* * *

На горе стояла скамейка. Она стояла на самом обрыве, над той каменистой частью реки, где Бдёха становилась шумной и беспокойной. За поселком простирались леса. Ближние – яркие даже вечером. Те, что подальше, как бы в пожаре, – затянутые сизым дымом. Самые дальние – совсем синие. Озера блестели, словно сквозные дыры в земле. Бежали к озерам ручьи и речушки. Поселок, хоть и стоял на горках, косогорах и прочих холмах, был украшен деревьями и хорошо различимыми сверху цветами. Глядя с Девушкиной горы на свою родину, Наташа реально поверила в ее будущую прекрасную судьбу с белыми домами и дирижером во фраке.

– Ну и пусть, – сказала она. – Мне-то что.

* * *

Наташа уже закончила три курса Ленинградского педагогического института имени Герцена. И сейчас, вообразив аудиторию, сопящую от постоянных насморков, ёрзающую от бестолкового возбуждения, ехидную, шепчущую секреты, списывающую домашние задания и в это же время глядящую на нее чисто и беспорочно, Наташа озябла. Представилось ей, будто она проглядела свой главный талант, глубоко спрятанный, и он отомстит ей вечным томлением. Показалось Наташе, что сидит она за семью дверями и что, пытаясь открыть их все семь, она устанет, красота ее пропадет, уйдет молодость и что когда она выйдет на широкий простор, то окажется вдруг, что этот простор совсем не тот, куда она так стремилась, а другой – для нее чуждый. Что все ее молодые годы потрачены даром.

Позади нее загалдели гуси. Наташа с неудовольствием обернулась. За ее спиной, подтягивая вечно сползающие трусы, стоял хулиган Витя.

– Сидишь? – сказал он. – Сиди. Я тут тоже часто сижу. Тут любоваться красиво. – Хулиган Витя сел рядом с ней и ноги на скамейку задрал. – Я сейчас твоего отца видел.

– Ну и что из того?

– А ничего. Стоят на мосту, в речку смотрят.

– Ты что за мной ходишь? – спросила Наташа.

Хулиган Витя посмотрел на нее удивленно.

– Как что? У меня к тебе дело. – Он достал из-за пазухи продолговатую коробочку, обтянутую красным шелком. – Вот тебе.

В коробочке оказались бусы цвета спелой рябины.

– Бриллианты, – сказал хулиган Витя.

Наташа держала теплые бусы на ладони – она догадалась, что привез их Бобров. И, естественно, уточнила:

– Кораллы.

– Я, когда вырасту, тебе сколько хочешь таких достану, – пообещал хулиган Витя. – Для меня это будет пустяк.

Гуси легли у его ног, вытянув шеи к обрыву.

– Ага, – сказали они. – Сегодня обязательно чудо будет.

Наташа посмотрела на них с тоской. Много раз в жизни ожидала она чуда, но либо оно обходило ее, либо она сама не могла его приметить. Но скорее всего, чуда не было.

Внизу, под обрывом, зарождался туман. Он натекал в Горбы, как лесной сок или лунное молоко.

– Сегодня вечер такой, – объяснил хулиган Витя.

Туман поначалу был прозрачным, сквозь него проглядывали дома, и велосипедисты, и мужчины, которые все еще пили пиво возле ларька. Потом туман поднялся выше и загустел, подсвеченный изнутри фонарями и разноцветными абажурами.

– Красиво, – сказала Наташа.

Хулиган Витя языком прищелкнул.

– Еще не то будет. Жалко, Бобров не пришел. Он на мосту стоит – спички бросает в воду.

Наташа легонько подбросила коралловые бусы и, когда они грудкой упали на ее ладонь, ощутила их теплую тяжесть. «Бобров-то – кто бы подумал – в капитаны метит».

– Наверно, и ты моряком будешь, как наш Бобров? – спросила она.

– Великаном, – ответил Витя.

Наташа решила, что он над ней издевается и что не зря она относилась к нему неприязненно.

– Я не просто с тобой рассуждаю. Кем быть – вопрос для человека нашего времени наипервейший.

– Я же сказал – великаном. – Тон этих слов был спокойным, устало-грустным, каким говорят люди, до конца решившие свой главный вопрос и когда первое изумление от простоты вывода уже миновало.

«Чушь какая», – отметила про себя Наташа. Снова представилась ей сопящая аудитория с быстро сменяющимся настроением, с дивными до нелепости мыслями, которые так мешают сосредоточиться на предмете. «В таких случаях нужны снисходительность и терпение».

– Что же ты вознамерился делать? – спросила она с мягким нажимом, что казалось ей методически верным для данного случая.

– Великану много работы… – Мальчишка помедлил, почесал обгоревший нос. – Поспевай только… – Он беззвучно зашевелил губами, вероятно, перечислял про себя возможные для великана дела, потому что сказал вдруг: – Можно и наклонившись. Или корабль попал в шторм. Матросы из сил выбиваются. Волна поверх неба. К кораблю спасателям не пробиться. Погибель. Смотрят матросы-герои, я к ним иду. Мне что – мое дело такое… В горах тоже много работы.

– Тоннели сверлить?

Мальчишка посмотрел на нее подозрительно. Помолчал. Потом объяснил тихо:

– Снежные люди совсем погибают. У них кормов мало.

– Вот как? – Наташа примерила бусы, все еще не решив, оставить себе или вернуть их Боброву. – Каким же ты будешь?

Мальчишка показал на пунцовую тучку, что проплывала вдоль горизонта.

– Она мне будет по пояс. – И вдруг погрустнел. Прижался к Наташе и зашептал: – Я только чего боюсь? Насчет зайцев. Они же будут для меня все равно что блохи. Я же их не замечу. И ежиков…

– Да? – усмехнулась Наташа. – Вот видишь… – Ей хотелось знать, как смотрятся бусы на желтой нейлоновой безрукавке. Наверное, хорошо.

– А может быть, шаг у меня будет громкий, они издали услышат и успеют…

– Кто?

– Ну, звери.

– Конечно, конечно…

Мальчишка слез со скамейки. Вздохнул с протяжным и тонким то ли подсвистом, то ли всхлипом.

– Я сейчас к Боброву пойду. Он меня на мосту ждет. А ты тут сиди. Сегодня вечер такой – в самый раз…

Хулиган Витя в который раз подтянул трусы и направился прямо к обрыву. Гуси тронулись вслед за ним.

И вдруг он пропал.

Что из всего этого получилось

(Заключение ко всему повествованию)

Наташа вскочила. Закричала:

– Бусы возьми! С какой стати!

Туман обступил ее. Чтобы не сделать неверного шага, Наташа поднялась на скамью. В этот миг что-то произошло. Туман, кипевший изнутри оранжевым электричеством, красным, зеленым и синим, подступил к ее ногам, как вода. И все скрылось в нем. Над туманом взошла луна. Со всех сторон – застывшие многоцветные волны холодных размытых тонов и темное небо, стекленеющее вокруг луны. Будто волшебная и враждебная океан-река обступила Наташу. Она услышала сдержанный говор гусей и увидела вдруг в океан-реке Витю. Он спускался в пучину, громадный и осторожно-плавный. Вслед за ним, растопырив крылья, летели большие белые птицы.

– Эй! – крикнула девушка, холодея. – Вернись! – И, устыдившись своего внезапного страха, крикнула снова: – Не смей по обрыву лазать!