Голоса и смех молодых людей доносились из сада, Айла прошла через комнату и закрыла окно. Было уже почти час ночи, но она чувствовала себя слишком взвинченной, чтобы заснуть.

Она остановилась у кровати, прислушиваясь к ровному дыханию Стелиоса. Через день или два он скажет своей семье, что у него рак в последней стадии, и говорить об их фиктивной помолвке больше не понадобится, по крайней мере, внутри семьи. Но она согласилась оставаться его невестой для журналистов и публики до тех пор, пока он не объявит, что передает руководство «Карелис корпорейшн» своему сыну. Для Стелиоса было важно, чтобы известие о болезни не стало достоянием гласности и чтобы его продолжали считать влиятельным лидером компании. Как только Андреас станет генеральным директором, Айла сможет вернуться в Лондон и работать в музее, оставив Стелиоса проводить свои драгоценные последние недели со своими родными.

Убедившись, что он крепко спит, Айла пошла в свою комнату. С облегчением она сбросила туфли на высоких каблуках и сменила бальное платье на удобные трикотажные шорты и хлопчатобумажный топ на бретельках. Она вытащила шпильки, тряхнула распущенными волосами, сунула ноги в кожаные шлепанцы и вышла в коридор.

Прислуга закончила уборку после вечеринки, и в доме было тихо. Она остановилась перед дверью Андреаса, гадая, спит ли он?

Минуя сад, Айла пошла по тропинке, которая вела прямо к пляжу, сбросила шлепанцы и дальше пошла по мягкому песку босиком. Погруженная в свои мысли, Айла шла вдоль берега, пока огни сада не сделались далекими, а звезды на чернильно‑черном небе не засияли так же ярко, как бриллианты в колье, которое она вернула Стелиосу после вечеринки.

Стелиос уговаривал ее оставить колье и другие драгоценности, которые она носила в роли его невесты, но она отказалась.

– Но ты ведь сохранишь кольцо? – спросил он, когда она сняла его с пальца и положила в сейф вместе с колье. – Ты мне так помогла, и я хочу подарить тебе что‑нибудь на память.

– Я всегда буду помнить тебя, – тихо сказала она ему.

– Я знаю одно лекарство от бессонницы.

Айла услышала знакомый циничный голос, резко обернулась и почувствовала, как ее сердце забилось чаще, когда она увидела Андреаса, сидевшего на камнях на берегу. Позади него был домик, который она видела раньше, когда однажды шла по пляжу в этом направлении.

Андреас выпрямился и протянул ей бутылку.

– Я нахожу, что бурбон – лучшее лекарство от всех зол.

– Я не пью крепкие спиртные напитки. Я вообще очень редко употребляю алкоголь.

Андреас поднес бутылку к губам и сделал большой глоток. Он сбросил пиджак, а бабочка свободно болталась у него на шее.

– Тебе стоит попробовать. Кто знает, возможно, это поможет немножко расслабиться.

– Уровень алкоголя в крови у человека, сбившего насмерть мою маму, в четыре раза превышал допустимую норму.

Андреас тихо выругался. Айла повернулась к нему спиной и посмотрела на таинственное море. Она и сама не знала, почему рассказала Андреасу о своей маме.

– Как это случилось?

Айла пожала плечами:

– Мама ехала домой из кол‑центра, где тогда работала, после поздней смены. В это время пабы только что закрылись. Другая машина вылетела ей навстречу и ударила в лоб. Водитель чудом отделался легкими травмами, а мама погибла на месте. Ей было сорок семь, когда она умерла.

– Мне очень жаль.

Сочувствие в хриплом голосе Андреаса тронуло Айлу. Она вдруг ощутила себя такой хрупкой. Андреас встал перед ней и взял ее за подбородок. Слеза выскользнула из‑под ее ресниц, и Айла почувствовала, как он осторожно смахнул ее большим пальцем.

– Когда это случилось?

– Два с половиной года назад.

– Между нами есть что‑то общее. Моя мама умерла два года назад.

– Я знаю. – Она открыла глаза и увидела в его взгляде сочувствие. Отблеск луны делал его лицо угловатым. – Стелиос сказал мне, что твоя мать умерла за несколько недель до того, как ты чуть не разбился на мотоцикле. Вы были близки с ней?

Странно, но это казалось таким естественным, что Андреас обнял ее за плечи и притянул к себе. Айла знала, что нужно отстраниться. И она, конечно, так и сделает. «Через минуту», – сказала она самой себе. Боль в сердце немного утихла от этого соприкосновения с другим человеком.

– Нет. Я был совсем маленьким, когда меня отправили в частную школу‑интернат. Моя бабушка была американкой – наследницей огромного состояния. Она вышла замуж за моего греческого дедушку. Я проводил большую часть школьных каникул у них в Калифорнии или же меня отсылали сюда, на Лулуди.

Андреас пожал плечами.

– Я не был близок ни с одним из моих родителей. Отец постоянно занимался управлением «Карелис корпорейшн» и часто отсутствовал. Когда же моя мать узнала, что у Стелиоса в Англии любовница, он предложил ей развестись.

Айла почувствовала себя неловко, хотя знала, что не должна испытывать чувства вины из‑за отношений матери и Стелиоса.

– Твоя мама очень расстроилась, когда узнала об их романе?

– У моих родителей был договорной брак. Это была скорее сделка, чем брак по любви. Много лет назад в греческих семьях подобные вещи не были редкостью, – добавил он, заметив удивление Айлы. – Они неплохо ладили, пока моя мать не узнала о его неверности и это не привело ее в отчаяние.

– Но ты сказал, что твои родители не любили друг друга.

– Стелиос ее не любил. Но она его любила. – Андреас тяжело вздохнул. – Мой отец хотел развестись. Я был упрямым двенадцатилетним мальчиком. Увидев, что моя мать плачет, я сказал Стелиосу, что, если он уйдет из семьи, я больше никогда с ним не буду разговаривать.

– И он выбрал тебя, – тихо сказала Айла.

– Да, потому что это – его долг. Он обязан был вырастить меня и подготовить к роли главы «Карелис корпорейшн». И он был возмущен моим решением иметь собственную карьеру и вести совсем другую жизнь, не похожую на ту, которую он наметил для меня.

Айла не знала, что сказать. Она была маленькой девочкой, когда Стелиос ненадолго заменил ей отца, и, конечно же, тогда она не имела понятия, что у него есть семья в другой стране. Чуть меньше двух лет назад, когда Стелиос появился в доме, где жили они с матерью, и сказал, что ищет Марион Кристи, Айла узнала правду.

Андреас схватил ее за руку и потянул за собой.

– Мы укроемся в рыбацком домике.

Через несколько секунд дождь превратился в ливень, и, пока они добрались туда, Айла насквозь промокла.

– Подожди, – сказал он.

Вскоре мерцающий свет наполнил комнату – Андреас зажег керосиновую лампу и повесил ее на крючок на стене.

– Здесь нет электричества, – объяснил он. – Это настоящий рыбацкий дом, сохранившийся с тех времен, когда на острове жила небольшая община рыбаков. Последняя семья переехала на материк много лет назад, и мой дед купил Лулуди и поручил построить здесь виллу. А этот домик я отремонтировал сам.