— Да я ее толком и не видела. Слишком торопилась вернуться, чтобы не… — Мелисса запнулась. А зачем, собственно, она так торопилась вернуться к Лиаму? Ему-то все равно. До Мелиссы внезапно дошло, что он даже не поинтересовался, где она провела день.

Гай подождал продолжения фразы и, не дождавшись, спросил:

— Хотите пойти завтра со мной? Кстати, выставленные в церкви снимки тоже хороши. Они прямо-таки открыли мне глаза. До отъезда вам обязательно надо на них посмотреть.

А что она будет делать завтра: снова ждать, пока Лиам снизойдет до нее после своего серфинга? Ей и правда хотелось получше рассмотреть деревню.

— Вот и хорошо, я согласна, — сказала Мелисса. — Если вы не против того, что я увяжусь за вами.

— Буду только счастлив, — просиял Гай.

Мелисса украдкой посмотрела на него, пытаясь сообразить, как она оказалась в такой ситуации. Она ужинает со знаменитостью, пусть раньше о нем и не слышала. Они познакомились всего несколько часов назад, а она уже договаривается о завтрашней встрече.

Мелисса почувствовала укол совести, вспомнив о Лиаме, и сразу же подавила его. С Лиамом она чувствовала себя довольно гадко, в то время как с Гаем ей было очень даже комфортно. Они всего лишь собираются посмотреть фотографии. Ни о каком свидании и речи нет.

За ужином они продолжили разговор. Гай поведал ей, что живет на самой окраине Лондона, где город фактически заканчивается, а Мелисса рассказала, что ее дом находится в не самом привлекательном районе Лондона, граничащем с Эссексом.

— А чем вы занимаетесь, когда не отдыхаете в Дорсете? — спросил Гай, пока они ждали десерт.

— В данный момент я в поиске, — ответила Мелисса, стараясь не выдать неловкости. Ей не очень-то хотелось объяснять ему, что в порыве идиотского идеализма она уволилась и теперь перебивается временной работой.

— И?.. — Он явно рассчитывал на продолжение.

— Так, бумажная работа. Ассистентом. Ничего особенного. А как вы стали телеведущим? — спросила Мелисса в попытке перевести беседу на другую тему. Она просто не могла признаться в собственной полной несостоятельности перед этим невероятно успешным и привлекательным мужчиной.

Наконец официантка принесла десерт. Они решили разделить одно фирменное суфле на двоих. Гай был не любитель сладкого, но радовался возможности еще немного затянуть ужин. Мелисса ему нравилась. Впервые за долгое время он проводил вечер с женщиной.

— Сам не знаю. Все как-то само собой получилось. Кто-то решил, что у меня хорошо получится выступать на радио, а дальше все и закрутилось.

— Должна признаться, что не видела ни одной вашей передачи, — пробормотала Мелисса, погружая ложечку в мягкий, пышный десерт и старательно избегая смотреть Гаю в глаза.

Он улыбнулся:

— Спасибо за честность. — Камерона утомили люди, которые считали себя чуть ли не его друзьями только потому, что им было знакомо его лицо. Разговор с Мелиссой отличался приятным разнообразием: она не стремилась осыпать его комплиментами.

— Мало того, пока я сегодня не прочитала ваше имя на рекламной листовке, — продолжала Мелисса, — я даже не подозревала о вашем существовании.

Гай проследил за тем, как она изящно отправляет в рот ложечку суфле.

— Верите или нет, но ваши слова — музыка для моих ушей, — засмеялся он.

— Правда? — удивилась она. — Я как раз думала, насколько утомительно быть звездой. — При слове «звезда» Гай поморщился, а Мелисса пояснила: — Не приходится ли вам все время оглядываться, чтобы избежать папарацци, и можете ли вы пуститься вразнос в баре, чтобы назавтра об этом не написали в газетах?

— Кого волнует такая мелкая сошка, как я, — возразил он. — В основном я фотографируюсь с милыми пожилыми дамами, которые хотят похвастаться перед подругами знакомством со мной. И я слишком добропорядочен для таких выходок, которые интересны желтой прессе, — подмигнув, добавил он.

— А жаль. — Мелисса одарила его лукавой улыбкой. Они несколько секунд не сводили друг с друга глаз, после чего она махнула рукой официантке. — Мне пора возвращаться.

— Позвольте мне заплатить, — сказал Гай. — Я настаиваю.

— Вы уверены?

Он кивнул, доставая бумажник.

Мелисса неохотно отложила сумочку.

— Ну хорошо, — медленно произнесла она. — Но тогда завтра, после Тайнхема, я угощу вас ланчем. Даже если это будет всего лишь сэндвич в пластиковой упаковке, купленный на заправке.

— Согласен.

Мелисса поднялась, и Гай протянул ей руку, чтобы скрепить их договор.

Она пожала его ладонь с улыбкой.

— Скажем, в одиннадцать вам будет удобно? У главного входа?

— Там и увидимся, — ответил он.

У дверей Мелисса обернулась и мельком глянула на Гая. Он помахал на прощание и, дождавшись, пока она скроется из виду, сел на место, оттолкнул тарелку с остатками десерта, злясь на себя. Ну кто пожимает руку после такого приятного ужина?

Гай оглянулся по сторонам. Несколько посетителей, узнавших телеведущего, улыбнулись, встретившись с ним взглядом. Он вежливо кивнул им в ответ. Одна дама незаметно сфотографировала его на телефон. Пожалуй, он все-таки правильно поступил, не подарив Мелиссе дружеский поцелуй.

Мелисса задержалась около стойки администратора, роясь в сумочке в поисках ключей от машины. Хранительница журнала заказов отлучилась, чтобы пристроить очередных посетителей, и тогда Мелисса совершила поступок, о котором, она знала, неизбежно пожалеет: она взяла журнал и просмотрела список заказов. Через секунду она нашла нужную строчку и, положив журнал на место, быстро покинула ресторан.

Всю дорогу до машины ее знобило, но не от холода. Имя Лиама фигурировало среди предварительных заказов. Столик был на двоих.

Мелисса знала, как надо поступить. Им с Лиамом предстоит «серьезный разговор».

Но при одной мысли о том, что придется обсуждать с ним их отношения, у нее начинало сосать под ложечкой. В ее родном доме такие обсуждения ничем хорошим не заканчивались. В детстве, сидя у себя в комнате, Мелисса не раз слышала, как родители ругаются и как мать совестит отца по разным поводам. Девочке редко удавалось расслышать, о чем идет речь, так как родители старались говорить на пониженных тонах, однако после почти каждой ссоры мама рыдала, не скрывая слез. Мелисса считала себя сильнее матери. Даже была уверена в этом. К тому же, если их с Лиамом объяснение перерастет в скандал, наверху в спальне не будет затаившихся испуганных ребятишек.

На следующее утро она долго стояла в душе под горячими струями и никак не могла отделаться от печальных мыслей, припоминая свою историю отношений с мужчинами. Гордиться было особо нечем, Мелисса это знала. До Лиама ее абсолютным личным рекордом был шестимесячный роман. Она понимала, что все дело в ней. В том, что она делает или не делает. Или виноваты ее родители, с каждой новой ссорой разрушавшие свой брак у нее на глазах.