— Значит так, — начала Юлька, — сначала мыпоедим, я голодна как сто собак, у меня со вчерашнего обеда во рту маковойросинки не было, а потом будем говорить, говорить…

— Что, даже ни одного вопроса задать нельзя? —улыбнулась я сквозь счастливые слезы.

— Вопросы можно, — шмыгнула носом Юлька ирассмеялась.

— Ты надолго в Москву?

— Завтра улетаю, я говорила…

— Но как же… Так нельзя… Мы столько лет не виделись.Столько надо всего рассказать, спросить… Нереально…

— Так получилось… Но мы теперь будем видеться…

— Где ты живешь?

— В Италии, недалеко от Флоренции.

— Боже мой… Ты замужем?

— Да.

— А дети?

— Детей нет, не получилось… Ты привезла фотографиисына?

Я полезла в сумку и вытащила пачку фотографий.

— Какой парень! Только на тебя совсем не похож… Слушай,кого-то он мне напоминает… Кто его отец?

— Юра.

— Мокшанцев?

— Да.

— Но вы разошлись?

— Давно, но Владимир Александрович обожает внука, исейчас Гошка гостит у него в Германии. Он преподает там в консерватории… ЛидияПетровна умерла два года назад… Гошка очень дружит с дедом, а я рада, что онивместе. Дед оказывает на него мужское влияние, воспитывает…

— А Юрка?

— Юрка живет в Канаде, у него другая семья, но деньгитеперь посылает регулярно…

— Олеська, даже не верится, что я вот могу протянутьруку и дотронуться до тебя… Я же не видела тебя по-настоящему взрослой. Ты мнетакой нравишься… Ты представить себе не можешь, что со мной было, когда яувидала тебя по телевизору! У меня нет русских программ, но я была в гостях усвоего приятеля, он вечно живет под звуки телевизора. Говорит, это помогает емуне забывать язык и вдруг слышу «У нас в гостях писательница ОлесяМиклашевская»! Я как сумасшедшая кинулась к телевизору, смотрю ты! Простоглазам не верю, но когда ты заговорила, я поняла — это действительно ты! Что сомной было… И в этот момент я поняла, что просто обязана тебя найти… У меня тольконе было уверенности, что ты захочешь меня видеть.

— Что за чушь собачья!

— Откуда я могла знать, что… она не повлияла на тебя ивообще…

— Юлечка, а ты совсем не хочешь ее видеть? Онапостарела.

— Я тоже постарела, ну и что?

— Значит, не простила ее?

— А ты простила?

— Я простила… Мне это было трудно, но она все-таки нашамать, и ей все это нелегко далось… Хотя жить с ней под одним кровом — пытка, икак только у меня появилась возможность, я съехала от нее…

— А вы что, жили вместе?

— Одно время пришлось… Она мне очень помогала с Гошкой,иначе я не смогла бы писать…

— Ты окончила Литературный институт? Но ты жесобиралась в Архитектурный…

— Архитектурный я и окончила, и работала в одной фирме,но потом… У меня были очень сложные отношения с хозяином фирмы…

— Любовь, что ли?

— Да, любовь, но эта любовь так меня измучила, что водин прекрасный день я ушла от него и за два месяца написала роман, хотелаизбавиться от этого чувства. А потом поняла, что больше всего на свете хочуписать…

— Олеська, я в самолете сидела рядом с девушкой,которая читала твою книжку… Мне так приятно было. Я даже спросила у нее, чтоона с таким интересом читает, и она сказала, что очень классную книжку…

— А ты сама не читала?

— Нет, я … боялась…

— Боялась, что тебе не понравится?

— Да… Знаешь, я такие книги вообще не читаю… Ты самамне выбери то, что тебе больше нравится, ладно?

Она явно неловко себя чувствовала.

— Да не мучайся ты, Юлька! Ну не читала и не читала,подумаешь… Мать тоже мои книги не читает, и Владимир Александрович, и Витька,помнишь Витьку? И Сашка… Они тоже боятся, что разочаруются во мне, а мненеважно, у меня читателей хватает, — засмеялась я. — Зато Гошка мойбольшой поклонник. Когда приходит ко мне, первым делом хватает рукопись состола…

— Что значит, приходит к тебе, он разве не с тобойживет? — насторожилась Юлька.

— Нет, он живет с … бабкой. Она его обожает. Я многоработаю, Юлька, мне, когда я начинала, приходилось писать книгу в месяц…

— Как это возможно?

— Да вот было возможно, иначе бы я не пробилась, но этобыли не романы, а детские сказки… Сказок я больше не пишу, но они сослужили мнедобрую службу. В те годы Юрка сам был без работы и давал какие-то гроши, матьболела, Гошка был маленький, ни на что не хватало… Пришлось вернуться к ней. Дачто это все обо мне и обо мне…

— Хочешь суп из тыквы? Очень вкусно!

— Закажи все сама, ты живешь в Италии и знаешь толк витальянской кухне…

— Ты даешь мне карт-бланш?

— Именно!

— Олеська, я хочу, чтобы ты с сыном приехала к нам… Тыбыла в Италии?

— Нет, пока не случилось… Но я мечтаю…

— Вот и чудесно, у меня большой дом. Мы будем ездить поТоскане… Говорить, говорить…

— Юль, а ты как попала в Италию?

— Это долгая история…

— А мы разве спешим?

— Нет, но…

— А Дика ты нашла?

— Нашла… Но ничего у нас не вышло… поезд ушел… Я изМосквы тогда удрала аж во Владивосток, мне казалось, так я буду ближе к нему…Там я жила в общем неплохо, весело… Я нашла работу в молодежной газете, у нассколотилась хорошая компания, я только на парней смотреть не могла… Но потомсошлась с горя с одним, залетела, рожать от него ни за что не желала, сделалааборт и лишилась возможности иметь детей уже навсегда, не повезло… Да я, честноговоря, и не хотела тогда даже думать о детях… А потом спохватилась, да поздноуж было. Дура, конечно, но что поделаешь… Я по молодости отчаянная была, все вкакие-то авантюры ввязывалась, вспомнить жутко… А когда началась вашаперестройка…

— Наша? — улыбнулась я.

— Не придирайся к словам, писательница! Так вот, когдаослабли тиски, у меня появилась возможность поехать в Штаты, я и помчалась…Дика я нашла далеко не сразу… Он к тому времени был женат… Я, когда егоувидела, думала, умру от любви и счастья, он тоже… Нас закрутило каким-тоураганом, но он вскоре опомнился, быстро, недели через две… И вернулся к своейжене… Я думала, не переживу… Но пережила, и стала выживать в Америке. Ксчастью, все эти годы до встречи с Диком я занималась языком, и вообщецеленаправленно готовилась к жизни в Америке, думала, идиотка, что он ждет меня… Но мои труды не пропали даром, и я пошла работать бэбиситтером… Знаешь, чтоэто такое?