Хотя Рузвельт всегда пропагандировал пользу «напряженной жизни», в его иерархии ценностей физическая сила не занимала приоритетного положения. «Спорт – это хорошо, – говорил он, выступая 23 февраля 1907 года перед Гарвардским союзом. – Но учеба гораздо важнее. А самое главное – развитие характера, без которого ни человеку, ни целой нации не помогут ни блеск ума, ни сила тела».

Теодор Рузвельт занимался боксом в Белом доме. Покинув президентский пост, он отправился на сафари в Африку. Он никогда не прекращал «напряженной жизни». Он чувствовал, что активность сохраняет ему молодость. Его друг, Сесил Спринг-Райс, отмечал: «Вы должны помнить, что президент не встает позже шести». Неудивительно, что Рузвельт связывал спорт и спортивные состязания с детством и юностью. Он не отрицал важность занятий физкультурой для взрослых, но невозможно рассчитывать на реальные достижения после определенного возраста. Быть капитаном школьной футбольной команды – замечательно. Но это не может ни заполнить, ни оправдать те годы жизни, которые пройдут после выпускного вечера.

«Напряженная жизнь» подразумевает не только физическое напряжение. Для Теодора Рузвельта это была философия действия и обязательств. Он не признавал полумер и половинчатой искренности. Для него принятие решений было процессом однозначным. Сложные расчеты не для него. Любое действие либо должно быть выполнено, либо нет. Если он решал действовать, то прикладывал максимум усилий. Если же понимал, что не сможет выполнить какую-то задачу, то не брался за дело.

Это не означает, что Рузвельт принимал поспешные решения. Наоборот. Когда ему предложили стать вице-президентом, он думал очень долго, взвешивал все «за» и «против». А после принятия решения переключатель перешел из положения «0» в положение «1». И Рузвельт, не мешкая, начал действовать в полную силу.

Вице-президент Теодор Рузвельт стал двадцать шестым президентом Соединенных Штатов 14 сентября 1901 года. Двадцать пятый президент Уильям Мак-Кинли скончался от ран, нанесенных восемью днями раньше Леоном Чолгошем. Заводской рабочий лишился работы и, услышав выступление радикально настроенной Эммы Голдман, стал анархистом.

6 сентября 1901 года Чолгош обмотал правую руку белым платком, чтобы замаскировать револьвер, и направился в Храм музыки на Панамериканской выставке в Буффало. Он занял место в первом ряду желавших пожать руку президенту Мак-Кинли, который проводил на выставке прием в честь Дня президента. В 16.06 Чолгош протянул президенту забинтованную руку, президент потянулся, чтобы пожать ее. Убийца – а безработный оказался именно убийцей – сделал два выстрела.

Одна пуля застряла в ребре, но вторая попала в живот, поразила почку, поджелудочную железу и застряла в мышцах спины. Доктора тщетно пытались достать пулю, занесли инфекцию, которая и убила Мак-Кинли.

Новый президент Рузвельт не стал проводить никакого особого расследования действий полиции и телохранителей президента. Он не винил никого, кроме Чолгоша и, пожалуй, самого Уильяма Мак-Кинли. Рузвельт был фаталистом. Он понимал, что неизбежно «сойдет во мрак».

Уклониться от выстрела в спину невозможно, но ведь в Мак-Кинли стреляли в упор. Рузвельт считал, что в подобной ситуации может положиться на свои отточенные рефлексы и мощное тело борца. Он полагал (и писал об этом бывшему товарищу по оружию Уильяму Г. Г. Льюэллину), что телохранители могут только помешать человеку защитить себя. Рузвельт был уверен в собственных силах.

В период своего президентства – в эпоху, когда «анархисты» занимали в американском сознании то же место, что занимают сегодня террористы «Аль-Каиды», – Рузвельт даже ожидал подобного столкновения лицом к лицу с убийцей, считая его абсолютной проверкой своих сил.

Немногие любили жизнь больше, чем Тедди Рузвельт. Шла ли речь об охоте, писательском труде или законотворчестве, он брался за дело со страстью и ощущением абсолютной радости.

Но в ответ на чьи-либо поддразнивания о его неуязвимости Рузвельт говорил, что неуязвимость не имеет к нему никакого отношения.

Успех, радость и истинная страсть могут быть только результатом упорного труда и напряженной работы.

Мы не знаем, как слушатели из Де-Мойна отнеслись к словам Рузвельта. Мы не знаем, что они почувствовали, узнав, что все, чего добился Рузвельт, стало результатом напряженного труда, обдумывания, тщательного планирования и предварительной работы.

Были ли они разочарованы тем, что оратор не раскрыл им волшебного секрета успеха? Или, наоборот, были рады узнать, что традиционные добродетели и здравый смысл могут привести к экстраординарным результатам?

Мы не знаем, но можем увидеть в Теодоре Рузвельте доказательство того, что упорный труд приносит реальную награду.