В «ответе Иосифа» не содержится никаких указаний на то, где жили хазары до того, как покорили новую территорию. Согласно Феофану, как уже говорилось, они явились из Берзилии, первой Сарматии. Никифор называет страну, из которой вышли хазары, Верилией (Берилией)13. Обе формы неизвестны в классической географии. Но название, которое мы уже встречали, можно объяснить на основании восточных источников.

«Басилы» упоминаются вместе с хазирами в «Армянской истории». Согласно Михаилу Сирийцу, эпонимный предок хазар занял «страну аланов, которая называется Барсалия». В рассказе Кудамы о встрече между Ануширваном и хазарским царем (по Балазури – царем тюрок) упоминается Баршалия. Эти названия14 необходимо связать с Берзилией Феофана. Представляется, что это место находилось где-то на Кавказе. В «Армянской истории» говорится о «царстве гуннов» к северу от Дербента15, со столицей «на западе»16 в Варачане. У Бируни упоминается место, расположенное, предположительно, между Баку и Дербентом, называемом Варатан17. Возможно, это одно и то же. В одном из еврейских повествований об обращении хазар в иудаизм оно называется Вар(а)сан18. Варачан (Варатан) вероятно, то же самое, что Баршалия. Минорский считает такую идентификацию в высшей степени вероятной19. Как в таком случае две формы появились в арабском, неясно. Возможно, Варатан – местное произнесение (также армянское Варачан), а Баршалия, как Берзилия и Барсалия – попытка перенести название в другой язык. Заки Валиди считает, что Варач– и Барш– – название племени20.

Доступная информация, к сожалению крайне скудная, не позволяет нам ограничить Барсилию и барсил небольшой территорией на Восточном Кавказе. Помимо города в Дагестане, есть свидетельства наличия такого же города на Волге. Михаил Сириец идентифицировал Барсалию с Аланией, то есть помещал ее в окрестность Дарьяльского ущелья в центральной части Кавказа. Псевдоавары в 558 году посеяли панику у народов, живших на крайнем юго-востоке Европы, среди которых упоминается сарсельт. Мы можем утверждать, что это название барсельт, и связать его с Берзилией. Берсилы, вероятнее всего, жили на удаленных друг от друга участках того, что впоследствии стало Хазарией. И если трудно точно установить, что именно подразумевал Феофан под Берзилией, все же можно пролить некоторый свет на ситуацию до выступления хазар против булгар. Представляется, что хазары покорили барсилов раньше. Возможно, они как раз собирались это сделать в первом отрывке из «Армянской географии». Это объясняет другой отрывок из этого труда, в котором «царь севера» называется «хаканом, повелителем хазар», а царица – «хатун народа барсилов»21.

Не может быть сомнений ни в отношении факта, что хазары одолели булгар, ни в важности этого события для их последующего развития. Источники подтверждают, что жившие в среднем течении Волги булгары в IX и X веках подчинялись хазарскому хакану22, и, хотя мы не можем точно сказать, когда это началось, вполне реально предположить, что именно с упомянутых выше событий. Если волжские булгары действительно были беженцами с юга, что представляется вероятным, возможно, прошло какое-то время, прежде чем они были вынуждены признать власть хазар. Этим объясняется сохранение ими индивидуальности, которую их соплеменники, населявшие территорию между Азовским морем и Кавказом (группа Батбая), по большей части утратили23. В любом случае очевидно, что открытие новой территории давало хазарам и новые возможности, а также ответственность, чего прежде они не знали. Появившись на Черном море вскоре после поражения булгар, они впервые вторглись в область, где влияние Византии было доминирующим. Вероятно, в это время, если не раньше, они нашли путь в Крым, где в VII веке уже утвердились постоянные хазарские гарнизоны24. В Крыму, как, скорее всего, и в других местах, они поддерживали прямой контакт с греками. Их власть и богатство увеличились. Вероятно, со временем на них произвели впечатление и интеллектуальные аспекты цивилизации, подобной которой они еще не знали25.

Тем временем в другой части света начались другие события. К 641 году или ранее арабские армии уже подошли к Кавказу с юга, и завоевание страны, расположенной к северу от горного хребта, не стали откладывать надолго. Большая западная экспансия хазар, о которой мы говорили, вероятно, еще не началась. Она заняла не год и не два и имела место скорее в третьей четверти VII века, чем во второй. Тем не менее представляется определенным, что в 542 году, когда мусульмане впервые появились в стране к северу от Баб-ал-абваба (Дербента), хазары уже там были.

Чрезвычайно важным для всей последующей истории представляется тот факт, что, когда победы ислама привели арабов к Кавказскому хребту, они столкнулись с хазарами, энергичными и стремящимися к экспансии. Хотя великий горный хребет, несомненно, явился для захватчиков с юга нелегким барьером, они преодолели бы любые преграды, кроме сильного и хорошо организованного сопротивления, которым их встретили хазары. И хотя в течение следующего столетия мусульмане неоднократно пытались продвинуться за Кавказские горы, и иногда им это удавалось, арабы так никогда и не смогли создать прочный плацдарм к северу от гор. Несмотря на прилагаемые усилия, их дальше не пускали – за исключением одного случая, о котором будет рассказано далее, но и тогда обстоятельства не позволили им развить победу.

Ситуация на Кавказе в первые дни распространения ислама, в общем, напоминает ситуацию на Пиренеях, сложившуюся несколько позже, когда подошли мусульманские армии. Как и франки, хазары оказались достаточно сильны, чтобы сдержать нападавших. На западе решение было достигнуто в результате одного большого сражения в 732 году, а на востоке положение долгое время оставалось неоднозначным. И все же, когда агрессивная сила халифата иссякла, Хазария все еще существовала. Захватив бывшие персидские земли до самого Кавказа, арабы не смогли продолжить завоевания. Несколько раз они вторгались в страну хазар, но дальше этого дело не пошло. За Кавказским хребтом независимая Хазария существовала и после долгих лет постоянной войны. Возможно, она была несколько потрепана, но тем не менее располагала большей территорией, чем когда впервые появились арабы, и даже обрела резервы, которые ей предстояло продемонстрировать в будущем. Да, сюда впоследствии проник ислам26, но это была религия, которой позволили существовать (как хазарское христианство), а не навязанная завоевателями. Значение хазарской обороны, как мы уже говорили, чрезвычайно велико. Если бы этот народ не смог устоять в войнах, которые мы далее опишем, история Восточной Европы, и в первую очередь Российского государства, была бы совершенно другой.

Первым арабским военачальником, появившимся в районе Баб-ал-абваба, был Букайр ибн Абдулла, который вместе с другим офицером был отправлен в Азербайджан в 641 году27. В следующем году Сурака ибн Амр двинулся на Дербент, а передовыми отрядами его армии командовал Абдуррахман ибн Рабиа. Они обнаружили Букайра рядом с городом28. Тот присоединился к ибн-Амру. Так арабы впервые привели крупные силы к Кавказу. Известно о беседе, состоявшейся между Абдуррахманом и персидским наместником Дербента по имени Шахрбараз, который написал арабу и попросил защиты. На последующей встрече он объяснил свое положение. Он не имеет ничего общего с окружающими варварами и не станет помогать им против арабов, с которыми у персов родство – обе расы благородные. Он предложил перейти на службу к мусульманам, потребовав, чтобы его самого и его последователей, в обмен на службу, освободили от подушного налога (jizyah). Когда о предложении сообщили ибн Амру, тот решил простить налог всем тем, кто действительно выступит вместе с мусульманами, но остальные должны платить. Халиф впоследствии одобрил решение Сураки ибн Амра, и это стало обычной практикой там, где велось много сражений29. Создается впечатление, что персидская система уже прекратила свое существование. По Балазури, греки и хазары разделили Армению30. Это было возвращение к прежней ситуации. Западной частью правил до прихода персов греческий наместник, а Арран с Грузией принадлежали хазарам31. Нельзя с уверенностью говорить о присутствии хазар в это время так далеко на юге, но в любом случае положение персидского наместника в Дербенте, окруженного недовольными армянами, которому к тому же угрожали могущественные враги, вряд ли было приятным.