В отличие от вчерашнего вечера, на котором она блистала в образе секс‑бомбы, сегодня утром она выглядела чистой как свежевыпавший снег. На ней был бледно‑лимонный сарафан с узкими бретельками, открывавшими ее изящные плечи. Андреас впервые увидел ее распущенные волосы и пожалел, что не может прикоснуться к этому золотисто‑медовому шелку, мягкими волнами ниспадавшему ей на спину.

Отчаяние охватило его. Его увлечение Айлой было чем‑то ранее ему неведомым. Женщины возникали и исчезали из его жизни, не оказывая на него никакого влияния. Он наслаждался их обществом, пока все было на его условиях, а также сексом без всяких обязательств. Возможно, он так сильно хотел Айлу, потому что она была для него запретным плодом. Для мужчины, который еще подростком понял, что, не прикладывая особых усилий, может иметь любую женщину, какую пожелает, тот факт, что с ней у него ничего не может быть, делал ее столь притягательной.

Но, возможно, причина, по которой его сердце так сильно забилось, когда он встретил холодный блеск ее серых глаз, была в том, что Айла потрясающе красива. Отведя от нее взгляд, Андреас посмотрел на стопку газет на столе. Большинство европейских бульварных газет поместили на первой полосе фотографию Стелиоса, смотрящего в глаза своей невесте и прижимающегося губами к огромному бриллианту на ее пальце.

Когда Андреас проснулся, в социальных сетях уже бушевала буря, вызванная брачными планами его отца. Заявление о предстоящей свадьбе привело к резкому скачку котировок акций «Карелис корпорейшн» на фондовом рынке. Инвесторам нравились сильные руководители компаний, и, вероятно, известие о том, что Стелиос собирается жениться на женщине на несколько десятков лет моложе его, доказывало, что старик все еще является силой, с которой нужно считаться.

– Я удивлен, что ты решил сделать публичное заявление о своей помолвке, папа. Ты раньше критиковал меня всякий раз, когда мое имя попадало в заголовки газет.

Стелиос поджал губы.

– Интервью с твоей недовольной бывшей любовницей в дешевых газетенках – это не то же самое, что объявление о моих будущих планах в прессе.

Но Андреас искренне удивился.

– Ты всегда старался держать личную жизнь подальше от бизнеса, но я так понимаю, что ты пригласил журналистов в зал заседаний «Карелис корпорейшн», чтобы сделать заявление о помолвке. Я просто хочу сказать, что такая дружба с папарацци так не похожа на тебя.

Ему показалось или Стелиос и правда почувствовал облегчение, когда разговор прервался появлением дворецкого с кофейником в руках? Несколько мгновений спустя жена Диноса, Тула, которая работала поваром на вилле с тех пор, как Андреас себя помнил, принесла тарелку с его любимым завтраком из шпината и сыра фета, завернутых в тесто фило.

– Я счастлива, что ты больше не гоняешь на своем мотоцикле, – сказала ему Тула после того, как они обменялись приветствиями. Она подняла глаза к небу. – Я всегда молилась, чтобы ты был в безопасности. Когда с тобой произошел несчастный случай, я ужасно волновалась за тебя.

– Ну, как видишь, я полностью выздоровел, – заверил ее Андреас, машинально потирая рукой длинный шрам на груди, скрытый под одеждой. Потеря карьеры гонщика все еще причиняла ему боль, а шрам был уродливым напоминанием о несчастном случае во время гонки два года назад, из‑за которого он получил разрыв аорты.

– Мы все рады, что Андреас наконец‑то перестал валять дурака и гонять на мотоциклах с ужасной скоростью, – сказал Стелиос довольно резко.

Челюсти Андреаса сжались. Он и не ждал сочувствия от отца, всегда осуждавшего его занятия гонками.

– Четыре года подряд я был первым в чемпионате мира по супербайку, – напомнил Андреас отцу. – Гоночная команда, которой я владею и которой управляю, считается мировым лидером в разработке аналитики, используемой для модернизации тестирования конфигурации двигателей, также спонсоры «Aeolus racing» выделяют миллионы долларов на ее поддержку. Я бы не стал называть это дурачеством.

Стелиос нахмурился.

– Твое место здесь, в Греции. Совсем не в Калифорнии. Ты знаешь, что я отойду от дел и ты должен быть готов возглавить компанию.

– За последние полтора года ты большую часть времени провел в Англии, – заметил Андреас. – Каждый раз, когда навещал тебя в Лондоне, я пытался поговорить о «Карелис корпорейшн», в особенности о тревожных слухах, которые до меня докатились. Но ты всегда отказывался говорить со мной об этом.

Стелиос помрачнел.

– Я должен быть уверен в твоей преданности «Карелис корпорейшн». Если бы ты меньше времени тратил на женщин, а в грязных бульварных газетенках было бы поменьше историй о твоей личной жизни, я был бы более уверен в том, что тебе можно передать самую главную должность в компании.

Андреас заскрежетал зубами.

– Ты же прекрасно знаешь, что женщина, продавшая свою историю папарацци, говорила неправду.

Но репутация была испорчена, с горечью подумал Андреас. Когда модель, рекламировавшая нижнее белье, Сэйди Барнс, сказала ему, что беременна от него, он попросил ее сделать тест на отцовство. Она со слезами на глазах обвинила его в том, что он ей не доверяет, но он настаивал на тесте. Вместо этого Сэйди продала таблоидам историю о том, что Андреас бросил ее и отказался от своего еще не родившегося ребенка.

Буря в прессе разразилась в тот день, когда он должен был участвовать в гонке. Если бы он ее выиграл, то получил бы титул чемпиона мира по супербайку в рекордный пятый раз. Но за час до гонки Стелиос позвонил Андреасу и обвинил его в том, что он опозорил имя Карелиса и нанес ущерб компании. Андреас был уверен, что яростная ссора с отцом способствовала тому, что он потерял концентрацию внимания, что и привело к аварии.

– Да, эта история оказалась неправдой, но твой имидж плейбоя не очень подходит для «Карелис корпорейшн», – пробормотал Стелиос. – Тебе следовало бы подумать о том, чтобы жениться на хорошей девушке и остепениться.

Андреас презрительно фыркнул. Стелиос поднялся, но покачал головой, когда Айла тоже вскочила.

– Садись и заканчивай свой завтрак, дорогая. – Он говорил с ней мягче, чем с сыном. – Я пойду к себе в кабинет, мне нужно сделать звонок адвокату.

Айла смотрела вслед уходившему Стелиосу и, казалось, хотела возразить. Затем она опустилась в кресло и посмотрела на Андреаса. Без сомнения, она винила его в ссоре со Стелиосом. И он и его отец обладали сильной волей, но Стелиосу хотелось иметь наследника, которого он мог бы воспитать так, чтобы тот стал похож на него, а не на бродягу, который решил оставить свой след в этом мире.

Андреас хмуро уставился на тарелку с едой, внезапно потеряв аппетит. Он чувствовал себя напряженным, настроение испортилось оттого, что на этот раз он не смог контролировать свои чувства.

Цветочный аромат духов Айлы преследовал Андреаса. Интересно, что бы она сделала, если бы он обошел вокруг стола, наклонился и поцеловал ее? Ответила бы она ему так же, как в Лондоне?