— Я все понимаю. Не беспокойтесь обо мне. Когда вы уедете, я вернусь к родителям. Все равно через несколько дней мы все должны покинуть деревню… — Анна умолкла, подбирая с пола бежевую книжицу, а потом забеспокоилась: — Зачем вы забрали карточки у поварихи?

— Они мне понадобятся, — ответила Вероника.

Анна, нахмурившись, положила карточки в чемодан.

— Что такое? — спросила Вероника.

— Думаю, это не очень хорошая идея. А если повариха проболтается сэру Альберту?

— Я сказала ей, что хочу съездить в Лондон за покупками. Она не подозревает о моих планах.

Анна не успокаивалась:

— Допустим. А вы собираетесь потом поехать в Лондон? Я хочу сказать, на самом деле?

— Пока что я не представляю, куда направлюсь, — призналась Вероника. — Куда угодно, лишь бы не оставаться здесь. Сначала поживу в гостинице рядом с вокзалом, а потом уже решу, что делать дальше.

— Мне не пишите, — предупредила Анна. — Он все узнает.

Вероника кивнула, подумав, что эта семнадцатилетняя девушка мудра не по годам. Жизнь в доме леди Вероники и сэра Альберта не оставила у горничной иллюзий по поводу грубой реальности человеческих отношений.

— Хорошо, пожалуй, это все, что мне может понадобиться. — Вероника затолкала последние вещи в очередной чемодан и защелкнула замки. — Твой брат точно приедет за мной?

— Он будет здесь с минуты на минуту. — Анна взяла с камина мраморные с золотом часы восемнадцатого века и протянула хозяйке: — Вы могли бы выручить за них несколько фунтов.

Вероника покачала головой:

— Они принадлежат Берти. Семейная реликвия. Лучше поставь их на место.

Ей не хотелось давать мужу лишний повод для ненависти. Она знала, что он разозлится и будет преследовать ее, как только сообразит, что она сбежала. И любой повод только усугубит наказание, которому он ее подвергнет, когда найдет.

Если все-таки найдет.

По гравию подъездной дорожки мерно зашуршали колеса запряженной лошадью повозки.

— Это твой брат? Уильям? — спросила Вероника.

Анна бросилась к окну и всплеснула руками.

Вероника вскинула голову и отвела назад пряди темно-рыжих волос.

— Что? Что такое?

— Это не Уильям.

Вероника поспешила к окну. В доме давно уже не бывало посторонних. С начала войны гости заезжали все реже и реже. Кто же это может быть? Она никого не ждала. Только не сегодня. И кого это принесло именно сейчас?

Вероника посмотрела вниз на приближающийся к крыльцу экипаж. Рядом с возницей сидел хорошо одетый мужчина. Однако из окна спальни лицо его разглядеть не удавалось.

— Я спущусь и скажу, что никого нет дома. Уильям появится в любой момент и… — Анна осеклась. В конце подъездной дорожки показалась повозка Уильяма.

— О господи, слишком поздно… — Вероника закрыла глаза и постаралась не поддаваться панике.

— Нет, все будет хорошо. Мы еще успеем вас вывезти. Подождите тут минутку. — И Анна выбежала из комнаты.

Вероника с такой силой вцепилась в портьеру, что у нее побелели костяшки пальцев. Она вглядывалась в первый экипаж, ожидая, когда тот повернет и удастся рассмотреть пассажира.

Вероника увидела, как из боковой двери дома выбежала Анна и замахала Уильяму, чтобы тот разворачивался и уезжал. Но ее брат уже был на середине пути, он развел руками, показывая, что повернуть никак невозможно. Он поехал вперед и, обогнав экипаж, направился к другому выезду. Минуя первую повозку, он приподнял шляпу в знак приветствия. Вероника напряглась, чтобы разглядеть мужчину в пальто, но его лицо оставалось вне поля ее зрения.

Повозка Уильяма продолжала удаляться от дома и того места, где когда-то стояли большие кованые ворота. Вероника очень их любила. С тех пор, как в 1940 году створки сняли, чтобы переплавить на оружие, ворота так и не заменили. Но теперь это не имело значения. Вероника все равно не увидит их восстановление.

Сквозь решетчатое окно спальни она наблюдала, как Анна остановилась перед прибывшим. Девушка начала было что-то говорить, но потом замолчала, потупившись, словно от смущения.

Затем Анна открыла дверь, пригласила мужчину войти в дом и сама последовала за ним.

Что она делает? И почему уехал Уильям? Зачем она впускает в дом этого человека?

Вероника выскочила из спальни и, спотыкаясь, спустилась по главной лестнице. Голова у нее шла кругом. Она должна была сесть в повозку к Уильяму и вместе со всем своим скарбом двигаться в сторону станции. Она собиралась сбежать от Берти. И еще успеет это сделать, надо только поскорей избавиться от гостя. Можно вернуть Уильяма до того, как Берти приедет домой после встречи в Дорчестере. Вероника постаралась взять себя в руки.

Анна остановилась и подняла к хозяйке испуганное лицо. Вероника посмотрела в глаза гостю и сразу узнала его, хоть и не видела много лет. Замерев на последней ступеньке, Вероника с силой выдохнула и вцепилась в перила, чтобы не упасть.

— Нет, — прошептала она, но затем собралась с духом. — Анна, — произнесла она, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие, — я думаю… пожалуй, сегодня… кажется, некоторые чемоданы еще нужно…

Анна пыталась прочесть мысли хозяйки. Вероника понимала, что выглядит растерянно, но ответа у нее не было.

Только не сейчас. Она никак не может уехать именно сейчас.

Проходя мимо хозяйки, Анна бросила на нее отчаянный взгляд. Но что они могли поделать?

Мужчина широко улыбнулся спускающейся ему навстречу Веронике.

— Вероника Хэнбери собственной персоной! — воскликнул он.

— Фредди? — прошептала она.

На нее смотрел брат Берти.

— Глазам не верю, — улыбаясь, сказал он. — Хотя надо называть тебя Вероника Стэндиш. Но, боюсь, старые привычки умирают с трудом.

Вероника преодолела наконец последнюю ступеньку и встала напротив Фредди, всматриваясь ему в лицо. Фредди неуверенно шагнул вперед и раскинул руки, чтобы заключить Веронику в объятия.

— Я так рада тебя видеть, — прошептала она ему в шею. Несмотря на холодную погоду, кожа у него была теплой, и на Веронику нахлынули воспоминания о том дне, когда он в последний раз вот так ее обнимал. В те давно минувшие времена все казалось таким простым. Это было еще до того, как все изменилось и она вышла замуж за брата Фредди. До того, как ее жизнь покатилась под откос.

Он отстранился и принялся рассматривать ее на расстоянии вытянутых рук.

— Ты все такая же красивая, как в день нашего расставания. Это ведь было ужасно давно!

— Так и есть, — кивнула она. — Почти пять лет назад.