Интересно, куда они пойдут? Единственная известная деталь – дресс-код: нужно принарядиться. С таким же успехом он может пригласить ее на вечеринку где-нибудь в замке Франции или на ужин в отеле «Кларидж»[2]. Как-то не очень приятно чувствовать, что тебе вскружили голову, а ты точно с завязанными глазами. Она предпочитала всегда находиться в курсе событий и планировать свои действия заранее. Решение Роланда сделать ей сюрприз немного выбивало из колеи. Но ничего не поделать. Грейс ответила: «Конечно, соберусь». В ответ пришло сообщение: «Отлично. У тебя есть аллергия или блюда, которые ты не переносишь?»

Она ответила отрицательно. Роланд отозвался: «Прекрасно. Увидимся в семь». Грейс предприняла робкую попытку прояснить ситуацию: «Куда мы идем?» – «Веселиться». Это не внесло ясности в ситуацию.

Когда Грейс вернулась с работы, Роланда дома не было. Стоя у зеркала и нанося на лицо косметику, она ощутила внезапную тревогу. Неужели им предстоит настоящее свидание? Конечно, ни о каких серьезных отношениях не может быть и речи, но ведь он обещал любовное приключение, а она согласилась помочь ему вспомнить прежний опыт. Значит, он снова ее поцелует? И она снова потеряет голову, поведет себя как дурочка?

Когда она закончила приготовления, было уже без десяти семь. Роланд еще не вернулся с работы. Зачем было просить собраться к семи? Ведь очевидно, если он придет в оставшиеся десять минут, времени на переодевание у него не останется. Может, застрял в пробке? Почему не позвонил? Не ошиблась ли она, согласившись на авантюру с человеком, который может оказаться столь же ненадежным, как отец? Очаровательный дамский угодник, раздающий обещания направо и налево, не способный сдержать их. Не кидается ли она из крайности в крайность, от брака по расчету с рассудительным и толковым парнем, который, к сожалению, не завладел ее сердцем, до свидания с первым встречным, кто понравится.

Грейс не нравились эти выводы. Может, все отменить и поискать новое временное пристанище до тех пор, пока квартира Беллы не просохнет окончательно?

Она уже была готова претворять этот план в жизнь, когда раздался звонок в дверь. Роланд. Улыбнувшись, он протянул ей красную розу:

– Привет.

– Спасибо.

Внезапно она заметила, как он одет – строгий вечерний костюм, бабочка. Вряд ли он так одевается на работу.

– Но… но… – залепетала она.

– Что?

– Ты уже одет для выхода.

– Вряд ли у нас получится романтическое приключение, если ты увидишь меня в повседневной одежде. Я забежал домой в обед, взял вещи и переоделся в офисе.

– О. – Грейс не нашлась с ответом и лишь смущенно опустила глаза. Ну почему такое простое объяснение не пришло ей в голову?

– Эй, я хотел впечатлить тебя, а не смутить. Предупреждал, что малость подзабыл, как ухаживать за девушками. Прости, если что не так.

– Тебе не за что извиняться, это я дурочка. Пойду лучше поставлю розу в воду. Кстати, спасибо, она прекрасна.

О боже, мямлит, как ребенок. Он точно пожалеет о том, что решился на эту авантюру.

– Грейс, расслабься. Мы собирались развлечься.

Он легонько прикоснулся губами к ее губам, отчего у нее закружилась голова. Каждая клеточка тела, казалось, пела, колени подгибались.

– У тебя есть пара минут.

– Где у тебя вазы?

– Видишь ли, у меня их нет. Странно, особенно если учесть, что моя сестра Филли – флорист. Просто возьми пока стакан, потом разберемся.

Видя его замешательство, Грейс слегка воодушевилась. Поставив розу в стакан, вернулась к Роланду.

– Машина ждет вас, мадам.

Грейс ожидала чего угодно, но никак не серебристый «роллс-ройс», за рулем которого сидел водитель в форменной фуражке.

– «Роллс-ройс»?

– В плане дизайна он нравится мне больше, чем лимузин.

– Уверен, что тебе нужно шлифовать навыки ухаживания за девушками? Мне кажется, за эти несколько минут ты смог поразить меня больше, чем это удавалось кому-либо вообще.

– Отлично. Так и было задумано.

Машина притормозила у ресторана в Мейфэре[3], одного из самых известных в Лондоне, отмеченного двумя звездочками французского гастрономического справочника «Гид Мишлен». Разумеется, готовили здесь отменно, и цены были соответствующими. Грейс не смогла бы себе позволить забронировать здесь столик даже по очень торжественному случаю. Зато заметила, как метрдотель поприветствовал Роланда, точно старого знакомого, и провел их за столик вдалеке от всех. Девушка оглядывалась по сторонам, не желая упускать ни мига этого волшебного вечера. Возможно, побывать в таком роскошном месте больше никогда не доведется. Интерьер напоминал эпоху ампира. Светильники из венецианского стекла, зелено-голубые стены украшены роскошными картинами в позолоченных рамах, огромное антикварное зеркало. Ковер чуть темнее стен, в ворсе его тонут ступни. Стулья темного дерева с полосатой обивкой, голубой и кремовой. Столы с белоснежными камчатными скатертями и серебряными приборами, в центре которых красуются подсвечники и букеты роз.

– Какая красота! – восхитилась Грейс. – Правда, я думала, здесь нужно бронировать столик за много месяцев заранее.

– Обычно это так.

– Хозяин ресторана – твой одноклассник, иначе как объяснить то, что тебе столик достался просто так?

– Я просто слегка помог им с ремонтом четыре года назад.

– И теперь у них тут всюду прозрачные ящики для пожертвований на твое имя или что?

– К сожалению, ничего подобного. Кстати, стеклянная стена между залом и кухней очень бы не помешала, тогда гости смогут наблюдать за процессом приготовления. Кстати, я заказал нам меню для дегустации. Надеюсь, ты не против?

– О, что ты, разумеется, нет. Об этом можно только мечтать.

– И не налегай на воду только лишь потому, что я не пью. Здесь для каждого блюда подобрано вино, так что наслаждайся.

– Вообще, я много не пью, не стоит увлекаться. Возможно, один бокал, если они любезно порекомендуют мне что-нибудь.

Роланд переговорил с сомелье, и спустя миг тот вернулся с бокалом шампанского и бутылкой воды.

– Благодарю. Очень мило с их стороны.

– Что мне здесь нравится, так это внимание персонала к мелочам. Может, во мне говорит архитектор, но я в восторге от того, что они выдержали ампир во всем, вплоть до посуды.

Девушка посмотрела на пузатый бокал на толстой ножке. По ободку его были вырезаны виноградные листья.