золотые были. А вот когда его арестовали, то золота нигде и не нашли. Поэтому возмущенные односельчане и сожгли все поместье «до основанья, а затем» весь кирпич растащили на печки. Однако, дамы, мы приехали.

Машина неожиданно остановилась. Водитель выглянул в лобовое стекло и сказал:

— Баба Гаша дома, пойдемте провожу.

Большой деревенский дом мрачно чернел на фоне вечернего неба. Водитель достал из машины корзинку и пошел к дому, постучал в дверь и громко прокричал:

— Агафья Петровна, ты дома? Отвори.

Послышались шаркающие старушечьи шаги, дверь открылась, и на пороге появилась старушка, таких принято называть «божий одуванчик». Приветливо улыбаясь, она поздоровалась.

— Жень, ты с кем это? — спросила она, разглядывая стоявших у машины Соню, Риту и Леру.

— Вот привез тебе соли десять килограммов, как просила, и квартирантов. Принимай.

Старушка виновато улыбнулась и сказала:

— Да я бы с удовольствием приняла, да у меня охотники из Москвы вот-вот прибудут.

— Незадача, — проговорил Женя, — а как же быть, может, к Кузьминой?

— Нет, у нее внуки. А ты к себе пусти, изба-то большая, пустая.

— Нет, у меня грязно, да и простыня у меня всего одна, а пододеяльников ни одного.

— Белье не проблема, белье я дам, — продолжала убеждать баба Гаша, — ну а грязно, что ж, девки молодые, тряпку в руки и все примоют. Ну как?