Яподал новый запрос: «летающие машины ариев», после задержки втри-четыре минуты наэкране появились островерхие пирамиды ивид надревние руины где-то вСибири, затем пошла текстовая информация. Большую часть ееязнал едва линенаизусть. Когда попадалось, что-то новое, язадерживал внимание натексте, вчитывался, переходил нановые вкладки. Некоторые неоткрывались— кним требовался особый доступ, которого уменя пока небыло. Так прошел час. Вдверь тихонько постучали, иявспомнил очае иДаше.

—Войдите!— сказал я, закрывая последние вкладки наэкране коммуникатора.

—Ваше сиятельство…— Новоселова робко приоткрыла дверь,— ваш чай.

—Нутак, заноси,— сулыбкой повелел я, встал скресла исел накрай кровати.— Сюда, Дашенька.

—Прямо напостель?— ссомнением спросила она.

—Отчего женет? Мне нравится многое делать впостели: читать книги, пить чай, просто валяться имного чего еще,— янаблюдал, как она неловко поставила разнос сфарфоровым чайничком ичашкой напостель. Вхрустальной вазочке рубиновым отблеском манило ксебе вишневое варенье. Здесь жебыла вазочка свареньем айвовым ишарики ореховой халвы.

—Присядь, пожалуйста,— сказал яей, пришлепнув ладонью покраю кровати рядом ссобой.

—Но, Александр Петрович, это же…— Даша замерла внерешительности.— Мне жетак нельзя делать.

—Даш, вмоей комнате можно. Здесь мои правила. Посиди рядом, пока ябуду пить чай, настоял я.

Она повиновалась, присела итут жезасуетилась:

—Позвольте явам чай налью? Онуже настоялся.

Я, конечно, позволил. Ипока она это делала сособой аккуратностью итрепетом, решил испытать одну изментальных заготовок, вдалеком прошлом названую мной «Мангад урф», что впереводе означало «Золотой срез». Меня особо интересовало как старый ментальный шаблон будет взаимодействовать сместными магическими потоками. Яактивировал его ибудто случайно коснулся руку Даши втот момент, когда она ставила чайник напрежнее место. Мой импульс проник внее ивернулся, неся информацию оееэмоциональном иментальном состоянии. Яполучил вот такой срез:

«Огромное волнение. Возбуждение. Страх. Физическое влечение. Значительный интерес квам».

Вот незнаю, радоваться или расстроиться. Содной стороны шаблон работает, асдругой информация слишком скомканная, сжатая. Нонедостатки можно частично доработать. Сам отклик Даши меня порадовал. Оказывается, нравлюсь яслужанке. Инаши желания могут очень даже совпасть.

После того как ясделал несколько глотков травного напитка, оценив его превосходный аромат, яположил руку наколено Даши. Тихо смял пальцами ткань ееюбки.

Девушка едва невскрикнула иповернулась комне.

Как же мило она сейчас выглядела с приоткрытым ротиком и огромными от изумления зрачками, похожими на черные дыры! Сколько в них разом всего отразилось! Смятение, испуг, непонимание и в то же время немой вопрос, вроде того: «Вы это всерьез? Вы же еще совсем мальчик! Я вам интересна?»

Если учесть, что Даша нанесколько лет старше меня— ейуже стукнуло двадцать четыре— тоеерастерянность отшалости юного графа казалась еще более трогательна. Жаль только, что юбка наней длинная изакрывала ноги набольшую часть ног. Ноэто погрешность вполне исправима.

—Зачем носишь такие длинные юбки?— спросил я, поглаживая ееколено.

—НоАлександр Петрович…— она часто дышала.

—Даш, утебя, несомненно, очень красивые ноги. Тебе есть что показать. Знаешь, как мне хочется посмотреть?— она, конечно, знала, ноядля убедительности сообщил заговорщицким полушепотом:— Хочется совсей мужской страстью. Позволишь?— яосторожно потянул край юбки вверх.

—Аваша матушка? Вдруг зайдет?— она раскраснелась еще больше.

—Она вванной. Сама знаешь, это надолго. Нутак… позволишь?— яуже знал ответ, нохотел, чтобы она его произнесла сама.

—Наверное, ваше сиятельство недолжен спрашивать отаких вещах,— прошептала она, втовремя как моя рука приподняла край юбки икоснулась ееголой ноги.

—Итыготова позволить «его сиятельству» все-все?— ягладил еебедро, наслаждаясь прикосновениями кшелковистой коже исосдержанным нахальством поднимаясь выше, втевысоких хоры, где еетрепет становился столь сильным, что передавался мне.

Она молчала, прикрыв глаза.

—Даш…— когда япроизнес ееимя, ресницы служанки вздрогнули.— Яникогда еще нетрогал девушку там. Мне кажется сейчас самое время попробовать. Если тебе неприятно, тыпросто оттолкни мою руку.

Мои пальцы добрались доеешелковистых трусиков ипрошлись поскладочке, несильно вдавливая ткань. Она судорожно свела ноги.

—Разве девушкам так ненравится?— янастойчиво массировал ееложбинку.— Нуже, расскажи мне, как парень должен делать девушке.

Она молчала, как партизан под пыткой, еще сильнее зажмурилась изакусила губку. Только бедра еебольше несдавливали мою руку. Они отчего-то стали расходиться встороны, инатрусиках проступило влажное пятно.

Неожиданно она шумно выдохнула, наклонилась комне ишепотом сказала:

—Нравится. Только ябоюсь, что узнает ваша матушка.

—Тебе нужно быть чуть посмелее,— ответил ятоже шепотом, отодвинув край трусиков икоснувшись пальцем еемокрой ложбинки.— Атыхочешь сделать мне что-нибудь приятное?

—Да,— выдохнула она, еще шире раздвинув ножки.

Вэто время хлопнула дверь вкоридоре. Даша вздрогнула, рывком опустила юбку.

—Что-то умамы сегодня водные процедуры короткие,— ссожалением констатировал я.— Давай тогда сделаем это позже. Если тытак боишься графиню, тодавай подождем, когда она уедет вгород.

—Как прикажете, ваше сиятельство,— Даша улыбнулась, нотеперь вэтой улыбке стало меньше застенчивости, хотя румянец наеепухлых щечках очень даже сохранился.

—Если больше нехотите чай, позвольте яуберу?— спросила она, ипосле моего согласия подняла разнос.

—Даш, еще важный вопрос,— остановил яееудвери.— Вправом крыле дома есть большой подвал. Кажется, онпустой. Япопрошу, наведите там порядок. Нужно, чтобы внем неосталось ничего кроме голых стен ичистого пола. Думаю, его приспособить под зал для спортивных тренировок. Передай это Надежде Дмитриевне, пусть она все организует. Если потребуется, выносить что-то тяжелое, привлеките наемных рабочих. Начните завтра жеутром. Хотя… Диван. Там был старый диван— его ненадо уносить. Только приведите его впорядок,— решил я, рассудив, что диван вподвале будет полезен.

—Аваша матушка позволит так распорядиться подвалом?— служанка приоткрыла дверь.

Вот тебе поворот. Неужели прежнего графа, Александра Петровича, даже слуги здесь считали мальчишкой, неимеющим своего слова?