Несколько сочувствующих вздохов, и бедная умирающая миссис Копкинс была успешно отодвинута на второй план.

Я сделала глоток кофе. И это была моя главная ошибка. Потому как не подавиться напитком мне удалось только чудом.

– Ах, вы столько пропустили! Ходят слухи… – теперь уже вперед подалась миссис Прет. – Что Бенджамин Стейн убил Адама Глори, сына советника Глори.

Твою… Чуяло мое сердце. Знало! Я подозревала – что-то тут нечисто.

Он еще и убийца.

– Это еще не доказано! – обронила миссис Грентреир. – Но ей придется туго, учитывая, что при дворе все будут шептаться за ее спиной.

А еще каждый шаг, вздох, взгляд будет замечен, записан и прикреплен к делу.

Надо все же учиться доверять своей интуиции. Знала же!

– Не думала, что мистер Стейн на такое способен… – медленно проговорила я, стараясь удерживать шокированное выражение лица. Признаться, это было не очень сложно. Главное, не показать, как хочется придушить источник всех моих неприятностей. – И как это случилось? За что?

– Никаких подробностей, – вздохнула миссис Чапстерс с таким выражением лица, словно искренне скорбела. Боюсь, не о преждевременно почившем, а об отсутствии каких-либо сведений. – Тайна, покрытая мраком. Все засекречено. Даже как погиб несчастный, неизвестно. Только сам факт.

Откуда тогда слух о причастности Стейна к трагедии? Подозрительно похоже на попытку запятнать его репутацию.

– Да уж… – постаравшись не проявлять излишних эмоций, проговорила я. – Учитывая все это… мисс Дерсон придется тяжко, – и тут весьма вовремя раздался бой курантов на городской площади, уведомив горожан, что уже полдень – час обеда. – Ох, совсем потеряла счет времени! Прошу меня простить, мне пора. Дела!

– Да, милочка! Мы были очень рады вас видеть, – уже переваривая свежие новости и довольно урча, махнула мне на прощанье миссис Прет.

– Забегайте к нам почаще, – улыбнулась миссис Олинг.

– Обязательно, – кивнула я на прощанье, покидая магазин с улыбкой и диким желанием кого-нибудь задушить.

Вернуться в “Иллюзию” и поинтересоваться, что там желал мне сказать Хорек. Настроение – только с начальством и разговаривать, право слово.

Я остановилась у фонтана на главной площади, перевела дыхание и взяла эмоции под контроль.

Ну хоть сплетни нужные пустила. Да мисс Дерсон к утру и сама о себе столько не будет знать, сколько о ней уже известно городским сплетницам.

Нужно ли говорить, что, запрыгивая в прогулочное ландо мистера Стейна, я была чернее тучи. Времени обдумать полученную информацию и решить, что с ней делать, было слишком мало, и это не добавляло мне душевного равновесия.

Нацепив на лицо приклеенную дежурную улыбку, молча опустилась на обитую бархатом мягкую скамеечку, обменявшись с заказчиком лишь дежурными приветствиями, и вцепилась в маленький, подаренный заказчиком букетик так, словно планировала с его помощью защищать свою жизнь.

Город кипел, бурлил и взрывался праздничной кутерьмой. Молодые пары, держась за руки, сновали между лотками со сладостями, горьким кофе и дешевыми побрякушками. Иногда прямо посреди площади кружились под какую-то задорную мелодию, выдаваемую небольшим оркестром, устроившимся на возвышении. Но при этом эти влюбленные были так… счастливы. Циркачи и актеры давали представления в разных концах площади, раздробив толпу на компании.

Ежегодная королевская ярмарка – и этим все сказано. Королевской она была номинально. Поскольку ее величество не снисходила до простых смертных, оставляя народные гуляния – народу. Правда, каждый год в прекрасную голову нашей правительницы приходили гениальные идеи, как привнести свежести и новизны в праздник. В позапрошлом году это были гонки хомяков. Признаться, счастливы от этой затеи были только организаторы тотализатора. В прошлом – танцы на коротких ходулях. Легко догадаться, что госпитали после такого веселья встречали гуляк распахнутыми дверями и килограммами гипса.

В этом году мне было даже страшно на площадь выходить. Идеи королевы становились все смертоубийственней. А я как-то слишком уж любила жизнь.

Казалось бы, согласных с моим мнением должна быть целая толпа. И я верю, что так оно и было. Но звон монет заглушает голос разума. Ведь всем, подхватившим игру ее величества, полагалось немалое вознаграждение. Потому площадь в ярмарку не пустовала никогда.

– Вы сегодня на редкость общительны, мисс Дерсон, – заметил мистер Стейн, в который раз взяв меня за руку и поднеся ее к губам в видимости поцелуя. Правильно, нам необходимо играть влюбленных. Даже если руки чешутся нащелкать оплеух заказчику. – Просто одно удовольствие с вами общаться.

Зря он меня зацепил. Я же уже успела отвлечься и забыть, что жажду кровопролития. Одной определенной крови.

– Не вижу смысла, мистер Стейн! – проворчала я, продолжая счастливо и блаженно улыбаться, разглядывая какую-то суету в центре площади.

– Правда? А мне казалось, что вы просто обязаны были явиться на встречу, разрезая носом облака. Вы ведь выиграли пари!

Помнит, гад. А то, что его в убийстве обвиняют – запамятовал, бедняжка. Какой-то избирательный склероз у него. Вероятно, опасался, что сразу примусь взимать долги. Ну уж нет. Повременю пока. Мало ли когда мне понадобится этот козырь.

Скрип колес ландо очень удачно замаскировал скрип моих зубов. Настроение у меня было преужасное после визита в “Иглу”. Хорошо если сплетни о преступлении, совершенном королевским бастардом, – всего лишь сплетни. А если и правда? А если следствие? А если докопаются до моей личности?

– Вы эгоист! – не выдержала я, едва удержав на лице улыбку.

Прохожие стреляли на нашу парочку взглядами, перешептывались и улыбались, придумывая свою, очень романтичную, забавную, пикантную историю любви. А ведь как мало людям надо для разгула фантазии. Порой хватает просто красивой картинки. И вуаля. История состряпана со вкусом и мастерством, обрастает подробностями и фактами, получает вполне реальную, настоящую жизнь. В параллельном мире.

– Если вы пытались таким образом меня в чем-то уличить или обвинить – то успеха не достигли! – равнодушно прокомментировал Бенджамин Стейн, даже не пытаясь изображать раскаянье или вину. – Конкретнее можно? И желательно так, чтобы меня мучила совесть, не позволяя спать по ночам.

Пыхтеть от злости и сверкать злобно глазами не позволяло слишком большое количество свидетелей. Для них мы – влюбленная пара, даже если поубиваться готовы. Я так точно уже была готова самое малое запустить в лицо королевскому бастарду миленьким букетиком, который он мне всучил при встрече. Хотя бы для того, чтобы стереть это благостно-спокойное выражение.

– Увы, вас нечему мучить. Ваша совесть спит мертвецким сном, – процедила я сквозь зубы, забрав руку и заботливо смахнув несуществующую пыль с рукава его пиджака, прежде чем устроить голову на его плече. – Почему вы не сказали, что вас обвиняют в убийстве?