Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Последние годы жизни
Еще большее испытание
Старец Иоаким вернулся в свою бедную каливу на Горе Афон, как боец после боя. Но вместо утешения и покоя обнаружил там нечто, что еще более ранило его исстрадавшееся сердце.
Пока его не было на Афоне, один монах из братии соблазнился мирской суетой и, в конце концов, ушел в мир. Сострадательное сердце отца Иоакима жестоко страдало. Он решился найти отступника, несмотря на свою клятву никогда не покидать более Афона. Любовь к собрату-монаху побудила нарушить клятву, и он отправился с намерением отыскать и вернуть заблудшего.
Но не было раскаяния в душе бывшего монаха. Он не вернулся, его окаменевшее сердце не тронули ни уговоры, ни просьбы, ни слезы Старца.
И вот после этого болезненного испытания отец Иоаким вернулся на Афон. Но вернулся успокоенный, ибо выполнил свой долг. Однако он затратил слишком много усилий, слишком много перестрадал, и изнуренная плоть не выдержала. Старец слег в постель и больше уже никогда не вставал.
На одре страданий
Тем временем отошел ко Господу Старец отец Григорий. Из-за плохого здоровья вынужден был уехать со Святой Горы во время немецкой оккупации автор этих строк Получилось так, что один лишь отец Стефан остался, и только он мог ухаживать за отцом Иоакимом. Отец Стефан приехал вместе с ним из Америки и служил Старцу с большой любовью и преданностью до конца его земной жизни.
Он понимал, что старец Иоаким, излучающий свет любви, мог умереть в любую минуту: он был словно угасающее солнце.
В сентябре 1950 года я получил срочную телеграмму от отца Иоакима с просьбой приехать на Афон. Должна была состояться наша последняя встреча в земной жизни, и я немедленно туда отправился.
Он так исхудал от туберкулеза, что остались только кожа да кости. Но в душе царил покой — он заслужил его своим житием, своей духовной бранью. Я не в силах сказать, кого я видел перед собой. Миссионер, просвещенный апостол, ревностный аскет, исповедник и хранитель веры; тот, кто возлюбил Господа Бога всем сердцем, и всею душею, и всем умом, и всею крепостию (Мк.12:30). Я видел «плодоносящее оливковое дерево» которое пересаживали из земного удела — земного сада Богородицы в сад Вечности. За двадцать лет монашеских подвигов он достиг спасения и святости — того, для чего другим верным надобно бывает и шестьдесят, и семьдесят лет аскетических трудов.
Почтительно я приложился к его руке, и он слабо, но отчетливо сказал мне, зачем звал меня;
«Я позвал тебя, чтобы здесь, на земле, в последний раз с тобой повидаться. И не только для этого, а — главное — чтобы попросить у тебя Прощения, если я тебя когда-либо обидел, пока ты был здесь».
И прямо со своей кровати он поклонился мне до земли, испрашивая прощения. Я тоже поклонился ему, прося для себя его прощения. Глубоко тронутые, мы обнялись.
Его слова тогда были полны благодарности Богу за то, что Он свел нас снова вместе после стольких лет. Радость нашей встречи была безграничной.
В вечность
Я оставался со старцем Иоакимом несколько дней. Он почти уже не говорил. Доктор сказал, что такое состояние может продлиться долгое время, и поэтому я отъехал в Афины по своим надобностям. К моему огорчению, когда я уже собирался вернуться, он отошел ко Господу. Так завершилось земное житие, изобиловавшее дарами Святого Духа.
Незадолго до кончины он обратился к своему любимому и верному собрату: «Отец Стефан, подойди сюда, пока я еще в состоянии разговаривать, и давай поговорим кое о чем. Быть может, завтра уже не будет такой возможности».
Он говорил о прошлом — о жизни в Америке, переезде на Гору Афон, послушничестве у старца Григория, ссылке на Скопелос и своей болезни.
«Брат мой, — продолжал он со слезами, — я благодарю тебя за твою долгую службу и терпение. Пожалуйста, прост меня, когда я, возможно, обижал тебя».
Он обнял его в сильном волнении, и они со слезами поцеловались. Позднее отец Стефан с молитвенной благодарностью вспоминал духовные наставления старца Иоакима — со времен его юности в Америке и до этого момента.
То была их последняя беседа.
Эпилог
Все, кто знал его — и близкие знакомые, и не очень близкие — пришли на отпевание помолиться о великом воине Христовом, чье исстрадавшееся, а теперь уже покойное тело было обвито мантией. Его похоронили за алтарем каливы, в месте, где долгие годы он подвизался в аскетических трудах.
Отцы Святого Афона встречают смерть мучениками. Наступает конец искушениям и подвигам, и начинается вожделенная вечность. Воины Христовы не умирают. Не умер и отец Иоаким, но перешел «от смерти в живот» (Ин. 5:24). И не было в том сомнения у присутствовавших отцов и братии. Отец Иоаким достиг тех пределов, к которым так стремилось его сердце Преподобие отче Иоакиме, моли Бога о нас!
Старец Афанасий из Григориатской обители
Каким был старец Афанасий Григориатский? Скажу лишь: если бы я был агиографом и получил бы благословение написать о ком-либо из святых, чья жизнь неведома, я стал бы писать о святом отце Афанасии. О его высоком стройном стане, о его хрупкой, утонченной фигуре, о мирном выражении лица его, его манере говорить, его светлых, лучистых глазах, о глубоком мире его святой бесстрастной души, отражавшейся на его лице, о его мужественной любви, кроткой требовательности к сыновьям духовным. И, наконец, о том духовном свете, который сиял во всем его святом облике.
Монах Феоклет Дионисиатский
Призвание к монашеству
Детские годы
В городе Пиргосе Илейаса, далеко от Горы Афон, более ста лет назад благословил Бог родиться будущему афонскому монаху. Благочестивая семья имела одиннадцать детей, что в те времена было явлением обычным. Большую часть своего времени отец того семейства проводил в одной из церквей города: он служил пономарем. Его маленьких детей часто видели под куполом храма, особенно же Андрея (такою мирское имя будущего отца Афанасия), которому было по нраву находиться в церкви с отцом. Случается порой, что служители Церкви, когда близость к святости становится обыденной, утрачивают чувство высокого. Однако отец Андрея был исключением. — в душе его не
